Небо за нас (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
— Ну, положим, не весь. — Добродушно усмехнулся я. — Но некоторое количество имеется.
— Было бы славно, распространить эту традицию и на наш флот, – подобострастно заметил кто-то из штабных.
— Почему бы и нет. Вот поднимем «Агамемнона» и сделаем нашим флагманом!
— Как это? — удивился стоявший рядом со мной Корнилов. — Вряд ли там что-нибудь уцелело после столь мощного взрыва!
— И пусть. Построим новый с такими же пропорциями, использовав как можно больше поднятых со дна дельных вещей утопленника. А на весь мир объявим, что это тот самый «Агамемнон». Представляете, каково будет узнать об этой новости нашим заклятым друзьям из Туманного Альбиона?
— Но ведь это же нечестно! — не удержался от восклицания Вовочка, вызвав своей горячностью добродушные смешки сослуживцев.
— На войне и в любви, брат, — назидательно заметил я, — все средства хороши!
— Но ведь эта война к тому времени уже закончится. Разве нет?
— Боюсь, Володя, противостояние с англичанами у нас надолго, а скорее всего даже и навсегда! И дело не в том, что они как-то по-особому плохи, а мы хороши, или наоборот. Просто мы стали представлять угрозу для их огромной империи, а такое не прощают.
Пока мы так беседовали, к будущему пополнению нашего флота подошли два буксирных парохода и заведя на них швартовы неспешно потащили в сторону Севастополя.
— Корабли крепкие, пригодятся. — Проводил их взглядом Корнилов.
— Совершенно согласен, — кивнул я. — Впрочем, сейчас меня куда больше занимает лежащая перед нами Балаклава. Что будем делать господа?
— Атаковать! — воскликнул Вовочка, но тут же устыдился своего порыва и поспешил скрыться за спинами штабных.
— Молодой человек абсолютно прав, — неожиданно подержал его Корнилов. — Противник определенно не ждет нападения с моря, а потому не стал укреплять свою базу. К тому же держу пари, что они нас толком и не видят. Стоящие в бухте суда по большей части не военные, а потому не смогут оказать серьезного сопротивления. Остальных же мы сможем задавить. Так что пока враг не опомнился, нужно немедленно идти в атаку и высаживать десантные партии. Если позволите, я немедленно отдам распоряжение на «Громоносец» и другие корабли отряда…
— А мы что, рыжие? — усмехнулся я, неуклюжей попытке оставить меня в стороне от схватки. — Бутаков, командуй в машинное полный ход!
В принципе, нечто подобное с самого начала и планировалось, для чего основные силы десанта были размещены именно на пароходо-фрегатах. Примерно по батальону на каждом. Плюс по небольшому отряду добровольцев из греческого батальона.
Накануне, командовавший им полковник Матвей Манто, буквально упросил меня включить его и его людей в состав десанта, обещая не пожалеть жизни ради освобождения родного города. Я же подумал, что они могут быть проводниками и потому согласился.
Впоследствии этот прорыв в переполненную вражескими транспортами бухту вошел во все учебники по новой пароходной тактике. Развив максимально возможную скорость «Владимир» и идущие за ним фрегаты, не сделав ни единого выстрела, буквально влетели в нее сквозь метель, чтобы сразу же набросится на стоящие посреди купцов немногочисленные военные корабли.
Таковых оказалось всего три. Винтовой фрегат «Вулкан», колесный «Сэмпсон» и паровой шлюп «Нигер». Нам достался первый из них, «Громоносец» навалился на второго, «Херсонес» на третьего, а остальные пришвартовались к стоящим в два-три ряда вдоль причалов транспортам.
Как ни быстро мы шли, на стоявшем в глубине бухты «Вулкане» пробили тревогу, и, хотя пушки зарядить они все же не успели, нас встретила толпа вооруженных чем попало британских моряков. Отдавая должное их храбрости, не могу не заметить, что лучше бы они разбежались, не дожидаясь пока их перебьют.
Не прошло и минуты, как палуба фрегата оказалась завалена телами и залита кровью его защитников. Поддержанные огнем двух вынесенных наверх митральез и вооруженные скорострельными «шарпсами» морские пехотинцы не были настроены проявлять человеколюбие. А когда выяснилось, что в трюмах английского корабля содержались захваченные в предыдущих боях пленные русские солдаты, причем некоторые из них были закованы в цепи, удержать ребят Лихачева от резни не смог бы даже я.
— «Вулкан» наш! — коротко доложил мне присланный Лихачевым мичман Тимирязев.
— Как и Крым, — криво усмехнулся я, после чего видя недоумение на глазах молодого офицера, сделал вид, что пошутил. — Не обращай внимания, Федя. Ступай лучше к своему командиру, да скажи, пусть дальше наступает. А мы уж тут сами как-нибудь управимся.
Перепрыгнув на борт захваченного корабля, я быстро подошел к толпящимся на палубе бывшим пленникам. Увидев пред собой адмирала большинство из их тут же вытягивалось во фронт и отдавали честь.
— Кто таков? — спросил у рослого солдата с перевязанной грязной тряпкой головой. Ни шинели, ни шапки, ни сапог у него не было.
— Минского полка рядовой Ермолай Храпов, ваше императорское высочество! — громко отрапортовал тот.
— Знаешь меня?
— Видел перед Альмой.
— Понятно. Вот что, братец. Я не поп, чтобы вас исповедовать, а потому не спрашиваю, как в плен попали? На войне всякое случается и позора в том нет. Но теперь слушайте мою волю! Найдите себе каждый оружие, благо его тут немало и вставайте в строй. В бой вас, конечно, не пошлю, но к делу приставлю. Во-первых, все трупы, кроме наших, разумеется, с палубы долой! Во-вторых, сыщите мне хоть кого-нибудь из выживших англичан. В-третьих… хотя будет с вас. Выполнять!
— Слушаюсь! — гаркнул Храпов и понесся выполнять.
— Мичман Бутаков!
— Я!
— Возьмите хоть с полдюжины вооруженных матросов потолковее и принимайте командование. Как только представится возможность, фрегат вывести из бухты и отправить в Севастополь. Если не получится… какого собственно черта? Должно получиться. Действуй!
Команда «Сэмпсона» сопротивления не оказала, а потому почти вся уцелела, а вот «Нигеру» так не повезло. Кто-то из артиллеристов успел добраться до заряженного орудия и выстрелил по подходившему к нему «Херсонесу». Ничтожная в любой другой ситуации 6-фунтовка на вертлюге произвела страшное опустошение на палубе русского корабля, убив разом пятерых морских пехотинцев, и столько же ранив. Зато уцелевшие не стали никого щадить, и перебили всех до единого.
Прочие наши фрегаты высаживали десантные партии на торговые корабли, экипажи которых даже не думали сопротивляться. К тому же, далеко не все они принадлежали к воюющим державам. Среди захваченных в тот день судов оказались американцы, австрийцы, греки и еще бог знает кто.
Как потом выяснилось, в самой Балаклаве было не более полутора тысяч вражеских солдат и моряков. Обрушившаяся на них буря и последующее за ней нападение подействовало на многих из них совершенно деморализующе. Лишь немногие попытались оказать нам сопротивление, другие же без оглядки бросились прочь из города, остальные, не чувствуя в себе сил сопротивляться новым ударам судьбы просто сдались.
Пока батальоны Аландской бригады, вместе с батареями митральез высаживались на берег, я отдавал последние распоряжения Лихачеву и поступившему под его начало полковнику Манто.
— Господа. Сегодня вам выпал тяжкий жребий. Стоящая перед вами и вашими людьми задача практически невыполнима, но именно здесь решится судьба всей компании. В это самое время, британские позиции атакует IV корпус. Ваша задача выдвинуться к деревне Карань и заставить замолчать установленные на Балаклавских высотах английские батареи. Все понятно?
— Так точно! — спокойно ответил и без того хорошо знавший диспозицию Лихачев. — Не беспокойтесь, Константин Николаевич, не подведем!
— Ну, а ты со своими людьми, Матвей Афанасьевич, должен их провести кратчайшим путем. Сделаешь, проси чего хочешь. Последнюю рубашку с себя сниму, а тебе отдам…
— Я, ваше императорское высочество, уже стар, — покачал непокрытой седой головой Манто. — И мне не нужно награды, чтобы исполнить свой долг!
