Страна Червя. Прогулки за Стену Сна - Гари Майерс
Сейчас, в первый раз с начала тяжких испытаний, Аток пустился бегом. Он кинулся вверх по разбитым ступеням храма, в пустой дверной проём. В лунном свете он бросился по центральному проходу к алтарю из белого камня, что сиял у дальней стены. А у алтаря Аток рухнул на колени и вознёс богу задыхающуюся молитву — мольбу, дабы боги, вознёсшие людей над зверями, не бросили бы его теперь погибать в когтях хищников.
Но своё моление Аток так и не закончил. Ибо, вознося молитву, охотник опустил взгляд на пол у самого подножия алтаря. Он увидел, что на полу лежал толстый слой пыли и повсюду в ней — отпечатки лап огромных кошек. Умелый следопыт без труда верно истолковал эти следы. За неимением людей, бог обзавёлся другими почитателями, такими, которые не отказывались складывать добычу к алтарю, как это делал сам Аток.
Перевод — Sebastian
Последняя ночь Земли
Чародей Хэн отвернулся от окна кабинета — покоя на самом верху башни его тянущегося ввысь дома, отвернулся и потянул за свисающий сигнальный шнурок, сзывая учеников. Волшебник трижды дёрнул за шнурок, давая ученикам понять, что они оба требуются в этом покое, который никто из них не посещал чаще двух раз за все годы услужения. Не прошло и нескольких минут, как дверь комнаты отворилась, вошли ученики и бок о бок встали перед своим мастером. Столь торопливо поспешили они на призыв, что даже не сняли почерневших кожаных передников, даже не утёрли с лиц свинцовые рудничные пары. Но мастер не обратил на это внимания. Он велел им обоим выглянуть в окно и поведать, что увидят там. Ученики выглянули и рассказали, что видят: башенную стену, отвесно спускающуюся до земли, ниже — отвесно спускающуюся скалу и серые воды, простирающиеся от подошвы скалы до самых серых небес.
— А что ещё? — настаивал мастер.
— Нет, мастер, больше ничего, — отвечали ученики. Так что Хэн взмахом руки отпустил учеников назад, к их продымлённым трудам. А потом, оставшись в одиночестве, стоял и размышлял.
Тяжкими были раздумья чародея. Но нелёгкими они стали с того мига, как его внимание притянуло странное видение, с того мига, как он выглянул в окно и увидал нависшую над чернеющим горизонтом бледную дугу, подобную заснеженной горе, освещённой последними тусклыми лучами солнца. Горы, как правило, не вызывают такого беспокойства. Но обычно горы и не возникают всего за несколько часов, а раз появившись, не продолжают расти. А с тех пор, как Хэн обнаружил эту гору, она уже выросла на ширину пальца. От подобного зрелища любой человек усомнился бы в своих чувствах, особенно, если эти чувства притупились от старости и чересчур измотаны исследованиями. Вот причина, по которой чародей вызвал к себе учеников. Их юные глаза должны были подтвердить то, что увидели его старческие или приметить каким образом обманулся Хэн. Но результат этого опыта лишь прибавил чародею беспокойства. Он был готов услышать, что видение — это иллюзия, сложившаяся из облака, паруса или стаи птиц. Но услышать, что её вовсе нет, Хэн не ожидал. Впрочем, если подумать, быть может, ничего — это лучший ответ. Ибо, если видение не относится ни к материальному, ни к иллюзорному, тогда остаётся лишь один вариант: оно ниспослано из величайшей реальности, лежащей за обоими состояниями.
Хэн ещё не обдумал эту идею как следует, но уже осознал, что она верна. Но, не успев толком разрешиться, этот вопрос уже сменился другим, куда важнее. Ибо недостаточно было только определить, что это за видение. Следовало распознать и смысл его послания. Лишь так чародей смог бы уразуметь призыв видения или внять предостережению. Но как же его истолковать? Сперва Хэн намеревался просто наблюдать, как развивается видение само по себе. Но такое утомило бы до невероятия и не в последнюю очередь потому, что, как видно, в грядущем оно не сулило ничего поразительнее изначального своего появления. Однако, сведения можно добыть и другими способами, и в конце концов один из них чародей и проверил на практике.
Грядущее не могло явить ничего такого, что уже не являлось бы в прошлом. Если это утверждение истинно, как полагал Хэн, то нынешнее наваждение исключением не станет. И, поскольку столь значительное событие прошлого навряд ли прошло бы незамеченным, возможно, запись о нём сохранилась в одной из множества книг, коими полнился кабинет чародея. Поэтому, отыскивая объяснение, Хэн и обратился к этим книгам. Но успехом поиски не увенчались. Не то, чтобы никаких сведений не нашлось вовсе. В книгах было полным-полно сообщений о бурных катаклизмах на суше и на море. Но всё, обнаруженное чародеем, лишь отчасти походило на нынешний феномен. Вулканы тоже появлялись внезапно, за дни или часы, но их поднятие сопровождалось дымом и пламенем, которые должны были затмить половину обозримых небес. Острова внезапно скрывались под волнами, а потом столь же внезапно выныривали, но каждый раз с такими сейсмическими потрясениями, что башню Хэна должно было сотрясти до самой верхушки. Бывало, что в пояс умеренного климата доплывали айсберги из полярных областей, но вершина айсберга — лишь крохотная часть необъятной массы внизу, а море тут было недостаточно глубоким, чтобы такая громада приблизилась к суше, даже в пределах видимости. Нет, здесь объяснения не найдётся.
Тут Хэн отложил книги в сторону, поднялся из-за загромождённого стола и подошёл к распахнутому окну. Возможно, там он увидит нечто, упущенное прежде, что поможет в изысканиях. Но, встав у окна и выглянув наружу, Хэн увидал, что пейзаж переменился сильнее, чем в необузданнейших его ожиданиях. Теперь гора превратилась в вершину исполинского диска, вздыбившегося в ночных небесах, а основание его скрывалось под мрачным горизонтом. Круглый и яркий, диск походил на полную луну. Но, ко всему прочему, он в несколько раз превосходил луну размером, да и поднимался не в том месте, ночи и времени. И рельефный узор на его поверхности тоже отличался. Хотя диск и напоминал примитивное человеческое лицо, однако
