Куда приводят коты - Олег Фомин
Ох, кажется, надо отвлечься. Не то мои желания вырвутся на свободу, но в данной ситуации будут не совсем уместны.
– …вот так я и обвела вокруг хвоста этого выскочку! – закончила историю кошка в черной чешуе.
Карри показала большой палец вверх.
– Лампа, ты супер!
– А почему она Лампа? – спросил я свою рыжую возлюбленную.
– Мальчик, я не кусаюсь, – говорит обладательница эротического голоса, – по крайней мере, если сам не захочешь. Можешь обращаться ко мне напрямую, без посредников.
Я смутился.
– О, прости… Так почему тебя зовут Лампа?
Змееподобная кошка сделала еще один изысканный глоток из золотого бокала. После чего произнесла:
– Как говорится, лучше один раз увидеть…
И закрыла глаза.
– Только не пугайся…
Свет вокруг начал медленно гаснуть. Оранжевые кристаллы, к которым я успел привыкнуть, всюду: в стенах, колоннах, трибунах, арене, где мы сидим, – начали терять яркость, будто кто-то неспешно поворачивает некое гипотетическое реле. Моя голова завертелась, взгляд инстинктивно ищет укрытие от наступающего мрака… Но укрытия нет. Затмение поглощает всю громаду зала, до потолка, до самого конца, и нет ни трещинки, ни маленькой бреши, в которой что-то мерцало бы ярче умирающего света…
Наконец, на мне сомкнулась, как саркофаг, абсолютная чернота.
В такой проще простого свалиться в перемир, споткнувшись о любую дурацкую мысль. Поэтому я вцепился в ладошку Карри излишне сильно. Плевать на синяки, вылечим, я же целитель. А вот потерять ее снова – нет уж!
Но вот…
В темноте проступили контуры мягкого света… и моя нижняя челюсть чуть не упала на пол. Даже не знаю, с чем сравнить зрелище…
Хотя нет, знаю. В детстве по телевизору показывали документальный фильм про обитателей океанских глубин, куда солнечный свет не проникает от слова «совсем». Там живут рыбы с прозрачными телами, которые сами излучают свет. Он переливается внутри них, словно жидкая радуга. Прямо как… сейчас!
Смотрю на точно такую же рыбу, только в форме кошки. Прозрачное желе, а в нем – разноцветные потоки, пучки, волокна, еще какие-то фигуры из света. Наверное, если бы всякие амебы, инфузории и другая мелочь под микроскопом были кошками – выглядели бы так!
Люминесцентное щупальце хвоста удерживает бокал рядом с мордой. На меня взирают две сияющие голубые жемчужины.
– Теперь понял, мальчик?
Я кивнул.
– П-понял…
Смочил пересохшее горло глотком мохито.
Потусторонне создание по имени Лампа грациозно направилось к шезлонгу.
– Ух, мурашки по коже! – призналась Книжка тихо.
– Браво! – сказал Пасьянс.
– В твоих лапах
Рассвет!
Тебе, Лампа,
Респект!
Героиня похвал улеглась бок о бок с Фараоном, который к этому моменту вернулся на шезлонг. Он лизнул ей ухо.
– Как всегда, впечатляет, детка.
– Лампа умеет вытягивать свет из окружающей среды, – шепчет мне Карри, – а затем излучать его. Это ее дар, как твое исцеление.
Все мы как-то, не сговариваясь, перешли на шепот. Будто собрались вокруг костра темной ночью, замышляем некое тайное дело. Смех тихий, заговорщический, даже Раунд читает рифмы с приглушением… Мимо меня снова прошествовала служанка Фараона, я взял с блюда рулетик из сыра и копченого мяса, амфора взлетела, наклонилась, в чашу хлынул ручеек с кубиками льда…
Служанка перешла к Карри, а я в какой-то момент заметил, что поверхность коктейля слегка рябит. Снова и снова. В одном ритме.
Я сосредоточил внимание на ступнях…
И подошвы сообщили, что плиты едва уловимо вздрагивают! В том же ритме, которым пульсирует рябь в кубке.
– Карри, ты слышишь?
– Что?
Она примерила на себя мою собранность, взгляд задумчиво скосился куда-то…
Затем вскочила.
– Ребята, ребята, тс-с-с!..
Поднесла к губам указательный палец, после чего тот поднялся восклицательным знаком.
Все умолкли, навострили уши.
– Слышите? – пробормотала Карри.
Не знаю, как остальные, но я услышал. Тихий ровный шум, а на фоне шума – стук. Не узнал его сначала лишь потому, что не ожидал встретить в таком месте.
Стук колес поезда!
Ту-дух, ту-дух… Ту-дух, ту-дух…
Ни с чем не спутаешь, если доводилось засыпать в купе или плацкарте.
Все головы почему-то повернулись в одну сторону. Я направил взгляд туда же, на трибуны, глаза щурятся.
Что там, в сумраке?
Ах, да…
Совсем забыл о розовой кошке в джинсовой курточке. Черри по-прежнему спит. Но как она связана с этим стуком?
Карри вернулась на подушку, ладонь легла мне на плечо.
– Когда Черри спит крепко и видит сны, вокруг всегда такой звук, – объясняет она, – будто где-то рядом мчится поезд. Это у нее вместо мурлыканья. Черри почти всю жизнь прожила на железной дороге. Вокзалы, рельсы, поезда… Это ее даймены.
Атмосфера смешала в себе идеальные пропорции мистики и домашнего уюта. Гигантские каменно-песчаные руины в стиле Древнего Египта, мрак ночи (пусть и искусственной), чарующей красоты живой маяк в виде кошки, а теперь еще и железнодорожная колыбельная… Так хорошо, даже пить больше не хочется. Я отставил кубок.
Постепенно компания разделилась на компашки. Книжка с Пасьянсом играют в карты, Раунд переманил к себе всех служанок Фараона вместе с амфорой и блюдом, томно нашептывает им строки далеко не детского содержания. Хозяин призрачных кошек, впрочем, не возражает, ему не до того – воркует с Лампой. А мы с Карри в обнимку, лоб ко лбу, мои пальцы теребят ее локоны, водят по щекам…
Хочется остановить время. Пусть эта вечеринка длится вечно, застынет, как насекомое в капельке смолы. Пусть мир живет дальше, без нас, пусть пройдут тысячи лет. Лишь бы этот дивный сон не заканчивался.
– Какие милые у вас тут потемки, ребята! Прямо как в моем логове…
Голос вытянул из блаженного помутнения.
А когда я его узнал – протрезвел. Сквозь мозг пронеслась эскадрилья матерных слов.
На
