Гарт Никс - Сабриэль
– А как насчет южной – там, где вошли мы? – спросил Оселок, нервно озираясь по сторонам и чутко прислушиваясь, как мертвые входят в заполненное водой хранилище и выстраиваются в странно ровные колонны.
– Пока еще нет, – отозвался Моггет. – Та лестница выводит на солнечный свет, помнишь? Им пришлось бы идти через парк.
– Не так уж там и светло, – пробормотал Оселок, поднимая глаза к световодам.
Немного света все-таки просачивалось внутрь сквозь плотные облака, но недостаточно, чтобы причинить мертвым хоть малейшее неудобство или приободрить Оселка.
– Когда… когда, по-твоему, он придет? – спросил Оселок.
Моггету не нужно было уточнять, кто такой «он».
– Скоро, – прозаично отвечал кот. – А я сразу сказал, что это ловушка.
– И как нам из нее выбираться? – не отставал Оселок, стараясь, чтобы голос его звучал ровно.
Он боролся с недостойным желанием выбежать из защитного ромба и опрометью кинуться к южной лестнице, разбрызгивая воду, точно сорвавшийся с привязи конь, и махнув рукой на шум, но ведь здесь осталась Сабриэль, покрытая изморозью, неподвижная…
– А нам это вообще не под силу, – заверил Моггет, покосившись на две обледеневшие статуи рядом. – Все зависит от Сабриэль и ее отца.
– Тогда что мы можем сделать?
– Защищаться, если на нас нападут, что ж еще, – промяукал Моггет, словно объясняя очевидное надоедливому ребенку. – Надеяться. Молить Хартию, чтобы Керригор не явился прежде, чем вернется Сабриэль.
– А если явится? – спросил Оселок, до боли в глазах вглядываясь во тьму. – Что, если явится?
Но Моггет молчал. Юноша слышал лишь шарканье, плеск и хлюпанье мертвых: они медленно приближались, точно изголодавшиеся крысы, подкрадывающиеся к ужину заснувшего пьяницы.
Сабриэль понятия не имела, как далеко забрела, когда отыскала-таки отца. То же самое смутное предчувствие заставило ее остановиться и заглянуть в водопад, и – вот же он! Абхорсен. Отец. Каким-то образом заточенный внутри самих Врат, так, что только голова его виднелась над ревущим потоком воды.
– Отец! – закричала Сабриэль, но поборола желание тотчас же броситься к нему.
Сперва она подумала, что пленник ее не видит, но тут он чуть подмигнул ей в знак узнавания. Подмигнул снова и несколько раз повел глазами вправо.
Сабриэль проследила направление его взгляда и заметила, как из водопада высунулось нечто высокое и расплывчатое: вот показались руки, с усилием выдирающиеся из Врат. Она шагнула вперед, держа меч и колокол наготове, но вдруг засомневалась. Этот человекоподобный мертвый размером и обликом очень походил на того, что принес колокольцы и меч в Уиверли-колледж. Сабриэль оглянулась на отца, тот снова подмигнул, а уголки его губ чуть завернулись кверху в подобии улыбки.
Она шагнула назад, ни на миг не теряя бдительности. Что, если дух, прикованный цепью к водопаду, – это лишь подобие отца или, еще хуже, сам отец, но под властью какой-либо злой силы?
А мертвая тварь между тем наконец-то выкарабкалась из воды: мышцы ее, расположенные иначе, нежели у человека, зримо напряглись на предплечьях. Мгновение она постояла на самом краю, вращая туда-сюда нескладной головой, и неуклюже двинулась к Сабриэль знакомой походкой враскачку. В нескольких шагах от девушки – вне досягаемости меча – существо остановилось и указало на свою пасть. Челюсти двигались вверх-вниз, но из алого мясистого зева не доносилось ни звука. Черная нить отходила от его спины и терялась в бурлящих водах Врат.
Сабриэль на мгновение задумалась, затем одной рукой убрала Саранет и вытащила Дайрим. Изогнула запястье, готовясь позвонить в колокольчик, помешкала – ведь звук Дайрима всполошит всех здешних мертвых – и уронила руку. Дайрим запел чисто и звонко: перезвон его состоял из нескольких нот, что сливались воедино, точно бессчетные разговоры в толпе.
Не успело эхо угаснуть, как Сабриэль снова позвонила в колокольчик, несколько раз качнув запястьем, направляя звук вовне, к мертвой твари, вплетая его в эхо первого напева. Звук словно бы окутал чудовище, покрывалом обернул его голову и немой рот.
Эхо смолкло. Сабриэль спешно убрала Дайрим, прежде чем тот попытается зазвенеть по собственной воле, и извлекла Ранну. Усыпляющий колоколец мог погрузить в сон множество мертвых сразу, а девушка не без оснований опасалась, что многие сбегутся на звук Дайрима. Они наверняка ожидают встретить глупого недоучку-некроманта, но все равно опасность представляют серьезную. Ранна нетерпеливо подергивался в ее руке, точно пробудившийся от прикосновения ребенок.
Пасть чудища снова задвигалась, но теперь в ней обнаружился язык – чудовищная мясистая масса белой плоти шевелилась, точно слизень. Но магия сработала. Тварь забулькала, несколько раз сглотнула – и заговорила голосом Абхорсена:
– Сабриэль! Я и надеялся, и страшился, что ты придешь.
– Отец… – начала было Сабриэль, глядя на заточенный в водопаде дух, а не на жуткое чудище. – Отец…
Она не выдержала и разрыдалась. Она проделала весь этот путь, преодолела столько опасностей – и вот теперь обнаружилось, что отец в ловушке и ей не под силу освободить его. Сабриэль и думать не думала, что возможно заточить кого-то внутри Врат!
– Сабриэль! Тише, дочка! На слезы времени нет. Где твое физическое тело?
– В хранилище, – всхлипнула она. – Рядом с твоим. Внутри защитного ромба.
– А мертвые? А Керригор?
– Их там не видно, но Керригор где-то в Жизни. Я не знаю, где именно.
– Да, я понял, что он прорвался, – пробормотал Абхорсен посредством чудовищной пасти. – Боюсь, он уже где-то поблизости от хранилища. Нам нельзя терять ни минуты. Сабриэль, ты помнишь, как звонить в два колокола разом? В Мозраэль и Кибет?
– В два колокола? – озадаченно переспросила девушка.
Пробуждающий и вожатый? Одновременно? Она в жизни не слышала, что такое возможно, – или все-таки слышала?
– Думай, – приказал глашатай Абхорсена. – Вспоминай. «Книга мертвых».
И в памяти ее стали медленно воскресать страница за страницей – точно листья с дерева посыпались. Колокольцы могут звонить попарно или даже в еще более сложных комбинациях, если собралось несколько некромантов, умеющих обращаться с колоколами. Но чем больше колокольцев, тем больше риск…
– Да, – медленно проговорила Сабриэль. – Я вспомнила. Мозраэль и Кибет. Они тебя освободят?
Ответ прозвучал не сразу.
– Да. На какое-то время. И я надеюсь, его хватит, чтобы сделать то, что дóлжно. А теперь – быстрее.
Сабриэль кивнула, пытаясь не думать об услышанном. В глубине души она всегда знала, что дух Абхорсена слишком долго пробыл вдали от тела и слишком далеко углубился в пределы Смерти. Он никогда не сможет вернуться к жизни в полном смысле слова. Но она старалась отгородиться от этого знания.
Она убрала в ножны меч, спрятала Ранну, достала Мозраэль и Кибет. Очень опасные колокола, а уж в паре – еще опаснее, чем поодиночке. Сабриэль внутренне успокоилась, освободила сознание от всех мыслей и чувств, сосредоточилась единственно на колокольцах. И наконец зазвонила.
Мозраэль она раскачала над головой на три четверти круга; Кибет – перевернутой восьмеркой. Резкий сигнал тревоги слился с плясовой джигой: этот диссонирующий, нестройный тон словно заряжал бодростью. Сабриэль почувствовала, что вопреки собственной воле идет к водопаду. Сила, подобная хватке обезумевшего великана, переставляла ее ноги, сгибала колени, заставляла делать шаг за шагом.
Но в то же время отец ее выходил на волю из водопада Четвертых Врат. Сперва освободилась его голова, он напряг шею, повел плечами, поднял руки вверх, потянулся. А Сабриэль все шла и шла вперед – до края оставалось уже не больше двух шагов, она могла заглянуть с обрыва в бурлящую бездну, колокольный звон подчинял ее и гнал все дальше.
И тут Абхорсен обрел свободу. Он метнулся вперед и закрыл ладонями купола колокольцев, бескровными руками крепко сжав язычки. Звон разом умолк. Воцарилось безмолвие, отец с дочерью обнялись на самом краю Четвертых Врат.
– Молодчина, – похвалил Абхорсен. Глубокий низкий голос его звучал так привычно, так знакомо, успокаивая и согревая, как любимая детская игрушка. – Оказавшись в ловушке, все, что я смог сделать, – это послать тебе колокольцы и меч. Но теперь, боюсь, нам надо торопиться обратно в Жизнь, пока Керригор не успел еще осуществить своих замыслов. Дай-ка мне пока Саранет… нет, меч оставь, и Ранну, пожалуй, тоже. Идем!
И он быстро зашагал назад. Сабриэль поспешила следом; вопросы так и рвались с ее языка. Она то и дело вскидывала глаза на отца, рассматривала знакомые черты, отмечая разлохмаченные на затылке волосы, серебристую щетину на подбородке и щеках. На нем были в точности такие же одежды, как и на ней, вплоть до сюрко с орнаментом из серебряных ключей. А еще он, оказывается, совсем не так высок, как ей помнилось.
