Военкор (СИ) - Дорин Михаил
— Говорит патруль Военно-морских сил Израиля. Немедленно снизьте скорость. Подготовьтесь к досмотру.
Я поднял «Зенит» и сделал несколько кадров. Капитан сам решил ответить израильтянам.
— Говорит капитан корабля «Капитан Мещеряков». Это советское гражданское судно. Мы эвакуируем гражданских. У нас на борту женщины и дети. Вооружения нет!
Катера не замедлились и тем более не развернулись. Капитан выдохнул и дал команду мостику.
— Держим курс. Не дёргаться. Пока не стреляют, идём по графику, — он повернулся к радисту. — Дублируй в Бейрут. Пускай свяжутся с нашим консулом. Куда он в таких случаях звонит.
— Повторяем. Снизьте скорость. Это последнее предупреждение! — ответили израильтяне.
Глава 6
Корабль «Капитан Мещеряков» продолжал рассекать волны, упрямо держась заданного курса.
Капитан сохранял спокойствие. Однако не отводил глаз от горизонта с израильскими катерами. Во взгляде капитана читалось: тормозить никто не собирается.
— Что дальше? — спросил первый помощник, подошедший ближе к капитану.
— Хрен им на воротник, а не досмотр! — проворчал он себе под нос и зажёг спичку. — Кури пока.
— Да у меня только «Северок» остался.
— Если куришь «Северок», не поймаешь триперок, — похлопал его капитан по плечу и предложил свой табак.
На тёмной коробке было написано «Clan».
Из динамиков радиостанции раздался очередной ультиматум от израильтян.
— Советское судно, немедленно остановитесь для досмотра. По нашей информации, на борту могут находиться палестинские боевики, скрывающиеся среди гражданских.
— Провокация чистой воды! — прокомментировал первый помощник.
Я не самый большой фанат Израиля, но налицо возможная дезинформация. С какой стати израильтянам так сильно необходимо останавливать советское судно с пассажирами.
Если только их разведка МОССАД не получила сведения от… другой разведки.
Не знать, что на борту беженцы, было невозможно. Либо их интересует кто-то конкретный.
Сомневаюсь, что кто-то в Израиле хочет играть с Советским Союзом в «красные линии». Без поддержки ребят из Вашингтона точно.
Капитан, продолжая наблюдать за манёврами катеров, покосился на меня и хрипло сказал.
— Думают, мы их боимся, товарищ корреспондент. Зря думают.
— Что будете делать, товарищ капитан? — спросил я.
Он со свистом втянул воздух и снял трубку с крючка настенной рации.
— Радио, на приём. Отправьте по аварийной. «Советское судно „Капитан Мещеряков“. На борту эвакуируемые гражданские лица. Просим прекратить действия, создающие угрозу безопасности. Информируем диппредставительства СССР и Сирии».
Я понимал, что послание адресовано на международную аварийную частоту.
Капитан бросил взгляд на радиорубку.
— Дублируйте радиограмму. Адрес — посольство СССР в Ливане, копия — Министерству морского флота. Передача немедленно.
— Есть, товарищ капитан! — ответил радист.
Капитан повернулся обратно к окну и, пыхтя трубкой, скрестил руки на груди.
— Пусть хоть в ООН жалуются. Судно идёт под флагом Советского Союза!
Тем временем два израильских катера обошли нас по флангам. Один прижимался к левому борту, другой зашёл справа. Их орудия были направлены на советское судно. На борту мелькали силуэты военных в касках.
Внезапно раздались выстрелы, пули прошли рядом с корпусом, заставив всех на борту «Капитана Мещерякова» вздрогнуть.
Ещё одна очередь из пулемёта прошла мимо кормы, за бортом вспенилась вода.
Я сделал снимок на «Зенит», фиксируя всё происходящее.
Капитан прошипел через зубы что-то неразборчиво и снял трубку рации.
— Советское судно. Следуем курсом в Латакию. Произведены предупредительные выстрелы с иностранных военных кораблей. Повреждений нет. На борту — эвакуируемые гражданские лица. Просим подтвердить статус и обеспечить дипломатическую защиту, — зарычал он в переговорную рацию.
— Товарищ капитан… Остановимся? — негромко спросил старпом, подойдя ближе, чтобы не слышали матросы.
Капитан помолчал.
— Пока держим курс. Но если пойдут ближе или начнут снова стрелять… хрен с ними, остановимся. У нас дети на борту.
Я стоял на мостике, глядя, как израильские катера берут нас в клещи, и после слов капитана подумал о Самире. Наверное, сейчас она держит на руках Амира. Война детей не щадит, увы. А Самира… представляю, как ей тяжело. В полном неведении и без опоры в лице своего мужа, который отстаивает свои земли.
Но в одном Самире повезло, в отличие от мужа она находится под защитой советского флага. И зря евреи делают провокацию. Советский Союз, как и Россия — долго терпит, но потом если бьёт, то так, что не останется даже пыли.
Что касается Израиля, я знал, что действия его ВМФ неправомочны. Международные воды находились на расстоянии 12 миль от берега Ливана. Всё остальное — это внутренние воды государства, и нахождение здесь Израиля как минимум незаконно. Так что это блокада и оккупация чистой воды.
Напряжение нарастало.
Израильские катера поначалу отошли от нашего корабля, но затем снова пошли на сближение. Один катер поплыл вдоль правого борта пугающе близко.
Выстрел.
Потом ещё один.
На этот раз снаряды ударили по волне в метре от носа. Фонтан воды взметнулся до уровня палубы. Внизу закричал кто-то из моряков.
Капитан стиснул зубы так, что хрустнула трубка.
— Они что сука творят? — он шагнул к радиопосту, наклонился к микрофону. — Всем постам. Приготовиться к аварийной остановке. Машинное — задний ход на первой. Рулевому — держать курс, но следить за кормой.
Он обернулся ко мне.
— Им нужен повод. Я его им не дам.
Корабль медленно сбросил скорость.
Я смотрел на катера и понимал, что представители ВМС Израиля хотят сорвать операцию.
Капитан спустился с мостика и уверенным шагом направился к носу. Я пошёл следом, обращая внимание, как нарастает напряжение среди экипажа. Ребята на борту были гражданские и, возможно, никогда прежде не оказывались в подобных ситуациях. По крайней мере, не все. Молодой матрос, вероятно, второго класса, с белой фуражкой, стоял у леера, сжимая руки в кулаки. На его лбу бисеринками блестел пот. Матрос не понимал, что будет дальше и чем может закончиться конфликт. Он машинально перекатывался с носка на пятку, не в силах оторвать взгляд от приближающегося катера.
— Антоша, нервничаешь? — спросил капитан тихо, чтобы не напугать.
— Да, — хрипло выдавил он.
— Слушай, сейчас не время дёргаться, у нас на борту дети. Понял?
Тот кивнул, не отрывая взгляда от катеров.
Ракетный катер типа Саар 4 имел угловатый силуэт с характерным изломом надстройки и низким, приземистым профилем. Стержень антенны расчерчивал небо, на палубе чернели бронекапсулы приборов.
— Советский корабль, — с правого борта донёсся резкий голос через громкоговоритель. — Требуем немедленного допуска на борт для досмотра. У нас есть основания полагать, что на судне укрываются преступники.
На палубе катера стояли трое вооружённых солдат в касках и в брониках. Один за щитком стационарной 20 мм пушки «Ореликон». Другой держал автомат наперевес, третий, с рацией и биноклем.
Израильские катера подползли к борту почти вплотную. Один по левому борту, другой носом перегородил путь.
— Советское судно. Немедленно опустите флаг и разрешите досмотр, — из громкоговорителя снова рявкнул голос, теперь уже по-русски. — В противном случае будут приняты меры!
Стало так тихо, что я услышал, как капитан постучал трубкой о поручень. Он выдохнул дым и взял громкоговоритель.
— Это пассажирское судно под флагом СССР, — отчеканил он. — На борту эвакуируемые гражданские лица. В соответствии со статьёй 92 Конвенции ООН по морскому праву, любое принудительное вмешательство в наш курс является нарушением международных обязательств. Мы требуем немедленно прекратить преследование и предоставить коридор для продолжения маршрута.
