Цена Победы (СИ) - Гринчевский Игорь Леонидович
Потому и пришлось гнать их в конце колонны. Весьма возможно, что часть этих машин придётся безжалостно бросить, и желательно, чтобы они при этом как можно меньше мешали движению колонны.
— Ну, что тут у вас? — осведомился он. — Ух ты ж…!
Было с чего впасть в удивление! Липкая грязь не просто сняла укрепленную стальными кордами резиновую гусеницу, она её просто порвала.
— Ну и силища! — уважительно присвистнул он. — Ладно, чего стоим? Рубите подлесок и крепите лебедку. Будем на обочину оттаскивать. Салманов, нарисуй два десятка вёдер воды. Не знаю, откуда! По мне — так хоть роди! Что? Дождевой набрать? Да ты понимаешь, что это до утра ждать придётся! А нам утром уже на «передке» надо быть, понял? Так что не зли меня, действуй, давай! Метнулся кабанчиком!
Нелепая проблема, казалось бы, но в ночном дождливом лесу найти воду почти невозможно. А свой запас они уже израсходовали ранее, отмывая колеса от налипших масс грязи. И орал Артём на татарина не просто так, а именно чтобы пробиться через апатию, вызванную безмерной усталостью. Они все устали. Нет, не просто устали в этом ночном марше, больше того, они уже давно шагнули за край обычной усталости воина.
Вот только приказ был — за час до рассвета выйти на рубеж сосредоточения для атаки. А значит, «умри, но сделай!» А вернее — «сделай и не умирай!»
О! Толково придумано. Салманов с подчинёнными растянул несколько запасных автомобильных тентов, превратив их в водосборники. Вышло немного коряво, но вёдра быстро наполнялись. А значит, за время ремонта наберут не только необходимые двадцать вёдер, но и еще несколько опустевших бочек заполнят.
А это там что? Кто-то впереди сварочным аппаратом работает? Надо подойти. Раз сварку применяют, поломка серьёзная…
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Первое применение планировалось совсем другим. Их должны были усилить 'двоечками» и поддержать авиацией, и в атаку они должны были идти не прямо с марша, и сама она должна была произойти, когда грунт подсохнет. Но всё смешала атака немцев в Горлицком направлении.
И вот — ночной марш на пределе сил. Но — они дошли. Вместо расчетного часа-полутора потратили девять. И половину имеющихся запчастей и расходников. Но дошли. Когда до рассвета оставалось ещё полтора часа. Под конец помимо грузовиков пришлось тащить на буксире ещё восемь гусеничных машин. У личного состава три перелома и одно сотрясение мозга, а растяжений, вывихов и ушибов просто не считали. Но они дошли. И даже успели как-то привести технику в порядок и заправить. А оружие — обслужить, зарядить и перевести из походного положения в боевое.
В результате с утра в атаку пошло всего два с половиной десятка «единичек». Или «аж» — это с какой стороны посмотреть…'
Линия фронта восточнее Бжеско, 21 апреля (4 мая) 1915 года, вторник
Артём прислушивался к рёву прогреваемых движков. Похоже, у 17-й машины движок долго не протянет. Он судорожно вцепился в ремень, не зная, чем занять руки.
Прозвучала команда Ухтомского, и два с половиной десятка машин двинулись в атаку, разделившись на две группы и на ходу перестраиваясь в два ряда. Переваливаясь на неровностях, объезжая воронки, оставленные огнем артиллерии, они неторопливо двигались к первому ряду колючей проволоки, подминая остатки кустарника, посеченного пулями и осколками. Когда они преодолели первую линию русских окопов, к ним присоединилась пехота, развернувшаяся в цепи.
«Мотолыги» техподдержки стояли наготове, как и самоходные миномёты фон Фока. Бронирование у них похуже, чем у бронеходов, так что их черед настанет чуть позже.
Заработали немецкие пулемёты, а возле ушедших вперёд бронеходов вспухло несколько грибков разрывов, наверняка, по броне некоторых машин пробарабанили осколки. Судя по дистанции до первой линии окопов, это немецкая «окопная артиллерия», а точнее — 5-см миномёты. Но их мало, да и осколки слабенькие, бронеход они могут поразить только прямым попаданием.
Рябоконь ехидно ухмыльнулся. По такой малоразмерной и подвижной цели да без привычки попасть нереально. Разве что абсолютно случайно.
Но всё же хорошо, что на этом участке не оказалось 88-мм, их у германцев пока мало, а у австрияков, участок которых и выбрали для атаки, и вовсе не имеется.
Черт! Артём досадливо поморщился. Пулемётно-миномётный огонь противника всё усиливался, и пехота залегла. Только отдельные кучки храбрецов пытались продолжать движение, прикрываясь от пулемётного огня бронированными корпусами.
Вот машины начали рвать «колючку», кое-где выворачивая к едреней фене колья, на которых та крепилась. Так, что это? Номер 11 почему-то завяз.
— Господин подполковник, можете прикрыть застрявший бронеход дымом? — тут же спросил Артём. И, получив положительный ответ, двинулся на выручку.
Неподвижная машина — лакомая цель, и немцы попытались сосредоточить огонь на ней. К счастью, фон Фок не ограничился дымовыми минами, его ребята начали вести огонь по вскрытым позициям немецких «коллег». Обстрел со стороны противника удалось ослабить, но противник не оставлял попытки подбить остановившуюся машину. Похоже, ответный огонь заставил вражеских минометчиков сменить позиции. Да ещё и снова перебираться на новые после нескольких выстрелов, что не способствовало ни точной стрельбе, ни концентрации огня. Только этим и можно объяснить, что «одиннадцатый» до сих пор был цел.
А вот и он. Поручик и Салманов выскочили из машины и споро накинули жесткую сцепку. Буксировать придётся задом, но не это главное. Им бы хоть вон за те кусты уйти, а то дым снова редеет, сдуваемый небольшим ветерком, хотя его подновляли уже в третий раз.
Уфф, есть! Так, что там у наших? О, как раз добрались до первой линии окопов. Пулемёты заработали, стреляя в обе стороны. Ну, для того машины и делали двухбашенными, чтобы удобно было окоп вычищать.
Немецкие пехотинцы пытались противостоять бронеходам винтовочными гранатомётами и Stielhandgranate[66], но ручные гранаты чаще всего просто скатывались с брони, а чтобы применить винтовочный гранатомёт требовалось достаточно надолго высунуться из окопа.
Через некоторое время с криком «Ура!» залёгшие было цепи русской пехоты поднялись и пошли в атаку. По раскисшему и изрытому воронками полю бежать получалось не очень, но при почти полном отсутствии противодействия противника пехота достаточно быстро пересекла его и начала вливаться в оставленные немцами окопы первой линии.
Но линий обороны на этом участке фронта было три. И в каждой — по две-три линии окопов. Так что, хотя самоходные миномёты подтягивались по мере продвижения и поддерживали огнём, а «мотолыги» несколько раз подвозили топливо и боеприпасы, к концу атаки еще восемь машин было повреждено. В основном — просто «по поломке», но были и намертво застрявшие, и подбитые. Очень уж трасса оказалась сложная. А машины тяжелые и «не вылизанные».
Из вставших машин спасти удалось три. Остальные шесть немцы сожгли. Правда, четыре экипажа удалось эвакуировать без потерь.
К вечеру бронеходы не только прорвали все три линии обороны, но и взяли железнодорожную станцию Бжеско.
из мемуаров Воронцова-Американца
«…Командование распорядилось продолжать наступление вдоль линии железной дороги. Мой шурин и Анатолий фон Фок придумали интересный, хоть и отчаянный трюк. — поставили на железнодорожные платформы машины, потерявшие ход, обложили их мешками с песком, и усилили несколькими захваченными немецкими орудиями. Этот импровизированный 'бронепоезд» неплохо поддержал развитие атаки. В плюс сыграло и то, что распогодилось, и в небе появилась наша авиация. Ставшие впоследствии легендарными штурмовики «Георгий Победоносец», ласково прозванные в войсках «жориками» взяли на себя контрбатарейную борьбу, а истребители обеспечили им прикрытие, так что удалось взять и станцию Бохня. А пехота двинулась на юг и овладела станцией Чхув.
