Незримый враг - Екатерина Соболь
– Не убивал он Кирана! – взвизгнула Молли.
– Ой, ну конечно, ты его защищаешь! То, что у него смазливое лицо, не значит, что он не убийца!
– Слушайте. – Молли схватила меня за обе руки. – Мы с вами опять, как на земляничном празднике, спорим, пока нас обводят вокруг пальца. И тогда я ведь права оказалась: вы заупрямились, и Элизабет погибла! Давайте в этот раз вместе подумаем, умоляю, найдите кандидата получше, чем Робин! Когда мы с вами заодно, мы горы можем свернуть. Говорю вам: это не Робин!
– Кто еще это может быть? – прошипел я. – Кто потащился с нами в дом барона, чтобы быть в центре событий? Кто слышал, как я говорил с Глорией? Он подходит!
– Слушайте, мистер, я первая согласилась бы с вами, но когда до истины добираешься, должно быть такое чувство… Бам! – Она щелкнула пальцами. – Как будто все сошлось, и другой разгадки быть не может. Но сами вспомните: убийца пытался обвинить во всем Каллахана, а Робин по Каллахану с ума сходит, говорит, его промышленный гений мог бы Ирландию спасти!
– Ох, какой веский аргумент! И кто же, по-твоему, виноват?
– Понятия не имею! Вот и давайте обсудим, как партне… Джон!
Но я уже не слушал: у меня не было ни малейшего сомнения, что я прав, а Молли просто дружка защищает. Я оглядел комнату. Картина была та еще: Робина никто не поддержал, и теперь они сцепились с Муром. Кто-то из них кого-то повалил, и они возились на ковре, рыча и пытаясь выкрутить друг другу руки. Мы с Молли ругались, воющий от страха Лиам обнимал Нэнси, та жутко сипела, барон потерянно таращился в пространство, а на часах оставалась всего одна минута до обозначенного убийцей времени. Я еще раз обвел взглядом поле боя, и все варианты для меня окончательно свелись к одному: с чего еще Робину так бешено защищать свои карманы? За чернильницу беспокоится?
– Это Робин! – крикнул я и тут же закашлялся. Часы мягко брякнули. Без четверти час. – Вот оно, имя. Робин О’Брайен!
Мур отпрянул, резко прервав попытки ощупать Робина, и удивленно уставился на него. Тот лежал на ковре, красный, встрепанный, воротник сбился. Я бесстрашно подошел к нему и протянул руку.
– Я знаю, что это ты. Давай сюда противоядие, раз обещал.
– Нет у меня его! – процедил Робин. – Ты ошибаешься, Джон, говорю же тебе!
Он выглядел искренне напуганным, смущенным и злым. Мур тоже был красный, какой-то сбитый с толку. Приподнялся на локте и хрипло подтвердил:
– У него в карманах ничего нет.
– Не может быть, – упрямо повторил я и потянулся к Робину здоровой рукой.
Тот отпрянул, злобно глядя на меня, и трясущимися руками вывернул все свои карманы: в брюках, сюртуке, жилете.
– Доволен, тупица? – прошипел он. – Это не я, говорю же!
Молли кинулась к Робину и помогла ему встать, бросая на меня короткие осуждающие взгляды. Нэнси лежала в объятиях Лиама, как бледная раненая птичка. Я ошарашенно замер. Сейчас из-за моего самомнения погибнет еще одна женщина. Нет, только не это!
– Глупая игра, – прошептал я, не в силах принять поражение. – Кто бы ее ни затеял, отзовитесь! Вы выиграли, я это признаю. А теперь прошу, спасите ей жизнь!
Но убийца, похоже, собирался действовать согласно правилам, которые сам же установил. Я промахнулся, и в ответ никто не потянулся отдать мне противоядие. Приволакивая ногу, я подошел к Нэнси, которую обнимал безутешный Лиам. Та приоткрыла глаза и мутным взглядом посмотрела на меня.
– Граф, – прошелестела она. – Вы его нашли?
Я дернул головой и склонился к ней, в отчаянии решив прибегнуть к помощи той, кого считал здесь самым умным человеком (не беря в расчет меня самого, конечно, хотя последнее утверждение я сейчас готов был поставить под сомнение).
– Мисс, кто здесь может желать вам зла?
– Ее он спрашивает, а меня не слушает, ну конечно, – сердито прошептала Молли.
Я и ухом не повел, пытаясь расслышать за хрипами Нэнси, что та пытается сказать.
– Не знаю, но… Не хочу пока… встретиться с Лиззи… Не хочу… Вы точно… всех… обыскали?
Я замер. Нэнси, вы умница! Был человек, карманы которого никто не проверил. Вообразить его виновным было невозможно, и все же…
– Детектив Мур, – выпрямился я. – Что у вас в карманах?
Тот туманно посмотрел на меня. Похоже, сердечный приступ был все-таки недалеко, и я впервые подумал: может, мой жуткий вид ни при чем?
– Карманы, – терпеливо повторил я. – Выверните, пожалуйста.
Мур пожал плечами и вывернул карманы сюртука. Из одного на ковер выпал изящный флакон – такой маленький, что его легко было спрятать в кулаке.
– О… – выдохнул Мур, но не сделал ни одной попытки поднять флакон, словно уже и забыл, что положил его туда.
Мы с Молли медленно повернулись друг к другу.
– Может, это какое-то лекарство, – сказала она.
– Это легко проверить.
Я попытался наклониться, чтобы поднять флакон, но сгибаться мне теперь было трудно, и Молли подхватила его вместо меня, сама подошла к Нэнси и протянула с самым недружелюбным видом. К Нэнси она, похоже, испытывала примерно те же чувства, что и я к Робину, – предвзятую враждебность. Лиам схватил флакон, открыл и прижал к губам Нэнси. Та сделала пару глотков и с хрипом вдохнула. Лиам выронил флакон на ковер и страстно взял Нэнси за плечи.
– Дорогая, дорогая, как ты?
Взгляд у Нэнси прояснился, хрипы стали тише. Она растерянно уставилась на меня.
– Помогло, – выдохнула она и потерла грудь. – Помогло! Я… я… – Нэнси закрыла лицо руками и сгорбилась. – Я так испугалась, я не хочу, не хочу, как Лиззи, я…
Лиам прижал ее к себе, и какое-то время тишину нарушал только ее отчаянный плач. Убедившись, что она в порядке, я недоверчиво повернулся к Муру.
– Это… вы?
Тот в ответ смотрел на меня ничего не выражающим взглядом. Мне стало тоскливо. Думая о том, что у преступника средний рост и телосложение, я примерил это описание на всех, кроме него. Не только ярлык «слуга» превращает тебя в невидимку, «полицейский» – тоже. Ярлыки, которые легко прочитать, скрывают от нас то, что таится глубже. Так вот кто был главным невидимкой… Я вспомнил, как он сказал нам с Молли: «Настоящий сыщик никому не верит, мир расследования полон лжи и обмана». А вот какую мудрость от своего учителя особенно любил Киран: «Правду
