Хозяин антимагии - Миф Базаров
Младшая сестра сидела за столом угрюмая, почти не притрагиваясь к еде. Её большие голубые глаза смотрели в тарелку, а тёмные кудри были слегка растрёпаны.
— Тася, что случилось? — участливо спросил я.
Она молчала, но потом вдруг вскочила и убежала к себе в комнату, громко хлопнув дверью.
— Что это с ней? — спросил я у мамы.
— Переживает за тебя. Она привыкла, что ты дома. После переезда ты был весь в делах, дома практически не появлялся, а завтра вовсе уедешь в училище, и хорошо, если мы тебя раз в месяц будем видеть.
— Мама… Ну хоть ты не начинай.
Она с любовью посмотрела на меня.
— Иди сюда, — махнула она рукой, — дай хоть обниму. А то ведь наверняка ночью уедешь в своё училище, а к маме попрощаться не зайдёшь.
— Мама…
— Да знаю я, знаю…
Мама нежно обняла меня, не забыв чмокнуть в щёку.
— Люблю тебя, сынок, — нежно сказала она.
— И я тебя, мам, — тихо сказал я, — люблю.
— Вот, возьми, — она протянула перьевую ручку отца.
Зачем она мне? Своих навалом, но я взял и бездумно засунул её в карман.
Когда ужин закончился, я поднялся к сестре. Дважды постучал. В ответ тишина.
Постучал ещё раз.
Понимал, что если сейчас не поговорю с Тасей, эта мелкая злопамятная козень мне ещё нервы помотает, да и не хотел вот так уезжать, не сказав ни слова.
Осторожно приоткрыл дверь.
— Тася, это я! Можно войду?
Только тиканье старых часов нарушало тишину. Тася сидела на краю кровати, сжимая в руках свою любимую куклу — мой подарок на десять лет. Прошло уже больше трёх лет, а она все ещё не расставалась с ней.
Тася плакала, а губы её дрожали.
— Ты бросаешь нас! — вырвалось у неё, как только я приблизился.
Остановился на пороге, глядя на младшую сестру. Её лицо было красным от слёз, а кулачки сжаты так, что костяшки побелели.
— Тася, — мягко сказал я, — я не бросаю вас. Я просто…
— Врешь! — перебила она, вскочив с кровати. — Ты уезжаешь, как Варвара! Ты тоже нас бросишь!
Я шагнул вперёд, пытаясь обнять её, но сестра ударила меня кулачком в грудь. Удар был слабым, но в нём была вся её боль и обида.
— Ты обещал, что мы будем вместе! — кричала Тася, снова и снова ударяя меня. — Ты обещал!
Я не сопротивлялся. Просто стоял, позволяя ей выплеснуть чувства. Когда удары стали слабее, осторожно обнял.
— Тася, — прошептал я, — я не бросаю вас. Я делаю это для нас. Для тебя, для мамы, для нашего рода.
— Зачем тебе это училище? — всхлипывала она, уткнувшись лицом мне в грудь.
— Чтобы вернуть наше влияние, мне нужно образование. Нужны связи, которые можно получить только там. Я не могу остаться здесь и смотреть, как мы теряем всё.
Тася подняла на меня свои большие, полные слёз глаза.
— Ты вернёшься? — прошептала она.
— Конечно, сестричка, обещаю. И это не насовсем, я буду приезжать в выходные
Она смотрела на меня, всё ещё не веря.
— А пока, — продолжал я, — ты должна присмотреть за мамой. Она будет скучать по мне, и ей понадобится твоя поддержка. Справишься?
Тася кивнула, хотя слёзы всё ещё текли по её щекам.
— Справлюсь, — прошептала она.
Тогда я обнял её ещё крепче.
— Ты моя храбрая девочка, — сказал я, поглаживая сестру по голове. — Горжусь тобой.
Помирившись с сестрой, я мог наконец отправиться спать. Взглянул на часы. До отъезда в академию оставалось шесть часов. Опять вставать ни свет ни заря и тащиться в этой медленной карете, хотя нет, поеду в бричке, так быстрее.
Лошади!
Чёрт!
Совсем забыл, что хотел посмотреть папину машину. Вот блин!
Теперь это можно будет сделать только в следующий приезд. Ну ничего, тогда уж точно не забуду.
Чёртовы лошади!
Перед сном подошёл к столу и вытащил из-под него коробку с микроскопом, поставил на видное место, чтобы взять с собой. Наверняка будет свободное время, и я смогу начать изучение этого мира.
Взгляд невольно зацепился за папин амбарный журнал, лежащий на столе, и я вдруг вспомнил слова Потапа:
— Он всегда таскал его с собой.
Возможно, данные, за которыми так охотится Скрабель, находятся именно там?
Повертел журнал в надежде, что он активируется как мой дневник, но нет. Тут явно что-то серьёзнее, чем простое нажатие на корешке в нужном месте. Положил на коробку, тоже возьму с собой.
— Завтра, этот секрет я разгадаю уже завтра, — прошептал я, закрывая глаза.
Глава 8
Профессор прервал лекцию и вместе с секретарём вышел в коридор.
Я и ещё один такой же горемыка, жизнерадостный парень Митя, стояли, ожидая, когда нас представят группе. Оказаться в середине учебного года в уже сплочённом коллективе — то ещё удовольствие. Но, чёрт возьми, я привык к тому, что жизнь любит подкидывать неожиданности. В конце концов, я ведь уже пережил куда более радикальные перемены. Одно только переселение в тело Кирилла чего стоит.
Учебный корпус, в который мы попали, был старинным и величественным. Высокие потолки, украшенные резными деревянными панелями, массивные дубовые двери с бронзовыми ручками, которые, казалось, помнили ещё времена Петра Великого. Стены были увешаны портретами бывших выпускников академии: серьёзные лица в мундирах с золотыми эполетами, смотрящие на меня с немым укором. «Не опозорь нас, новичок», — словно говорили они. Пол был выложен чёрно-белой плиткой, отполированной до блеска тысячами ног.
Ну, может, все не так уж плохо? До конца обучения оставалось чуть больше полутора лет. Впереди месяц лекций, потом сессия, зимние каникулы и ещё один семестр. Не так уж много, если подумать. Главное, вписаться.
— Здравствуйте, молодые люди, — радушно сказал маленький старичок, скукоженный словно сухарь. Почти без волос на голове, но с шикарной, аккуратно подстриженной бородой до пояса, в круглых очках на здоровом носу. Его голос был удивительно бодрым для человека, который выглядел так, будто последний раз его видели живым лет сто назад.
— Добрый день, — ответили мы.
— Меня зовут Пётр Степанович Бычков, я куратор вашей группы. Также я преподаю навигацию и географию, — проговорил старичок, и его глаза блеснули за толстыми стёклами очков. — А вас, молодые люди, как зовут? И, будьте любезны, вкратце расскажите о себе.
Я сделал шаг вперёд, чувствуя, как взгляд профессора оценивающе прошёлся по мне. Внезапно осознал, что стою перед человеком, от которого в ближайшие полтора года будет зависеть многое в моей жизни.
— Кирилл Павлович Пестов, — начал я, стараясь говорить чётко. — Семнадцать лет,
