Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс
— Прости, если мой вопрос заставил тебя страдать, — проговорил я. — Я не знал. Да, конечно, слухи ходили. Но слухов много и не всегда легко понять, какие из них истинны. Сегодняшней ночью твой кузен расспрашивал меня о подобном слухе — что его отец убил твоего. Он весьма настойчиво убеждал меня и я подумал, что, должно быть, это правда. Однако затем Намброс это опроверг. А позже, когда мы остались с глазу на глаз, он поведал, что твой отец убил его отца в приступе безумия. Как могут оказаться правдой обе эти истории?
Литэ опять повернулась ко мне. Но её маска восстановилась лишь отчасти.
— Могут, потому что так и было. Правда, что мой отец убил отца Намброса. Но убил не в приступе безумия. Ибо ненависть к тирании — не безумие. Ибо поразить деспота насмерть — не убийство. Но бывает, что, когда сражают одного деспота, на его месте зарождается другой. Так получилось, что из-за смерти моего двоюродного деда в итоге вернулся домой из долгих странствий его старший сын. Это и был тот самый Омброс, что убил моего отца.
Но ты удивил меня, Мадор. Удивительно, что Намброс вообще упомянул при тебе о гибели своего отца. Он изо всех сил старался удержать весть об этом внутри дворцовых стен. Возможно, Намброс старался убедить тебя взамен передать послание ему самому. Но самый факт столь откровенной беседы — явный знак, что живым он тебя из дворца не выпустит.
И в третий раз она остерегала меня, что Намброс покусится на мою жизнь. Но лишь теперь я начал различать за её словами весьма реальную опасность. Причиной, разумеется, служило послание Изодомога. Что же кроется в этом послании? Какая тайна содержится в горстке слов, ценою в человеческую жизнь? Известна ли она Литэ? Уверен, ей известно или когда-нибудь станет известно это от меня. Но как же уговорить Литэ рассказать то, что она знает известно?
— Положение у меня не из лёгких, — признался я. — И ты не делаешь его легче. Ты просишь сообщить тебе послание Изодомога. И в то же время говоришь, что Намброс желает сохранить послание в тайне. Предостерегаешь, что он скорее убьёт меня, чем допустит, чтобы я открыл тебе послание. И сознаёшься, что бессильна защитить меня.
Мне казалось, что такие соображения лежат на поверхности. Но, по всей видимости, они стали для Литэ полной неожиданностью. В любом случае, ответить на них она не сумела.
— Не пойми меня неправильно, — продолжил я. — По этим причинам я не стану тебе отказывать. Большой симпатии к Намбросу у меня нет, как и убедительных причин уважать его желания. Я передам тебе послание, как ты и просила. Но хочу кое-что получить взамен.
Наконец-то у неё прорезался голос.
— Что же это?
— Я хочу, чтобы мне объяснили смысл этого послания.
На мгновение Литэ задумалась. Затем сказала:
— Это честно. Ты прошёл такой путь, чтобы доставить это послание и будет честно объяснить тебе его смысл. Но ты опять удивил меня. Отчего ты полагаешь, будто мне больше твоего известно о послании? В конце концов, ведь это ты разговаривал с Изодомогом. Ты бродил подземными улицами города мёртвых.
— Только вот до нынешней ночи я слыхом не слыхивал ни об Изодомоге, ни о городе мёртвых.
И тогда я поведал ей всё. Поведал почти слово в слово, как рассказывал Намбросу. Литэ слушала так же внимательно, но с куда большим интересом. Она склонилась вперёд в кресле, впиваясь в меня сверкающим взором. Когда я договорил, Литэ прикрыла глаза и вновь откинулась в кресле.
— Что это за послание? — спросил я. — Что значат эти слова?
Она открыла глаза и взглянула на меня.
— Ты прав, Мадор. Ты исполнил свою часть соглашения, а теперь настало время мне исполнить свою. Но я с трудом представляю, откуда начать. Ибо ответ на твой вопрос вместил бы в себя весь целиком жизненный путь моего двоюродного деда Омброса и всю историю моей семьи за последние сорок лет. И даже тогда был бы неполон. Но я расскажу тебе то, что знаю и откуда получила это знание. Возможно, выслушав такой ответ, ты сумеешь его дополнить.
В делах этих я тоже не вполне осведомлена, хотя копила знания о них всю свою жизнь. Разумеется, пока я только росла, то не понимала этого. Мой отец обладал королевским саном, а к нему прилагались соответственные церемониалы. Если власть отца и была меньше, чем следовало, то я, тогда маленькая девочка, в этом не разбиралась. Однако, попадались знаки, понятные даже маленькой девочке. Обособленное существование, которое мы вели, отдельно от настоящей жизни дворца. Приступы угрюмости у моего отца и его отношение к Омбросу и Намбросу.
Мне двоюродный дедушка Омброс всегда казался фигурой устрашающей. Объяснить это нелегко. В нём самом ничего устрашающего не было, если только не бояться старости, молчаливости и одиночества. Но, быть может, мой страх вызывал не столько сам Омброс, сколько поведение окружающих его людей — как они умолкали, когда он входил в комнату и ещё долго молчали, когда его там уже не было. Но мне редко выпадала возможность наблюдать такое. Омброс нечасто выходил к прочим домочадцам, предпочитая свои книги и опыты любому человеческому обществу. Если у него появлялись какие-то дела ко мне или моему отцу, он решал их с помощью Намброса.
Намброс был более открытой фигурой, тем ликом, что его отец являл миру. Но мне он попадался на глаза едва ли чаще, чем его отец. Ибо Намброс нередко покидал дворец по отцовским делам, а зачастую просто затворялся в лаборатории, помогая ему в опытах. Как правило, Намброс посещал моего отца в его покоях. Мне неведомо, что происходило во время тех встреч, потому что я никогда там не присутствовала. Но после них мой отец всегда становился угрюмее прежнего и ходил мрачным несколько дней.
Я сказала, что никогда не присутствовала на тех встречах, но это не вполне верно. Как-то раз я ненароком забрела на одну из них. Распахнув дверь отцовского кабинета, я обнаружила, что он держит совет с Намбросом. Эти встречи всегда вызывали у меня любопытство и я на миг помедлила в дверях, присматриваясь к находившимся в комнате. Я видела, как Намброс беспечно откинулся в кресле, а мой отец стоял на ковре перед ним. Затем они оба повернулись и взглянули на меня. Намброс
