Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов

Мои размышления прервал Анубис, толкнувший меня изнутри.

«Можешь спуститься в гробницу, — сказал он. — Всё закончилось».

— Где-то родится новый некромант? — я мысленно ему подмигнул.

«Уже родился».

Анубис насмешливо рыкнул и замолчал, не желая больше обсуждать эту тему.

Глава 17

Аль-Сихр

Возле Габаль-Эль-Увейнат мы пробыли чуть больше недели. Как только я сообщил аменокалю, что гробница очищена, он тотчас отправил гонца в оазис Аль-Джауф. Через два дня караван племени был уже здесь и встал в кольце скал большим шумным лагерем. Туареги каждый день спускались в гробницу Тин-Хинан, проводя какие-то ритуалы. А вечерами устраивали празднования с музыкой, угощением и своим бесконечным чаем.

Кстати, подземное озеро так и осталось замёрзшим, вызывая у туарегов благоговейный трепет. Они касались корочки льда пальцами, отдёргивали руки, ощутив холод, и смеялись, поражаясь такому чуду. А лёд и не собирался таять, став нечаянным подарком от Хозяйки.

Пока племя шло к Габаль-Эль-Увейнат, я облетел округу на ковре и зачистил оставшихся гулей. Беспокойные мертвецы, лишившись подпитки от Павшего, сгорали даже от простого всполоха и проблем не доставили. А когда туареги привезли Таню, я устроил ей вечерние полёты над горой. Днём же мы просто наслаждались отдыхом, тенью и обилием воды.

— Мы держим своё слово, Акотей, — вечером на седьмой день заявил мне аменокаль, — завтра племя Ифорас отправится в Каир, как я и обещал. Это меньшее, что мы можем сделать для тебя.

Ранним утром наш караван покинул Габаль-Эль-Увейнат и двинулся на северо-восток. Почти таким же порядком, как и раньше, но теперь дозором впереди летел Киж на ковре-самолёте.

* * *

Через день пути мне начал являться Анубис. Не в виде призрака, а лично, во плоти. Я даже уловил запах собачьей шерсти и таких же благовоний, которыми пахла мумия в багаже.

Анубис появился рядом с моим верблюдом во время перехода. Невидимый и неслышимый для других, он на ходу повернул шакалью голову, строго посмотрел на меня и рявкнул:

— Ты зря тратишь время! Я же сказал, чтобы ты учился использовать силу крови Исиды!

— Раньше ты был не слишком разговорчивым. Что-то изменилось?

Он пожал плечами.

— Мы близко от тех мест, где я был когда-то богом. Здесь даже песок хранит память о моей силе, и я могу снова вспомнить себя.

Несколько минут Анубис молчал, шагая по песку и глядя вдаль.

— Это всё неважно, — рыкнул он, — сейчас речь о тебе. Ты должен прясть из бывшей силы Исиды нить, будто пряха. Тянуть её и сматывать, как пряжу.

— Зачем?

Глаза шакала недовольно сверкнули, но он всё же ответил:

— Я не знаю, что нас ждёт в городе мёртвых. Где-то там прячутся Павшие, не выступившие, как Исида и Геката, против Хозяйки, но полные злобы и ненависти. Они ждут, надеясь, что мир изменится, и могут почувствовать моё присутствие. А ещё там спят древние чудовища, вроде Аммат, готовые проснуться в любой момент и пожрать живую душу. Тогда нам понадобится любая сила! Понял? Моей мощи может не хватить, и ты должен будешь сражаться рядом.

— Тебе нужно было сказать мне об этом раньше, чтобы я не соглашался везти сюда мумию.

Он рассмеялся.

— Трусость не поможет избежать своего страха. Только взглянув ему в глаза, мы обретаем настоящее могущество. А для этого ты должен копить силу! Каждый день, каждую секунду!

Спорить с собственным Талантом было невозможно. Анубис оказался настоящим деспотом и заставил меня тянуть из крохотного источника силы тонкую эфирную нить. Я сматывал её внутри себя в клубки и складывал «на полочку» про запас.

Когда же я научился «прясть» её на автомате, даже занимаясь другими делами, Анубис показал, как использовать эти нитки. Оказалось, что из эфирной пряжи легко плести любые заклятия, представляя их в воображении. Впрочем, как и деланные Знаки с Печатями.

Вот только одна беда: даже на простейший всполох требовалось огромное количество эфирной пряжи. Такое, что до Каира я не смог бы накопить и половину необходимого. Анубис же только отмахнулся на мой вопрос об этом.

— Я чувствую, что ты должен её прясть. Каждая капля силы будет иметь для нас значение.

Большего я не смог от него добиться, как ни старался. Однако обнаружил и для себя определённую пользу — из эфирных нитей можно было делать замечательную «ловчую сеть», гораздо более чувствительную, чем обычная. Полагаю, даже если запас не пригодится в Египте, я потом найду куда его применить.

* * *

Через пять дней караван достиг оазиса Дахла. Здесь обитали бедуинские племена, которых туареги обычно грабили, не считая сильным противником. Но в этот раз они не стали отвлекаться на войну и ограничились торговлей. Как сказал аменокаль, обещание доставить меня в Каир было важнее, чем десяток верблюдов и худосочные рабыни-бедуинки.

Не слишком задерживаясь, караван двинулся дальше. Через два дня аменокаль предупредил меня:

— Сегодня мы будем пересекать Эс-Сахра Эль-Бейда, Белую пустыню. Вели своим людям не смотреть по сторонам, Акотей.

На мой вопросительный взгляд он пояснил:

— Тот, кто увидит призраков Белой пустыни, может лишиться разума. Только сильные духом способны смотреть на них и оставаться в рассудке.

Первым делом я предупредил Таню и Ваську и велел держаться поближе ко мне. Кижу и Диего я тоже сказал о призраках, но у меня были большие сомнения, что те смогли бы навредить мертвецам.

А вот я сам решил всё-таки взглянуть на Белую пустыню и разобраться, что там такого страшного. И обнаружил совсем не то, что ожидал. Полоса Белой пустыни, которую мы пересекали, была усеяна белоснежными известняковыми скалами. Обточенные ветром, ни на что не похожие, они будто попали сюда с другой планеты. А стоило сфокусировать взгляд на какой-нибудь из странных скал, то она словно оживала. Превращаясь то в безобразное чудовище, то в прекраснейшее существо наподобие ангела. Я с удивлением рассматривал фантастические фигуры, пораженный таким чудом.

Налюбовавшись текучими формами и образами, я попытался разобраться, откуда они взялись. И только покачал головой, обнаружив «дикую» магию. Не одну сотню лет здесь скапливался свободный эфир и впитывался в известняковые скалы. Все эти годы мимо ходили караваны, и случайно брошенные на эти скалы взгляды будили образы в воображении людей. Они отпечатывались в