Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс
Король мёртв. Он умирал несколько недель и вскоре после заката умер. Утром его переправят к месту погребения. Этой ночью он покоился в гробу в своих покоях, а я нёс караул перед дверьми.
Эта стража проходила в тишине. Настолько тихо не было, даже, когда умирал король, ведь тогда здесь суетились озабоченные лекари. Теперь оставалось дождаться только гробоносцев, да и то не раньше утра.
Мне не нравилась эта тишина. Мне не нравилось одиноко стоять во мраке, в обществе одного лишь покойника. Сейчас это вызывает только удивление, но я страшился оставаться с ним наедине, пусть даже нас разделяли прочные двери. Но моим долгом было стоять на посту, есть там покойник или нет, и я отстоял бы стражу до конца.
Не знаю, сколько я там находился, когда ощутил, что за мной кто-то следит. Я поднял взгляд. Сперва никого не было видно — вокруг царила темнота и лишь мой фонарь освещал подходы. А потом я заметил, что на границе света стоит одинокая фигура. Облачена она была в белые одежды, иначе я просто не различил бы её.
Я знал, что должен окликнуть этого человека, но минуту оставался слишком ошеломлённым, способным только стоять, уставившись на него. И он поступал так же. Но, в конце концов, он шагнул на свет. И спросил: «Тебе известно, кто я такой?»
И я ответил: «Ты — Омброс». Разумеется, я сразу его узнал. Вероятно, следовало бы обрадоваться, распознав его. Но я не обрадовался. Ибо зачем Омбросу являться сюда, в это мрачное и опустевшее место, когда все прочие во дворце уже уснули?
Но он улыбнулся, когда я назвал его по имени, словно от удовольствия, что известен даже мне. И сказал: «Мне нужно, чтобы ты сейчас же отправился со мной. Я собираюсь проделать важный эксперимент и ты потребуешься мне как очевидец».
«Мне нельзя покидать пост», — возразил я. И это была правда. Но я сказал бы так и в противном случае, ибо не желал никуда с ним идти.
Но Омброс лишь усмехнулся. «Чего тебе бояться? Или, думаешь, кто-то станет выкрадывать покойника?»
Я подумал, что с его стороны это бессердечно — так говорить о своём усопшем отце. Но спорить не стал. Мне не оставалось ничего другого, как отправиться вместе с ним.
Он вёл меня через неисчислимое множество коридоров и лестниц, всё дальше и дальше от двери, откуда мы пустились в путь. Поначалу меня это удивляло. Затем я припомнил, что он обитал наособицу от своих отца и брата, на самом верхнем этаже дворца. По множеству коридоров и лестниц Омброс провёл меня сюда, в его покои. Тогда это место выглядело иначе, незавешенное покрывалами, как теперь. Но покои были эти самые. Тогда здесь тоже царила тьма, почти такая же, как сейчас. Единственным светочем оказался только мой фонарь, потому что своего Омброс не захватил.
Но во тьме что-то поблёскивало. Это оказалось зеркало, отдельно стоящее высокое зеркало в деревянной раме. Омброс приблизился к нему первым и обернулся, жестом подзывая меня поближе, дабы вместе заглянуть в зеркальные глубины. Вдруг стало понятно — что бы он ни собирался мне показать, оно появится там.
Я приблизился к зеркалу. Взглянул в него. Сперва в зеркале отражалось только лицо Омброса. Но затем я увидел, что там, позади него, есть и кто-то ещё. Тот, другой, был в мундире дворцового стражника, а в руке держал фонарь. Эта фигура страшила меня. Я ощущал, что, если увижу его лицо, то сойду с ума. Но никак не мог с собою справиться. Я поднял на него взгляд.
Тут привратник умолк. Спустя несколько мгновений я понял, что продолжать он не намерен.
— И что? Что ты увидел? — спросил я.
Ответа не было.
Я не понимал, отчего Пум так внезапно замолк. Зачем он начал рассказывать историю, если не собирался её завершать? А, если собирался, то почему так резко оборвал? Но такой финал гармонировал со всей прочей историей, которая от начала до конца представляла сплошную загадку. Некоторое время загадкой даже было, когда всё это произошло. Сперва я было подумал, что Пум описывает случившееся прошлой ночью. Лишь когда он назвал покойного короля отцом Омброса, я понял, что ошибся.
Но понять это можно было и раньше. Ибо Юксиор скончался прошлой ночью, а этими покоями не пользовались со времён его деда. Так утверждал Намброс, да и я сам достаточно видел, чтобы поверить в правдивость его слов.
Но точный срок лишь прибавлял таинственности. Ибо Юксиоров дед, отец Омброса, умер сорок лет назад. Какую обиду мог нанести Омброс привратнику, что тот до сих пор настолько остро её переживал, сорок лет спустя? Я надеялся, что ответ найдётся в его рассказе. Но тут история свернула в помрачение и невнятицу. И когда она закончилась таким образом, мне подумалось — а не был ли привратник столь же безумным, как и сам Юксиор.
Определённым оставалось лишь одно. Пум явился сюда к Омбросу, а не ко мне. Он знать не знал, что Омброс умер, но просвещать его я не собирался. Если ему не было до меня никакого дела, то и мне до него тоже.
— Вам с Омбросом явно будет о чём побеседовать, — заметил я. — И явно, я только помешаю. Полагаю, ты не станешь возражать, если я удалюсь?
Пум не ответил. Я поднялся и подошёл к двери. Потом открыл её и выглянул наружу. Коридор оказался почти так же тёмен, как и покой, лишь в дальнем конце светлело окно над лестничным пролётом. Но и в темноте я различил, что там никого нет.
Внезапно мне вспомнилось ещё кое-что, смутившее меня в рассказе привратника. Я обернулся к нему.
— Эта дверь была заперта. Откуда ты взял ключ?
Пум продолжал хранить молчание. С моей новой позиции его не удавалось увидеть. Я даже не мог убедиться, что он ещё оставался в комнате.
4. Узница
Пройдя половину пути к лестничной площадке, я замер, услыхав звук украдкой прикрываемой двери. Я обернулся и всмотрелся
