Благословенный. Книга 7 (СИ) - Коллингвуд Виктор
Так что проект покорения Европы русским пивом (а вместе с ним и «кислыми щами») пока оказался нереализуем. И всё же я видел в этом перспективы — только надо было тряхнут ресурсы наших новых колониальных владений…
Карл Фёдорович Модерах был вызван последним. Он уже знал, что на должность канцлера мною предпочтён Мордвинов, и кажется, не испытывал по этому поводу никаких затруднений. Много важнее для него было то, что место министра транспорта сохранилось за ним.
Модерах представил мне разработанный совместно с Главным заводским и промышленным штабом план десятилетнего развития транспорта. Изюминкой его было появление масштабных железнодорожных проектов, причем — не на конной, а уже на паровой тяге! Ещё три года назад нас появились действующие модели паровозов. Один из вариантов — конструкции алтайского инженера Фролова — уже несколько месяцев катается по замкнутому кольцевому пути вокруг комплекса Балтийских заводов, и демонстрирует неплохую надёжность. Конечно, то и дело что-то в нём ломается, но эти дефекты тотчас же изучаются Кулибиным и другими механиками Технического центра и в конструкцию незамедлительно вносятся изменения, усиливающие её слабые места.
Я с интересом осмотрел чертежи этого паровоза. Он представлял собою уже не прежнюю ярмарочную игрушку годную лишь для того чтобы катать публику по кругу — нет, его мощностей хватало для перевозки двух дюжин тяжело груженых вагонов. К сожалению, котёл и теплообменники пришлось делать медными — железные бесшовные трубки делать у нас пока не умели, а обычные, выполненные кузнечной сваркой, не имели должной надёжности. Впрочем, я был уверен, что мы эту проблему вскорости решим.
Ещё в прошлом году, а поручил Румянцеву и Барклаю-Де-Толли, а также губернаторам подготовить свои соображения — где в ближайшее время возникнет избыток или недостаток различных товаров, и какие пути откуда и куда следует в первую очередь проложить. Запросам этим я придал наивысший приоритет, то есть рассмотреть их должны были немедленно.
Через некоторое время мне стали поступать ответы. К моему удивлению многие губернаторы довольно скептически относились к железнодорожному и пароходному транспорту. Один написал, что устройство железных дорог и проходов по их дороговизне потребует иностранных кредитов, а потому должно быть признано вредным; другой считал, что зимний санный путь вполне успешно справляется с подавляющей частью наших перевозок, а летом у нас открываются неплохие водные пути. Но самыми забавными мне показались утверждения, что железные дороги разрушительно повлияют на народную нравственность, приучив население к роскоши и праздности, как это уже произошло с высшими сословиями.
Тем не менее, несмотря на огромное количество чепухи, определенную информацию всё-таки удалось получить; и Главный заводской и промышленный штаб принялся её обрабатывать. В результате у нас сложилась чёткое понимание что необходимо дорога от Москвы на Урал из Москвы в Одессу, и из Петербурга в Москву.
Последнее уже была частично готова: мы воспользовались старой трассировкой проведённой ещё Петром I. Теперь разрабатывался её проект, согласно которого в России должен был появиться ещё два чугунных моста: на этот раз — через реку Волхов, и через Волгу в районе Твери. Ширина колеи оставалась прежней, широкой, чтобы можно было впрячь двух лошадей рядом; первое время движения должно было быть смешанным: и паровозами, и на конной тяге.
Две другие железные дороги представлялись делом далёкого будущего. Их устройство требовало огромного количества металла предварительного строительства мощнейших прокатных производств, опыта в устройстве ферменных и подвесных большепролётных мостов, и многого, многого другого. Тем не менее, я собирался пройти этот путь и при своей жизни увидеть обе эти магистрали, проехав по ним из конца в конец.
Прокат рельсов уже был налажен на двух казённых и одном частом заводе на Урале.Для изготовления паровозов недавно был заложен большой завод в Перми. Денег на его устройство, правда, было немного, но я очень надеялся на репарации от бывших прусских земель. Кстати, заодно был заложен механический завод в Воткинске, чьей продукцией должны стать станки и современнейшее буровое оборудование, а также большой оружейный завод в Ижевске. С последним пунктом, кстати, очень многие были несогласны, предлагая вместо новых заводов расширять старые — в Сестрорецке и Туле. Несомненно, в этом был свой резон — когда имеется уже действующее производство со сложившимися, отработанными производственными цепочками, с технологиями и специалистами, расширить его намного проще, чем создавать что-то новое с нуля в чистом поле. Но здесь я опять же с хроноаборигенами не согласился.
Во-первых, я прекрасно помнил про такую вещь как авиация. Хотя бы часть военных производств следа было вывести в те края, где их даже в далёкой перспективе не сможет достать стратегическая авиация неприятеля. Когда-нибудь, вероятно, туда же — вглубь страны — придётся переносить и столицу.
А во-вторых, как я успел убедиться, долгие оружейные традиции имеют и свои недостатки. Производство оружия в Туле зародилось ещё при Иване Грозном, и с тех пор там сложились не промышленные, а скорее ремесленнические традиции. Уже веками очень большую долю вооружений в Туле производили кустари, из-за чего здесь сложились свои традиции, свой менталитет; совершенно несовместимый с крупномасштабным, часто автоматизированным промышленным производством, что должно было появиться уже в недалёком будущем. Всё это заставляло меня задуматься о необходимости дублировать важнейшие военные производства на востоке нашей страны.
Однако вернёмся к транспортному плану господина Модераха. Он в числе прочего включал в себя и план нового подрыва днепровских порогов. Попытки проделать в порогах надёжный фарватер предпринимались еще Потёмкиным, однако успехом они не увенчались. Как только появился динамит, мы повторили попытки, и теперь плоскодонные баржи более-менее успешно проходят по всему протяжению русла этой длинной, столь многое значащей в истории моего народа реки.Однако сейчас появилось новое чудо-юдо: пароходы «река-море», способные взять зерно под Кременчугом и доставить его в Севастополь, Варну или Галац. Для них желательно было расширить и углубить существующие проходы; и вот министр представил свои на сей счёт соображения.
Однако у меня было своё видение будущего этой водной артерии, намного превосходящее по широте и охвату представления «хроноаборигенов»!
— Всё это хорошо, что вы подготовили, Карл Фёдорович! Действительно, судоходство по Днепру надобно развивать. Однако же, давайте рассмотрим иной вариант: а что, если пороги не ломать, а использовать? Ведь нам нужен мост через Днепр, — он понадобится для прохода через него железной дороги; может быть, стоит насыпать дамбу через крайний порог, и, подняв уровень воды, просто утопить все мели и узости, что находятся выше по течению?
От неожиданности и смелости такой идеи Карл Фёдорович поначалу не нашёлся даже, что и ответить.
— Вашше Величествоф, но этто то же что стрелятт из пушка по воробьям! — наконец произнёс он.
— Стрелять из пушки по воробьям иногда полезно. От громкого резкого звука целая стая их может упасть замертво! Это много удобнее и быстрее, чем гоняться за этакой мелюзгой поодиночке… Всё завит от масштаба! Вы принесли мне хорошие планы развития нашей транспортной системы, но надобно их проработать с иными ведомствами. Мы ведь не зря создали Главный заводской и промышленный штаб. Необходимо согласовать планы развития нашей страны во всех его проявлениях и взаимосвязях, предусмотреть даже то, что сейчас кажется невозможным. Мост через Днепр — это уже ближайшее будущее; так отчего нам не сделать плотину, способную разом утопить все пороги, напоить степи, дать мощности заводам, и, самое главное — соединить берега неразрывно-прочной связью?
— Фы прафвы, Ваше величестоф! — чопорно ответил Модерах. — Но запрос в министрерств очень долго рассматривает мой коллег…
