Обсерватор - Антон Витальевич Демченко
— Пощадите… — подвывал торгаш.
— Руки ещё пачкать, — фыркнул я. — Бери, — небрежно кивнул я серому на поднесённый сепаратор. — Следуй за мной, — развернулся я и вальяжно потопал к лифту.
А вот аристо из компании смотрел на меня… почти злым взглядом. Я даже испугался — его лицо словно дымкой заволокло. Тёмной такой и… опасной, с-сука! Вот, копчиком чую, хотя, что именно эта хрень делает… не-не, даже узнавать не хочу. Ну его к бесам!
Впрочем, уже через секунду эта пакость развеялась, будто её и не было, а аэр краем рта дёрнул, типа ухмыльнулся, сделал рукой небрежный жест и… перестал обращать на меня какое-либо внимание.
Ну, то что самозванство — преступление по законам аэров, я знал из лекций Дельфины. А вот то, что этот аристо не окажется идиотом, мог только предполагать и надеяться. И ведь повезло, к счастью: прежде, чем меня стучать колдовством по башке, аэр припомнил мой разговор с пучеглазом и понял, что я ни словом, ни делом не заступил за черту. Я не врал, не назывался и вообще — торгаш всё сам… всё сам. Я довольно ухмыльнулся, заскакивая в стакан и, с облегчением выдохнув, с гордостью посмотрел на честно добытый сепаратор. Перевёл взгляд на лифтёра и, выдав ему денежку, вознёсся на седьмой причальный.
И чёрта с два я Просперо деньги верну, и так его милостью чуть мозг не сломал, да и рисковал: тот же аристо вполне мог сначала меня уконтрапупить, а уже потом вспоминать подробности беседы с пучеглазом!
Глава 8
Не вводите во искушение, а то нарветесь на лукавого
Триумфальное возвращение с сепаратором было… триумфальным. Ну, точнее, парень-дежурный на меня, тягающего сепаратор, внимания особого не обратил, разве что что пробормотал себе под нос, что если так хочется тренироваться, то таскать туда-сюда корабельное оборудование не надо, а надо идти в тренировочный зал Обсерватора.
— А он такой есть? — заинтересовался я.
— Есть, — хмыкнул парень. — Почти пустой, всем лень… мне, в общем-то, тоже. Там только капитан по утрам каждый день бывает, да Просперо захаживает… перед обедом. Иногда. Если не забудет.
— Чтобы потренироваться, как бы половчее раздолбать ценное корабельное имущество, — на этот раз пришла моя очередь бурчать себе под нос, на что дежурный молча ухмыльнулся, но тему развивать не стал
— Но вообще, конечно, народ бывает, хоть и не часто. Так что, если есть желание — можешь заходить. Правда, там, в основном, площадки для практической стрельбы да тренировочные автоматы для рукопашного боя. А вот с фехтованием худо. Придётся искать напарника в команде и договариваться с ним о совместных тренировках.
— И где же находится сие благословенное место? — заинтересовался я, мысленно сделав зарубку насчёт спарринг-партнёра и учителя в обращении с длинным холодняком. Да и с ножами работать в одиночку… так себе перспективка. А ведь тренироваться придётся. Спиной чую, самой её квинтэссенцией… нижней. И не из-за острого приступа оголтелого милитаризма, а из-за приступа милитаризма нормального и естественного: окружающий меня мир и его население рассматривает насилие лишь как ещё один способ взаимодействия с окружающими, что, в принципе, не отличается от поведения разумных в моё время, но… здесь это более… более выпукло, что ли? Зримо и ощутимо. Так что познакомиться с местными стрелялами, пырялами и прочими инструментами межличностной коммуникации мне просто необходимо, а отсутствие у меня того, что здешние жители искренне считают магией, и вовсе заставляет чувство моего самосохранения подвывать и ждать опасности из-за каждого угла и, самое главное, оно нагло требует готовиться к этим опасностям, дабы встречать их во всеоружии. Умное у меня чувство самосохранения. Беспокойное… зато я до сих пор жив, и если хочу продолжать функционировать дальше, придётся вновь к нему прислушаться. А то закоммутируют беззащитного меня до боли и страданий, а то и вовсе до смерти.
С этой мудрой мыслью, под довольное урчание параной… чувства самосохранения, получившего-таки от дежурного информацию о местонахождении тренировочного зала, я и попёрся в мастерскую, с сепаратором наперевес… Со щитом, ага! Вдоволь налюбовавшись офигевшей физиономией Просперо и окончательно убедившись в том, что злокозненный гном послал меня именно для того, чтобы потом поглумиться и вдоволь поорать о «неумелости и никчёмности», я брякнул новенький прибор перед мастером-ломастером и, сложив руки на груди, выжидающе уставился на теребящего себя за бороду механика.
— Сепаратор? — прищурился Просперо, звучно щёлкнув захлопнувшейся челюстью.
— За чем посылали — то и доставил, — ответил я.
— Проверить надо, — буркнул Просперо и накинулся на агрегат с отвёртками и ключами.
Чуть не заорал: «И этот не разломай!» — но удержался. Просперо, конечно — тот ещё козёл, но портить с ним отношения до состояния войны мне точно не стоит. Ну а механик, тем временем, снял кожух, покопался в недрах прибора, даже подтащил какой-то шланг, воткнув его в один из патрубков сепаратора. Воткнул и застыл, молча глядя на показания прибора, подключённого им к этой чёртовой раскоряке. Минута, другая… на пятой Просперо отвёл взгляд от перемигивающегося непонятными значками и символами рабочего стола и обвинительно уставился на меня.
— Он рабочий! — обвинительно заявил Просперо.
— Естественно, мастер Просперо, — залупал я глазами, верно следуя букве Петровского устава. — Вы меня за таким и послали. Сломанный сепаратор пошёл в зачёт, а денег не осталось, — протянул я кошелёк мастеру. — Расходы, — печально уточнил я.
Кошелёк, естественно, пустой: расходы на мои нервы и риск его содержимое и близко не окупало, но хоть что-то. Но сам кошель, естественно, вернул: мне чужого не надо, если не очень нужно, конечно.
— И как ты его раздобыл⁈ Украл?!!
— Вы его мне сами отдали, господин механик, — изобразил я оскорблённую невинность. — А я — возвращаю, мне чужого не надо.
— Я про сепаратор!
— Обижаете, мастер Просперо! Вы мне дали подробные и детальнейшие инструкции. Снабдили средствами на покупку, предоставили старый образец для обмена. И вот, — широким жестом указал я на прибор.
— Да там на… кхм…
