Вперед в прошлое 9 (СИ) - Ратманов Денис
— Нормально все должно быть,— попытался утешить ее я. — Меня больше бабушка волнует.
— Да,— кивнула мама, припечатав к столу последнюю костяшку, и с азартом выпалила:— Я выиграла!
— Бабушке, если что, Юрка поможет или этот твой…— Наташка покосилась на маму:— Алексей. Кстати, симпатичный мужик, не то что…
Я толкнул ее ногой под столом, и она прикусила язык, но изобразить усы-щупальца успела, правда, мама не заметила.
— Он алкоголик, то, что не пьет — это до первой рюмки,— объяснила свой выбор мама, передернула плечами. — И у него ноги нет, это же ужасно!
— Зато есть молодая девушка, и протез ее не отталкивает,— сказал я.
Керосинка зачадила, стала более тускло светить, пришлось ее выключить и зажечь свечу, всего их у нас было шесть — думал, этого хватит.
Как же я ошибся! На следующий день ветер тоже не стих, но и таких сильных порывов, как позавчера, не наблюдалось. Зато к вечеру в центр села наконец прорвались спасатели — их встречали, как освободителей в сорок четвертом. Но к тому моменту большая часть дороги была расчищена местными жителями.
Эх, если бы Ивану Филипповичу стало плохо сегодня, его спасли бы, потому что первой по расчищенной дороге проехала «скорая», причем это была «буханка»— более высокую машину на скользкой дороге ветер мог или развернуть, или опрокинуть.
Вчера ветер напоминал заполошное дыхание: выдох-вдох-выдох-выдох-вдох, то сегодня он сделался более размеренным: вы-ы-ыдох, вдо-о-ох, его сила распределялась равномерно. В лучшие годы обычный норд-ост вот такой, подует день-три, оторвет то, что плохо приколочено, пролетит пара ворон вперед хвостом, и обходилось без жертв. Такие ураганы, как в этом году, случаются редко и запоминаются надолго.
В обед, закутавшись по глаза, я отправился смотреть, как там обитатели подвала, захватил бабушкину тушенку и килограмм гречки — как раз хватит на обед для пострадавших, а то ведь Каретниковы не могут всех кормить.
Однако на двери в подвал висел новенький замок. Что это значит? Где все? Я поднялся к Каретниковым. Они точно так же, как и мы, расположились на кухне вместе с соседями и грелись газом, благо кухня тут была целых восемь с половиной метров, не то что у нас.
Поздоровавшись с собравшимися, я спросил:
— Где потерпевшие? — Сообразив, что меня не поняли, я уточнил:— Люди, которые были в подвале, куда делись? И почему там замок?
Все повернули ко мне головы, ответил Илья:
— Уехали в пункты временного размещения. Их поселят в гостинице. Во дворе разобьют огромные палатки с печами, чтобы можно было обогреться и приготовить поесть.
— А чего сразу в палатку не поселить?— удивился Ян, поправляя челку и закрывая волосами изуродованные глаз и лицо.
— Ветер усилится, и улетит палатка,— объяснил Илья.
— А-а-а…
— Вообще палатки — странная затея,— проговорил Леонид Эдуардович и добавил:— Замок на двери в подвал — мой, ключ тоже у меня.
Я невольно улыбнулся и спросил:
— Это значит, что база снова наша?
— Думаю, некоторое время да.
Мы с Ильей хлопнули друг друга по рукам. Бесспорно, заниматься в спортзале удобнее, наверное, там мы и будем тренироваться, а на базе — делать уроки, играть в приставку, которую Кабанов так и не выкупил.
Илья проговорил:
— Веру Ивановну забрала Кариночка Сванидзе, у нее гостевой дом пустует до лета, а дальше наша русичка поедет к родственникам в Сыктывкар.
При мысли об этом сделалось тоскливо, и я сказал:
— Не хотелось бы. Она круто ведет урок — заслушаешься.
— Это да, но купить ей квартиру ты вряд ли сможешь,— вздохнул Илья.
— Может, все-таки выплатят компенсацию…
В разговор вступил Леонид Эдуардович:
— Если выплатят, этого в лучшем случае хватит на то, чтобы вставить стекла и двери. А у вашей учительницы дом полностью разрушен. Максимум, что могут сделать— предоставить ей комнату без ремонта в общежитии. Что это такое, ты отлично представляешь. Молодая интеллигентная женщина вряд ли сможет жить среди деклассированных элементов, где что ни день, то пьянка или мордобой.
— Надо написать в московские газеты, чтобы взяли дело на контроль. — Предложил я.— Тогда могут и квартиру Вере Ивановне выделить. Не суперкрутую, конечно. Простенькую, но все же это крыша над головой.
— Москва— это по твоей части,— сказал Илья и обратился к отцу:— Па, а чего мы тут в холоде толчемся, когда в подвале температура вполне сносная? Пойдемте все туда.
— Пойдемте! — Ян, уставший ютиться на кухне, сорвался с места и забегал туда-сюда.
— Никому ни до кого нет дела,— грустно сказал Леонид Эдуардович.
Хотелось поспорить, что, если раздуть происшедшее до масштабов страны, рассказать, что такое норд-ост, который выбрасывает корабли на берег и переворачивает груженые фуры, внимание всей страны будет приковано к событию, кто-то захочет на этом попиариться и возьмет копеечное дело на карандаш. Трат минимум, а общественность довольна. И делать это нужно на уровне Москвы, потому что тут рука руку моет, все выделенные средства украдут и станут покрывать друг друга.
Но спорить я не стал — смысл? Вот если получится, тогда отпадет смысл доказывать свою правоту, и я просто спросил:
— У кого-нибудь есть фотоаппарат? Сохранность гарантирую.
— Как быстро нужен? — спросила тетя Лора. — Ты сможешь проявить снимки?
— Нужен в ближайшее время, это день-два. Плачу две цены за фотографии,— сказал я и добавил:— Плюс две тысячи за аренду в день. Вы меня знаете, я ничего не испорчу и никуда не пропаду.
— Хорошо, сегодня вечером попытаюсь достать,— пообещала она, и я чуть не подпрыгнул от восторга.
Сделаю историческую фотосессию а заодно попытаюсь раскачать Москву. Вдруг заодно получится хотя бы в нашем селе вернуть жилье всем, кто его лишился.
Взрослые отказались идти в подвал, остались в кухне. На лестничной клетке, ёжась от ветра, я спросил:
— Что там наши одноклассники? Про кого что слышно?
— Вроде в порядке все,— ответил Илья. — Про Карася вообще нет новостей. Ты правда собираешься бродить по городу и фотографировать, я правильно понял?
Я кивнул.
— Эти кадры бесценны.
Однако вечером за фотоаппаратом я не пришел из-за усилившегося ветра. На улице снова свистело и ревело, и я боялся, что недавно расчищенную дорогу закидает ветками — столько усилий пропадет впустую!
Керосин в лампе закончился, и мы перешли на свечи. Молоко — тоже закончилось. Делать было нечего, и мы частенько совершали набеги на холодильник… точнее, на балкон, быстро уничтожая запасы.
На четвертый день ветер тоже не думал прекращаться, лишь немного стих. Начало казаться, что этот норд-ост навечно. Зато по дороге проехал грейдер, затем ветки погрузили в самосвалы и вывезли, и на маршрут пустили первый за долгое время ЛиАЗ — белый, пучеглазый, старый, похожий на белую мокрицу с красной полосой.
Жизнь понемногу налаживалась. Одно меня тревожило: все ли в порядке у бабушки.
Глава 10
Ледяной апокалипсис
Третьим транспортным средством, проехавшим по расчищенной дороге, оказалась бабушкина «Победа». Я как раз за фотоаппаратом шел и глазам своим не поверил: наша машина! Каналья за рулем, на колесах цепи! Сойдя с обочины, я махнул рукой, и Алексей меня увидел, остановился. Бабушка выскочила из машины и давай обниматься.
— Ты в порядке? — спросил я. — Дом цел?
— А вы? — задала встречный вопрос она, отстраняясь.
— В полном, — улыбнулся я.
Разнервничавшись, бабушка попыталась раскурить трубку, но из-за ветра ничего не получалось. Пока она пыталась, вылез Каналья и пожал мне руку, отчитался:
— Пока сижу дома, пережидаю — какой уж тут ремонт! Только что мимо проезжал: наша мастерская цела.
— Зато потом клиенты как повалят! — ободрил его я. — У тебя как раз спец по кузову есть, Олег этот.
— Да, машин много побило, — сказал Каналья.
— У Ирины окно выбило, — поделилась бабушка, оставив попытку закурить. — Но так-то тоже все в порядке, насколько это может быть без света и тепла. А у меня сарай сложило. Хорошо корова одна осталась, а свиней порезали. Пришлось всех: корову, двух коз и кур с индюками, переводить в летнюю кухню, а то околеют же!
