Куда приводят коты - Олег Фомин
– Прости, – говорю, – я от неожиданности…
– Да брось, это мелочи! Ты молодец! Ребята творят такие фокусы у тебя на глазах, и твой взгляд им не мешает. Делаешь большие успехи! Верно, ребята?
Она оглядела нашу компанию.
– Конечно! – согласилась Книжка, подняла кубок над головой. – За твои успехи, Риф!
– Поздравляю, парень, – говорит Фараон сдержанно, – стиратель из тебя дефективный.
Раунд оторвался, наконец, от пенного облака, на морде и усах лопаются пузырьки, передние лапки держатся за кубок, задние на цыпочках, челюсти и язык с аппетитом клацают.
Не без труда, но ему удалось сфокусироваться на присутствующих.
В частности, на мне.
– Я реально думал, народ,
Парень этот нас подожжет,
Ведь взгляд его – огнемет,
Но вот…
Он смотрит сейчас на меня,
И я не чувствую больше огня,
Лишь тепло, но это фигня!
А огонь теперь в жилах течет,
Фараону за пиво – зачет!
Е-е-е!
Всплеск аплодисментов, Книжка восторженно взвизгнула. Фараон осклабился, кивнул, золотая лапа поднялась в знак одобрения.
– Пасьянс, Лампа, идите к нам! – позвала Книжка негромко. Похоже, вспомнила, что Черри спит.
На самых высоких рядах отдыхают еще двое.
Первый – в облике человека. Длинноволосый, с усами, похож на Гоголя. Разлегся на трибуне, согнув ногу коленом вверх. Плащ, рубашка, клетчатые брюки с подтяжками, – все неброских цветов. Тасует колоду игральных карт, те скользят со звуком, напоминающим лезвия, которые точат друг о друга. Иногда карты перелетают гармошкой из ладони в ладонь с частым уютным шелестом…
Вторая – кошка. Мне стало немного не по себе, глядя на нее. Очень уж похожа на Блику. Тоже черная, с короткой блестящей шерстью. Только блеск какой-то странный. Даже слово подобрать затрудняюсь… Мозаичный, что ли.
Кошка без суеты подняла с плит изящное тело, потянулась, мотнула головой…
А затем одним прыжком (да какой там прыжок – полет!) преодолела все полукольца трибун, приземлилась бесшумно, как ниндзя, около нашей компании.
– Красное сухое предложите даме.
Голос низкий, бархатный. Таким бы озвучивать эротическое кино.
Лишь теперь я узнал причину ее странного блеска. Тело покрыто вовсе не шерстью, а змеиной чешуей. Каждая чешуйка выпуклая, как скорлупка жучка, рождает блестку отсвета, и все вместе эти звезды словно мозаика, собранная в единую картину с изображением грациозной черной кошки.
Служанка Фараона ловко подскочила к новой гостье, золотая посуда всплыла с подноса в воздух, из амфоры в чашу хлынуло бордовое. Длинный, как кобра, чешуйчатый хвост оплел ножку кубка, обворожительная особа входит в наш круг, делая эстетичный глоток, словно не зверь, а настоящая леди на королевском приеме.
Я заметил, что размеры кубков у каждого отличаются, хотя изначально весь набор был одинаковый. Скорее всего, сосуды неуловимо меняются, угадывая желания владельцев. Например, у Раунда кубок самый большой. А вот аристократка в чешуе пьет из самого маленького.
– Пасьянс, а ты с нами? – обратилась Книжка к усатому челу на трибунах.
Тот пожал плечами.
Руки прекратили тасовать колоду. Парень, чем-то похожий на карточных валетов, спрятал ее во внутренний карман плаща.
Извлек из брюк монетку.
Щелчок большого пальца подбросил, та закрутилась, полетела вниз, ладонь припечатала к тыльной стороне другой ладони, отплыла в сторону.
Пасьянс оценил результат броска, лицо повернулось к нам.
– Судьба сказала, с вами.
После этих слов парень… рассыпался, как карточный домик!
И это не метафора!
Туча шелестящих карт понеслась в нашу сторону, извиваясь лентой, сотни упругих бумажек кувыркаются в полете, их трепет похож на хлопанье крыльев в стае летучих мышей. Карты слетелись в громкий, как улей, клубок между Фараоном и Раундом, этот шар уплотнился, затих, и вместо него на плиты ступил… черно-белый пятнистый кот.
– Круто! – вырвалось из меня.
– Весьма польщен.
Кот с улыбкой исполнил в мой адрес легкий поклон.
В ухе на короткой цепочке болтается серебристая серьга-монета, на шее – кулон в виде пары черных игральных костей с белыми точками. К туловищу сбоку приторочен ремешками кожаный чехол, размером и формой напоминающий колоду карт.
– Что будешь пить, приятель? – спросил Фараон.
Пятнистый кот улегся, лапа отстегнула кнопку на чехле. Я обратил внимание, черные и белые пятна на шерсти по форме схожи с классическими знаками карточных мастей: крести, пики, буби, черви, – прилажены друг к другу, словно кусочки пазла.
Из чехла, как пули из пулемета, одна за другой вылетают карты, кружат и укладываются на каменную поверхность перед выпустившим их котом. Через несколько секунд шорох стих, все карты лежат «рубашками» вверх, образовав плотное кольцо.
Кот поднялся, лапы внесли его в центр кольца.
Крутится, осматривает свое творение…
Наконец, хвост поддел, вскинул случайную карту, она перевернулась, кот в развороте поймал зубами. Когти передней лапы, вопреки законам анатомии, взяли карту за краешек, словно пальцы, показали всем нам.
На лицевой стороне печатные буквы:
«Зеленый чай».
Фараон покачал головой.
– Не повезло, приятель…
– Может, переиграешь? – предложила Книжка.
Пасьянс увидел надпись последним.
– Судьба вынесла решение, – говорит невозмутимо, как буддийский монах, – и оно не подлежит оспариванию.
– Бедняга, – вздохнул Фараон.
– Беден не тот, у кого нет, – изрекает Пасьянс, пока его карты шелестят, возвращаясь в чехол, – а тот, кому не хватает. Зеленый чай мне, будьте любезны!
Призрачная официантка направилась к нему.
– Фараон, а ты почему без кубка? – спросила Книжка.
В ответ золотой кот встал, прошелся до края шезлонга и прыгнул… в бассейн! Который появился перед ним за те мгновения, пока кот шел. Этих мгновений хватило, чтобы плиты стали зыбкими, как песчаный туман, просели, а пустота заполнилась светлой золотистой жидкостью, в которой играют пузырьки, а на поверхности плавает пена.
Похоже, шампанское!
Фараон вынырнул с другой стороны от шезлонга, передние лапы легли на берег, золотой и круглый, как те кубки, из которых мы пьем, только площадью с джакузи. Две призрачные служанки тут же исчезли с шезлонга, возникли рядом с господином, вылизывают довольную морду, которую Фараон уложил на лапы…
Подмигнул Книжке.
– Я без кубка, потому что в кубке.
Девушка в очках засмеялась, чаша приподнялась над головой, мол, твое здоровье.
Захмелевший Раунд икнул.
– Больше понтов,
Больше пафосных фраз!
Больше котов,
Мы живем один раз!
У меня голова кругом. Может, из-за алкоголя, а
