Вперед в прошлое 9 (СИ) - Ратманов Денис

Рев бензопилы то стихал, то усиливался. Овечкин, хоть его дело — малолетних беспредельщиков перевоспитывать, всего себя посвятил общественно полезному труду, еще и двух мужчин привлек. Совместными усилиями они расчистили уже метров сто дороги. Им помогали две пожилые женщины и мальчишка лет десяти, таскали мелкие ветки и куски шифера, складывали у обочины. Еще немного, и до главной дороги проезд будет свободным.

Я подошел к Овечкину, который, хоть сейчас ничего не пилил, на меня не реагировал, и отчеканил:

— Товарищ лейтенант, разрешите обратиться!

Он аж вздрогнул, а его напарник, волокущий бревно, выронил его и уставился на меня, поправил шапку-ушанку. Не дожидаясь вопроса, я доложил:

— В нашем распоряжении имеется теплый и сухой подвал, где можно разместить потерпевших. Пока не прибудет помощь или ветер не стихнет.

Непогода будто бы не соглашалась со мной, взметнула снег и швырнула в лицо.

— Адрес? — заинтересовался второй, с бревном.

Илья назвал его. Мужчины переглянулись, и Овечкин представил напарника:

— Это наш участковый, Анатолий Дмитриевич. Вы правильно обратились.

— Есть помещение, — отчитался я. — Теплое, а это уже много. Питание и горячее питье первое время обеспечим. Потом, надеюсь, нам помогут.

— Расчистка уже ведется в городе, — усталым голосом сказал участковый. — Слишком много разрушений и повреждений. Надеюсь, завтра и к нам доберутся, мы ж на отшибе и в тупике. Спасибо, за помощь, парни. Как вас зовут?

Сперва представился Илья, потом я. Участковый улыбнулся.

— Павел, ты Романа сын, так ведь?

— Романович я, да. Так что, даете добро на вскрытие помещения? А то там замок. Как бандиты повесили, так он и висит, даже после обыска.

— Даю, — махнул рукой участковый.

— Значит, через час помещение будет готово. Но нам нужны кровати. Их можно взять в разрушенных домах. Или хотя бы матрасы и одеяла.

— Попытаемся достать, — кивнул он и посмотрела на Овечкина: — Достанем ведь, да?

Инспектор по делам несовершеннолетних пожал плечами.

— Ну, наверное.

— Вот и решилось, — проговорил я, и мы направились к Вере Ивановне.

Девчонки уже расфасовали ее вещи, ждали нас, а растерянная Вера Ивановна держала в одной руке фарфоровую статуэтку балерины. Во второй — длинный зонт с набалдашником, больше похожий на трость.

Девочки рассказали ей, куда мы пойдем, я добавил, пытаясь поднять чемодан (жаль, без колесиков), он был тяжелым, килограммов двадцать:

— Потом вам предоставят жилье.

Илья поднял более легкую сумку, перекинув лямку через плечо, и мы двинулись на базу. На дороге Вера Ивановна обернулась и посмотрела на разрушенный дом так, словно с покойником прощалась.

Замок на двери нашего подвала был добротным, и Леониду Эдуардовичу пришлось поработать ломиком, а потом — топором. Изнутри дохнуло сыростью, теплом… и сигаретами. «Славяне» там курили.

— Проходите. — Отец Ильи сделал приглашающий жест и поднял чемодан, который тащил я, пропустил нас и пошел следом.

Внутри все было так же, как раньше, только спортивный инвентарь вынесли: убитый диван, старый стол, два колченогих табурета и ободранный старый стул. Со стены в нашу сторону тянул руку Шреддер, будто хотел нанизать на шипы, чуть дальше был Терминатор с пистолетом.

— Боря рисовал? — севшим голосом спросила Вера Ивановна, опускаясь на диван.

— Боря, — подтвердила Алиса и принялась одеревеневшей тряпкой смахивать со стола крошки в консервную банку с окурками. — Тут бандиты жили, представляете? Которые устроили в городе стрельбу.

— Ага, потом их самих постреляли наши бандиты, — дополнила рассказ Гаечка, а когда Вера Ивановна повела плечами, добавила: — Не здесь. Отсюда они уже сбежали.

Все уже знали, что отец Барика помогал «Славянам», возможно, именно он и привел их в город, но говорить учительнице не стали. Барик и так в тину ушел, на глаза нам показываться боится, и гопота постарше его гоняет — он дома все время сидит.

— Будете чай? — предложил Леонид Эдуардович. — Вы, наверное, замерзли. Давайте поднимемся к нам, но здесь, признаться, теплее.

Вера Ивановна с готовностью вскочила.

— Буду очень благодарна… Мне нужно… А где здесь туалет?

— Увы, нет, — развел руками я.

— Идемте же! Ребята за вещами присмотрят, — повторил Каретников-старший.

Я уселся на нагретое учительницей место, проводил ее взглядом. Натуральная бурая шуба была такой длинной, что подметала пол.

— Можно считать, что база к нам вернулась? — потерла руки Гаечка и уселась рядом, стягивая шапку и хлопая себя по обветренным щекам.

— Наверное, — ответил Илья, расстегивая пуховик.

Я подумал о том, как реагировали бы службы спасения, случить такой ураган в будущем. Изменилось ли что-нибудь за тридцать лет, кроме красивых фасадов зданий? Скорее всего, нагнали бы военных, развернули палатки, устроили полевую кухню и кормили всех желающих, чтобы люди не голодали. В будущем с продуктами проще, сейчас же магазины еще пустые, и пополнить запасы нечем, только на рынке есть какой-никакой запас продовольствия. Насколько помню, люди долго сидели в холодных квартирах, те, у кого запасов продуктов не было, голодали, ели гречку и пшенку на воде на завтрак, обед и ужин. Но почти все живут со стариками, а те в память о голодных временах запасают крупы.

Сделалось жарко, и мы сняли верхнюю одежду, в тепле нас разморило, и я понял, что сегодня мы больше никуда не пойдем, будем участвовать в обустройстве базы.

Через полчаса пришли участковый и Овечкин, принесли разобранную кровать Веры Ивановны.

— Собрать сможете? — спросил инспектор по делам несовершеннолетних, глядя на меня.

— Попробуем. Илья, тащи инструменты. Знаю, они у вас есть.

Илья рванул к себе, через несколько минут вернулся с чемоданчиком, где были всевозможные отвертки, и мы принялись собирать этот конструктор.

Еще через полчаса трое незнакомых мужчин протокольной наружности притащили разобранные панцирные кровати. Пока один собирал их, второй подносил. Всего их было пять. Плюс двуспальный диван и кровать Веры Ивановны, которую мы поставили в самом дальнем углу. Чтобы ей поменьше мешали — итого восемь спальных мест.

Через час начали прибывать люди со своими пожитками: пожилая пара в ватниках; муж, жена, пятилетний ребенок и с ними ветхая бабушка, круглая кудрявая бабуля и худой молчаливый старик. С Верой Ивановной уже девять.

Люди растерянно столпились, сбившись в кучу, я обратился к молодой женщине:

— Вы с ребенком и мужем втроем располагайтесь на диване, остальные занимайте кровати. Удобств особо нет, зато есть крыша над головой.

— Ма-ам, — ребенок потянул маму за руку. — Я кушать хочу.

Кудрявая бабуля рухнула на сетку крайней кровати и заголосила, муж сел рядом и принялся ее утешать. Пожилая пара молча уселась напротив друг друга.

Последней вошла высокая и худая старуха, похожая на Шапокляк, в черном драповом пальто, только вместо крысы — на руках такса. Окинула недовольным взглядом подвал, поискала свободную кровать — ей мест не хватило — и возмущенно воскликнула:

— Безобразие! Это какой-то бомжатник, а не безопасное место. Довели страну, не могут потерпевших жильем обеспечить! Что мне, на полу спать? Кто тут главный?

Судя по тону, она собралась сделать разнос этому главному, то есть мне. Я шагнул вперед и объявил:

— Пока из-за завалов к нам еще не добрались спасатели. Это то, что мы организовали собственными силами.

— Как это не добрались? — Она впилась в меня взглядом, будто я был господь Бог и мог ей материализовать спасателей, лимузин до пятизвездочного отеля и шведский стол.

— Нету их, — я развел руками. — Мы гражданские, которые решили помочь…

— И это — помощь⁈ Позор, а не помощь.

— Миссия добровольная, вас тут никто не держит, — не выдержал старик, который утешал круглую бабулю. — Не нравится, поищите место получше. В гостиницу можете пройти.