Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Удивительное и прекрасное место! Мне не составило бы труда за секунду развеять весь этот эфир, но я не стал этого делать. Зачем губить настоящий природно-магический памятник? Может быть, пройдёт пара сотен лет и тысячи людей будут специально приезжать сюда, чтобы взглянуть на этот феномен
* * *
Мы почти добрались до оазиса Бахария, когда аменокаль поднял руку, заставляя караван остановиться. Впереди, на расстоянии версты, путь нам преграждал всадник на белом верблюде. Богатырского телосложения, с саблей на поясе, в халате, богато расшитым золотом, и большой белой чалме.
— Акотей! — Аменокаль развернул верблюда и подъехал ко мне. — Акотей, ты видишь? Это мамлюкский колдун!
Вождь явно нервничал, даже голос у него стал резким и хриплым.
— В самом деле?
Я переключился на магическое зрение и кивнул сам себе. Талант у всадника действительно имелся, причём далеко не слабый. Активированный на самую малость, только для демонстрации своего присутствия. И полагаю, эта демонстрация делалась специально для меня.
— Думаю, он хочет поговорить со мной. Ждите, я скоро.
— Мя!
Прежде чем мой верблюд двинулся к всаднику, Мурзилка соскочил с седла Тани, где ехал всю дорогу, прыжками пронёсся по песку и забрался ко мне. Он устроился передо мной и мявкнул, показывая желание тоже посмотреть на незнакомого колдуна.
— Хочешь составить мне компанию? Ладно, давай глянем, что за сударь такой и чего он от нас хочет.
* * *
— Приветствую тебя, — на чистом французском языке без акцента обратился ко мне колдун, — владетельный Алеутский князь!
— И я тебя приветствую, незнакомец.
Колдун приложил руку к левой стороне груди и поклонился в седле.
— Меня зовут Абу Ляхма Джафар ибн Хаттаб аль-Сихр.
— Константин Платонович Урусов, — я поклонился в ответ. — Рад познакомиться, уважаемый собрат по ремеслу.
— Солнце клонится к закату, и, мне кажется, пришло время ужина, — колдун широко улыбнулся. — Не составит ли собрат по ремеслу мне компанию в этом нелёгком деле?
— С удовольствием, дорогой собрат.
Легко спрыгнув на землю, колдун поднял руку и щёлкнул пальцами. Тут же из сумки, притороченной к его седлу, выскочил ковёр и сам собой расстелился на песке. Мамлюкский маг уселся на его край, подогнув под себя ноги и сделал приглашающий жест. Я спешился и уселся напротив него. Рядом со мной тут же пристроился Мурзилка, внимательно наблюдая за колдуном зелёными глазами.
— Воистину, — воздел руки Джафар, — сколь удивительны бывают встречи! Разве я мог представить, собираясь сюда, что буду лицезреть столь прекрасное существо? О Великий Хурайра, разреши мне угостить тебя со всем уважением и любовью!
Он отвёл руку в сторону, и на мгновение его кисть окуталась дымкой. На его ладони появилось глубокое блюдце, полное молока. Колдун с поклоном поставил его перед Мурзилкой и произнёс:
— Прошу, Великий Хурайра, прими это молоко, только вчера надоенное из белой коровы.
Мурзилка важно кивнул, принимая подношение, наклонился и принялся лакать из блюдца. А Джафар снова отвёл руку, сунул ладонь в дымку и вытащил блюдо, застеленное тонкими лепёшками, на которых лежал жареный барашек. Следом он стал доставать плошки и тарелки со всякой снедью, пирожками, финиками и сладостями. Последним стал огромный кувшин, покрытый капельками воды.
Я внимательно следил за его действиями, ловя каждое движение. Нет, меня интересовала не еда, а магия, с помощью которой он прятал такую кучу съестного. И кажется, догадался, как именно он это делает. Надо будет потом попробовать соорудить себе такой же «пространственный карман», чтобы не таскаться с багажом.
— Кушай, дорогой собрат, — Джафар улыбнулся ещё шире. — Хорошее застолье — лучший способ познакомиться.
— Согласен, дорогой собрат. Такой стол нельзя не уважить, как и его хозяина.
Жареный барашек оказался выше всяких похвал, а в кувшине был налит холодный сладкий напиток, замечательно утоляющий жажду. Колдун от меня не отставал и обглодал баранью ногу так быстро, будто это была куриная ножка.
— Нехорошо, дорогой собрат, — Джафар отложил кости и вытер рот платком. — Зачем ты потратил столько сил, путешествуя по пустыне? Почему не приплыл в Александрию? Тогда бы и мне не пришлось скакать через эти пески, разыскивая тебя.
— А разве в Александрии рады видеть неверных?
— Ай, дорогой! — он хлопнул в ладоши и состроил огорчённую гримасу. — Ты в первую очередь маг! Да ещё и некромант! Разве мы могли отказать в гостеприимстве такому человеку? Встретили бы как дорогого гостя, показали город, проводили куда нужно! Ты сам сказал — мы собратья по ремеслу. А братья всегда рады видеть друг друга!
Колдун подался вперёд и уже тише произнёс:
— Мы счастливы помочь посланнику Великой Разлучительницы. Ни один волос с его головы не упадёт там, где есть власть ордена Аль-Сихр.
— Рад это слышать, — я приложил руку к груди и отвесил ему короткий поклон.
— У нас есть к тебе просьба, посланник. — Взгляд колдуна стал тяжёлым.
— Слушаю тебя, собрат.
— Мы умоляем Великую Разлучительницу обратить свой взор на землю Миср. Мёртвые просыпаются в старых гробницах, и не в нашей власти их обуздать. Не соизволит ли Великая Разлучительница отправить к нам посланника, дабы он успокоил древние могилы? Или даровать одному из наших братьев Талант властвовать над мёртвыми.
Мне не пришлось взывать к Хозяйке. Она пришла сама, посмотрела на колдуна моими глазами, и я усмехнулся против воли.
— Великая Разлучительница, — сами собой сказали мои губы чужим голосом, — не раздаёт Таланты по просьбам. Разве что ваш орден готов верно послужить ей.
Глава 18
Нос
По сути, никакого участия в переговорах с мамлюкским колдуном я не принимал. Хозяйка воспользовалась мной как аватаром и сама вела беседу. Скажу честно — чувствовать себя марионеткой в руках кукловода было не слишком приятно и отнимало кучу сил. Под конец разговора я чувствовал себя как выжатый лимон и, пожалуй, даже не смог бы самостоятельно встать. Мой «собеседник» тоже был не в лучшей форме: пока с ним говорила Хозяйка, он обливался потом, утирая лицо платком, бледнел и судорожно дёргал щекой. Так что, когда Хозяйка ушла, мы оба вздохнули с облегчением.
— Не думал, — Джафар взял кувшин и принялся пить прямо через край, —
