Действие и противодействие. Через Дух Андрэ Луиса - Франсиско Кандидо Хавьер
Наконец мы были приглашены благородным руководителем стать частью сомнений или озабоченности, которые могли бы посетить наш разум, и я спросил, можем ли мы задать один-два вопроса посланнику, который должен был вот-вот прибыть, на что он полностью согласился, посоветовав, однако, сохранять по любой теме духовное благородство человека, который посвящает себя всеобщему благу, и не задавать пустых вопросов, связанных с узкими тревогами личной сферы.
Позже он проинформировал, что все источники присутствовавших посредников будут сконцентрированы в комнате с помощью специальных приспособлений, которая будет через несколько минут активирована для целей настоящего момента.
Среди нас установилось мягкое молчание.
В положении, полном почтения и ожидания, руководитель учреждения встал и трогательно стал молиться:
— «Божественный наш Учитель, благослови наше собрание в центре мира и службы.
«Твоей волей, во имя Бесконечной Любви Отца нашего Небесного, мы принимаем возвышенный подарок обновительного труда.
«Но мы находимся в неспокойных областях, где обитают обширные фаланги Пухов, заблудших в искупительном страдании, после опрометчивых преступлений, в которых барахтается наша совесть.
«Хоть мы и узники, прикованные к наказаниям, которые мы сами для себя создали, мы приветствуем Твою божественную славу, тронутые утешением.
«Даруй нам, Господи, помощь всех Твоих преданных возвышенных послов, чтобы мы не ослабли в своих добрых намерениях.
«Мы знаем, что без теплоты Твоих сочувственных рук наша надежда вянет, словно хрупкий росток без благословения Солнца!..
«Учитель, мы также оберегаемы Тобой, хоть и являемся узниками тюрьмы громкого отступничества, вынося жалкие последствия своих преступлений.
«Тревожные стоны доносятся из этих мрачных мест в поисках Твоего неизмеримого сострадания… Мы — каторжники раскаяния, потерянных, часто рыдающих вздыхающих по возвращению покоя… Мы — убийцы, предатели, неблагодарные и испорченные, былые перебежчики со стороны Божественных Законов, обращаемся к Твоему заступничеству, дабы наши сознания очистились в мучительном очищении и встали Тебе навстречу!
«Сжалься над нами, заслуживающими той боли, которая кромсает наши сердца! Помоги нам, дабы печаль была нам оздоровительным лекарством, и помоги нашим братьям, которые во мраке этих мест предаются безответственности и неповиновению, осложняя тем самым своё собственное обновление, множа разрушительную лаву отчаяния, льющуюся из их душ!..».
В этот момент просьбы Друзо сделал долгую паузу и вытер слёзы с глаз.
Меня живо впечатлила интонация его слов, полных боли, словно здесь был Дух-отшельник, мучимый горькими страданиями. Мне не удавалось отвести внимание от его личности. Неукротимые эмоции сдавили мне грудь, и неудержимо полились слёзы.
«Доверь нам, Господи, печально продолжал он, задачу исследования проблем несчастных братьев, что стучат в наши двери. Мы обязаны проверить их несчастье, чтобы каким-то образом подвести их к восстановлению. Не дозволяй, о, Вечный Благодетель, нашим сердцам затвердеть, даже когда мы оказываемся перед высшей испорченностью!.. Мы знаем, что болезни души более бедственны и серьёзны, чем болезни плоти. Потому, наполни нас неутомимым сочувствием, дабы мы были верными инструментами Твоей любви!..
«Позволь Своим служителям окружить наши решения исполнить свои обязательства.
«Не оставляй нас слабости, свойственной нам.
«Дай нам, Христос Боже, Твоего вдохновения любви и света!..».
В этот миг, когда тон голоса ещё не заявлял об окончании молитвы, наш благородный друг не смог продолжать, поскольку горло ему перехватило волнение.
Мы все плакали, заражённые его обильными слезами.
В конце концов, кто такой был Друзо, чтобы так предаваться молитве, словно среди нас были самые худшие из мучимых?
Мне не удалось продолжить свои рассуждения, поскольку, в ответ на страстный призыв, который мы слышали, поверхность ближайшего зеркала покрылась огромной массой парообразного тумана. В удивлении я стал смотреть на него, и мне показалось, что я увидел большую скатерть весеннего тумана, которая простиралась к нам, белоснежная и подвижная.
Восторженные и счастливые, мы увидели, как из молочного облака появилось почтенное лицо физически пожилого человека, во взгляде которого, однако, проявлялась интенсивная молодость.
Большое сияние сверкающего сапфира обрамляло его седые волосы, внушавшие нам бесконечное уважение. Они спадали в возвышенном сиянии на простую и радушную тунику, которая обволакивала его стройное тело. На его благородном и спокойном лице витала плавающая улыбка. После минутного молчаливого созерцания он поднял свою правую руку, испустившую на нас большой поток свет, и поприветствовал:
— Да пребудет с вами покой Господа.
В этом голосе было столько мягкости и энергии, нежности и авторитета, что я усилил контроль над своими эмоциями, чтобы не пасть на колени.
— Министр Санцио, — почтительно воскликнул Друзо. — Да будет благословенно ваше присутствие среди нас.
Свет, исходивший от почтенного посетителя, и достоинство, с которым он проявлялся нам, накладывали на нас ревностное уважение; однако, словно стараясь убрать от нас это впечатление неполноценности, Министр, удивительно материализовавшись, поддерживая вибрационное поле, в котором мы все находились, подошёл к нам, протянул свои руки отцовским жестом, и мы снова почувствовали себя как дома.
— Ему не нужны церемонии, — добавил он с любовью и убеждением.
Затем, свидетельствуя о значимости времени, он посоветовал нашему руководителю представить ему ситуацию для изучения.
С удивлением я увидел, как Друзо вынул требуемые документы: двадцать две большие карточки, в каждой из которых содержалась в сжатом виде вся необходимая информация для помощи двадцати двум сущностям, которых недавно поместили в учреждение.
В этот момент я не смог позволить себе ни малейшего вопроса напрямую. Но позже Силас объяснил мне, что Санцио, облечённый высокими полномочиями Министра Обновления, имеет великую власть в этом центре восстановления, с правом поддерживать или избирать меры в отношении помощи в пользу страждущих, имея возможность свидетельствовать в суде и отдавать распоряжения по мерам разделения и правосудия, перевоплощения и ссылки.
Внимательный посланник просматривал все представленные в сжатом виде акты, в которых можно было видеть не только бесформенные записи, но и микрофотографии и средства идентификации, которые напоминали дактилоскопические элементы на Земле, соглашаясь или не соглашаясь с предложениями Друзо, после краткого исследования каждого отдельного случая, ставя на каждой карточке печать, представлявшую его ответственное решение.
Новички в этом окружении, мы чувствовали себя посторонними в любом совершённом исследовании и разбирательстве, за исключением, однако, последнего затронутого случая, который касался именно Антонио Олимпио, помещённого в учреждение накануне, при пробуждении которого мы присутствовали.
Скорость, с которой данные о бывшем фермере были упомянуты, заслуживала всяческого удивления.
Зная важность темы для нас, Наставник пригласил нас навести по ним справки. Мы с Хиларио признали портрет и легитимность заявлений, которые он давал под магнетическим воздействием, которому он был подвергнут.
Живо интересуясь решением проблемы, мы выслушали слово Министра, которое совпадало с мнением центра, в том, чтобы оказать немедленную помощь
