Шайтан Иван 2 (СИ) - Тен Эдуард
— Не извиняйтесь, Пётр Алексеевич. Сам не ожидал такого хамства со стороны есаула. Полковник Суслов со своими прибыл на усиление. Взял с собой познакомить с нашими казаками, а вот как всё вышло.
— Хотели преподнести вам подарок от сотни.
— А, что, теперь решили не дарить, — засмеялся Атаман, мы дружно поддержали его. Обстановка разрядилась.
— Аслан, позови старшину.
Егор Лукич появился мигом, как будто за дверью стоял.
— Я, господин сотник.
— Давай, старшина, дари подарок.
Он расплылся в улыбке.
— Эт мы зараз, со всем удовольствием. — вышел и вернулся со свёртком.
— Ваше превосходительство, примите от сотни скромный подарок, со всем нашим почтением. — развернул свёрток.
Атаман встал и принял из рук старшины саблю и кинжал. Внимательно осмотрел, было видно, что он доволен.
— Благодарю, старшина. Сотник, выразите мою благодарность всей сотне. Хорунжий, — позвал он адъютанта. Он вышел из комнаты Аслана.
— Пиши приказ, за усердие и прилежание, выказанное при несении службы, объявить благодарность всему составу отдельной пластунской сотни, с занесением оную в формуляры. Надеюсь, господа вы не подумали, что это за подарок. — все опять рассмеялись.
— Теперь хочу поговорить с вами о важном, — сказал Атаман, когда все лишние вышли. — Ко мне обратился начальник штаба линии, генерал-майор Зубарев. Он просит в наступающие весну и лето выделить пластунскую сотню Иванова в распоряжение капитана Шумилова. Как я понял, сотник, вы уже предварительно переговорили с капитаном в прошлый его приезд к вам?
— Да, Константин Леонидович, в общих чертах. Я рассказал ему о моём понимании ведения боевых действий в гористой и лесистой местности. Он обещал подумать и доложить своему начальству.
— Вот он подумал и доложил. Твоё мнение, Соловьёв?
— Я против. Сегодня сотня даёт мне уверенность, что горцы не решатся на большой набег, Ваше превосходительство. Сотня Иванова пользуется дурной славой у них. Они действительно опасаются его, особенно после последнего рейда. Я отослал докладную вам, но вы, видимо, не успели получить.
— Так, так, сотник. Доложите мне, как непосредственный участник рейда. — заинтересовался Атаман.
Пришлось докладывать Атаману в сжатой форме. Он потребовал развернуть и доложить в подробностях. Выслушав мой рассказ, задумался.
— Читал, сотник, вашу докладную о возможных мерах решения вопроса с местным населением. Со многим согласен и поддержу вас в случае, если начальник штаба будет докладывать выше. Только, думаю, не стоит так сильно заострять внимание на мздоимстве и произволе чиновников. Не спорю, это присутствует, конечно, но не в таких размерах, как описываете вы. Не стал спорить и промолчал. Тем более это вечная проблема.
— Скажите, сотник, это правда, что горцы рассказываю о вас. В части отрубания голов, вырезание целых селений. Рассказы о том, что захватили жену Зелим бея и сделали своей наложницей?
— Отчасти, но то, что лежит в основе этих слухов, правда. А наложница, так сложились обстоятельства, она сама попросила взять её с собой. — не стал углубляться в эту историю я.
— Хорошо, отложим решение по вашей сотни ближе к весне. Всё зависит от обстановки, которая сложится к тому времени. Надеюсь, Пётр Алексеевич, у вас найдётся место для ночёвки.
Следующим днём начальство, после плотного завтрака, убыло. Переждав три дня, мы наконец-то выехали в Пятигорск. Дорога по зимнику значительно лучше, чем в другое время года. Доехали быстро и без приключений. Женщины, сгорающие от нетерпения, с утра отправились на базар в сопровождении Сани, Ромы и Аслана. Хорунжий отпросился на все три дня, которые я планировал провести в городе. Когда собрался идти, на обед, в комнату ворвались Рома и Саня, за ними в комнату вошли Ада и Аслан. Если лицо Ромы выражало крайнюю озабоченность, то у Сани всё смешалось, злость, отчаяние, страх и ещё что-то не понятное. У меня всё сжалось в предчувствии беды.
— Женька с Аминат пропали. — столько отчаяния было в голосе.
— Твою мать!!! Толком расскажи, Рома.
— Они долго были в лавке с тканями, потом Женя с Аминат вышли и зашли в какую-то лавку, куда я не заметил. Ада с Асланом рассчитывались с продавцом и мы стали искать их в ближайшей округе, не нашли и сразу сюда. Никто их не видел.
— Украли их, точно говорю. — Саню потряхивало. Ада стояла испуганная и растерянная.
— Эркен!!!
— Я, командир, — он выдвинулся на передний план.
— Общий сбор, всех собрать, хорунжего не надо. Савва со мной. — я быстро собрался.
Через двадцать минут мы подъехали к дому Ашота. На стук отворилась калитка.
— Хозяин дома?
— Как доложить?
— Скажи, сотник Иванов, — привратник быстро обернулся. — Проходите.
Я вошёл в дом. Ашот встретил у входа. Он, увидев меня, понял всё сразу.
— У меня пропали две девушки, черкешенки. — коротко рассказал, что произошло. Ашот задумался.
— Акоп, — в комнату вошёл мужчина тридцати лет со шрамом на щеке. Говорил Ашот на армянском, Акоп отвечал коротко, потом надолго задумавшись, ответил.
— Акоп говорит в городе есть люди, которые промышляют воровством девушек, молодых женщин. Главный у них не кто Барон, он его не знает и не видел. Его дом за чертой города. Если девушки красивые, то это его люди их украли, он уверен. Барин очень опасный и жестокий. Его всё бояться, и никто не связывается с ним.
— Он может показать, где он живёт?
— Да, он покажет. Тебе ещё что-то нужно.
— Пусть Акоп собирается, мы выступаем немедленно.
Десяток Артёма в полном сборе ждал нас. В его десятке было три новичка. Оставил их на охране наших комнат. Объяснил, что нам предстоит. Вооружились пистолетами, кинжалами, ножами. Эркен и Рома с ружьями. Добирались около часа. Стемнело окончательно. Усадьба стояла немного в стороне. Дом большой, не меньше восьми комнат, с высоким забором.
— Собаки, — с досадой подумал я, — который раз прокалываюсь.
К счастью, собак не было. Проникли во двор с боковой стороны, где стояли хозяйственные постройки. Мы лежали на крыше сарая, внимательно осматривая двор. Савва толкнул меня вбок и указал на охранника в тулупе, который прислонился к стене и мирно спал. Других охранников не нашли. Показываю, что берём живым, нужен язык. Савва кивает и исчезает. Вижу, как через забор прыгаю двое, быстро обрабатывают часового и тащат в угол противоположного строения, не видно со стороны дома. Спрыгиваю вниз.
— Живой?
— Сомлел малёха, счас отойдёт. — Савва слегка бьёт по лицу. Во рту рукавица, руки связаны за спиной. Когда часовой пришёл в себя, прислоняю к левому глазу кинжал.
— Ответишь на вопросы, будешь жить или смерть. Ты понял? — он кивает. Слегка поранил кожу, потекла тонкая струйка крови.
— Видит, что кинжал и так болтает головой, балбес.— вытащил рукавицу.
— Сколько людей в дома и где они находятся?
Пленный отвечал подробно и горячи желанием помочь. Через десять минут, получив полную информацию, прикинул план захвата. К сожалению о наших не ведает, знает только, что пять девушек сидят в дальней комнате левого крыла и скоро за ними приедут. Саня засуетился.
— Не разочаровывай меня, Саня, не дёргайся.
— Понял, командир, — стал спокойным и собранным.
— Вы меня не убьёте? — спросил мужичок.
— Как зовут? — спросил мягким голосом, без угрозы
— Агафон.
— Нет, Агафон, убивать не буду, ты ведь помог мне. Не соврал?
— Нет, нет, господин.
— Ну и хорошо, полежишь тут, а потом мы тебя отпустим.
В доме находятся Барона, три его телохранителя, кухарка и служанка. Со слов Агафона служанка Анфиса, стерва каких поискать, она и смотрит за девками. Ночами хозяина ублажает или молодуху свежую, в постель к нему тащит. Основную банду, что девок крадёт, возглавляет Чухонец с пятью подельниками. Они проживают в пригороде, где Агафон не знает. Уточнив расположение комнат и приблизительное нахождение обитателей, дал команду захват. Я с Саввой и двумя бойцами беру барона, Эркен с четырьмя гасит охрану. Рома с Саней берут под охрану девок. Живых, кроме Барона, не брать, зачистка желательно по-тихому. Операцию провели быстро и не сильно нашумели. Савва вперёд меня не пустил. Наше появление в спальне было столь неожиданным, что Барон стал икать сидя в постели. Анфиса, ожидаемо, тоже была рядом с хозяином, оба голые. Правда, в отличие от хозяина, который был сильно напуган, она не потеряла самообладания и, прикрывшись одеялом, смотрела на нас без видимого страха. И в самом конце этой сцены Барон, после звучного перелива кишечника, выпустил газы. Анфиса скривила красивые губы. Я подошёл к Анфисе и взяв её за подбородок правой рукой, левой пригладил голову и резким поворотом, свернул шею. Раздался влажный хруст. Садистка по своей природе, уже не исправить. Барон почти упал в обморок. Такие подонки больше всего боятся смерти, до обморока, до дрожи. Зато самое сладостное для них — причинять боль и страдания другим, особенно слабым и беззащитным.
