Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Обернувшись, Анубис сделал мне знак отойти к лестнице. А сам уселся напротив Туту и снова начал что-то «говорить».
— О чём они беседуют, Константин Платонович? — шёпотом спросил Киж.
— Да чёрт его знает! Ты, Дмитрий Иванович, лучше поднимись наверх на всякий случай. Вдруг гули заявятся или ещё что.
Я выразительно посмотрел на него.
— Понял, не дурак. Дурак бы не понял. Вы, если что, зовите, я быстро спущусь.
* * *
Я не зря отправил Кижа из мавзолея. На секунду почудилось, что на беседующих бывших богов обратила внимание Хозяйка. Уж больно знакомые мурашки побежали у меня по спине.
Анубис внезапно встал, а следом вскочил и Туту. Карлик кинулся куда-то в глубину пещеры, а Талант стал махать рукой, подзывая меня к себе.
— Сегодня не надо никого убивать, — прорычал он, хитро подмигнув. — Защитнику гробниц найдётся полезное дело
Туту уже спешил назад с длинным свёртком под мышкой. Он подбежал ко мне и низко поклонился, положив ношу на каменный пол.
— Сын Нейт, — тихо прошелестел он, — просит принять этот скромный выкуп за свою никчёмную жизнь. Возьми, о грозный повелитель Знаков, мой дар и не гневайся. Прошу, призови Великую Разлучительницу, дабы я мог припасть к её ногам!
— Не надо никого звать…
Стало неуютно и зябко, а подземное озеро за мгновение покрылось тонкой корочкой льда. А следом из стены вышла Хозяйка, неотрывно глядя на карлика, сделавшегося под её взглядом ещё меньше.
— … Я уже здесь. Что ты хотел сказать мне, Павший?
Туту робко засеменил к Хозяйке и упал перед ней на колени.
— О, Великая Уравнительница! — заголосил он. — Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, ниспровергающая дворцы и воздвигающая могилы. Безвременная, неизбежная, грядущая и беспощадная…
Анубис поднял с земли свёрток, сунул мне в руки и подтолкнул к выходу.
— Уходи, — шепнул он, — тебе не стоит слышать того, что здесь будет происходить. Жди у входа, я подам знак, когда всё закончится.
Спорить с собственным Талантом я не стал и поспешил к лестнице. А в спину нёсся голос Павшего:
— … Нежданная, грозная, неминуемая и неотвратимая. Благодатная и спасительная. Избавляющая от страданий и дарующая покой. Позволь мне припасть…
* * *
Киж встретил меня ухмылкой и спросил:
— Что, вас тоже выгнали, Константин Платонович?
Я пожал плечами.
— Даже не знаю, зачем так секретничать. И так всё совершенно понятно.
— Поделитесь? — шёпотом спросил Киж. — Ужас как интересно!
— Нет там ничего интересного и загадочного. Думаю, скоро в мире появится ещё один некромант со средненьким Талантом.
— И всё? А я-то думал, — Киж разочарованно фыркнул. — А это что у вас, Константин Платонович?
Он ткнул в свёрток пальцем.
— Давай посмотрим, что за ценность мне всучил этот коротышка.
Я размотал серую тряпку, и на свет появился свёрнутый в трубку коврик. Вместе с Кижом мы раскатали его на песке и разочарованно переглянулись. «Половичок» был старый, выцветший, с поеденной молью бахромой. Но прежде чем Киж начал бухтеть, что меня обманули, я разглядел, узор, вытканный на ковре.
— Серьёзно?
Бухнувшись на колени, я стал водить по линиям пальцем, пытаясь разобраться в деланной связке.
— Это Знак Воздуха, а это Печать Усиления. Здесь у нас связка из трёх Тильд вроде, только с добавками…
— Ну, понятно, — Киж хмыкнул. — Подсунули вам ребус, да? Теперь ночь спать не будете, пока не разберётесь?
— Помолчи, будь добр. Так-с, тут что-то непонятное, напоминающее Знак Концентрации. Только зачем? А здесь ещё Печать, похоже, для поддержки самой схемы…
Киж выдержал четверть часа и снова завёл свою шарманку.
— Бросьте, Константин Платонович. Дался вам этот пылесборник с молью. Отдадите Тане, она такие загадки любит. Лучше в тень уйдите, а то голову напечёт.
— Не напечёт, — я широко улыбнулся и с нежностью погладил коврик. — Я уже разобрался.
Приложив ладонь к центру рисунка, я медленно стал вливать в узор эфир из резерва. Ковёр подо мной стал твёрдым и медленно приподнялся над песком.
— Эт… это что такое? — Киж отпрянул, выпучив глаза. — Константин Платонович, это вы чего делаете⁈
— Это, мой друг, утерянное восточное чудо. Летающий ковёр Аль-Хорезми! Творение великого восточного гения, создавшего алгебру, точнейшие астрономические таблицы и первый свод деланных Знаков.
— Он правда летает? А высоко?
— Вот это мы с тобой сейчас и проверим. Садись!
— Вы бы не торопились, Константин Платонович. Я-то ладно, если он упадёт, только отряхнусь и дальше пойду. А вы разбиться можете! Давайте мы на туарегах испытаем?
— Трусишь?
— Я⁈ — мертвец искренне оскорбился. — Трушу⁈ Подвиньтесь, Константин Платонович, я на вашем ковре хоть до самых пирамид готов лететь. Вы, кстати, разобрались, как им управлять? Или для этого Талант нужен?
— Ничего сложного на самом деле. Здесь исключительно деланная магия, а управлять даже ребёнок может. Видишь вот эти завитки? Кладёшь на них ладони: правой регулируешь скорость и направление, а левой — высоту.
Для начала я сделал круг над песком, не поднимаясь выше пары локтей. Потом забрался повыше и прибавил скорость. Пролетел над скалами и вернулся к входу в гробницу.
— Константин Платонович, вы чего? Мы же его ещё не проверили! Надо повыше, — завопил Киж за моей спиной, — и скорости добавить! А ещё манёвры разные попробовать, на тот случай, если с земли обстреливать будут! Давайте ещё полетаем!
— Не ори, Дмитрий Иванович, а то я на одно ухо оглохну. Ковёр требуется зарядить эфиром, чтобы далеко улететь. К тому же он сразу двоих плохо тянет, лучше в одиночку летать.
— Я полечу! — тут же рявкнул мертвец. — Вас беречь надо, вам ещё мумию в пирамиду запихивать. Заряжайте быстрее, я буду ковёр испытывать по полной программе!
Он аж пританцовывал от нетерпения, пока я заряжал деланные Знаки.
— Всё? Уже можно? Вы же дадите мне полетать, Константин Платонович? А то вы уже управляли, теперь я должен, чтобы честно по очереди.
— Не канючь, пожалуйста. Сейчас дам тебе коврик, и сможешь полетать.
Залив эфир «под завязку», я разрешил Кижу совершить пробный вылет. Проще было вручить ему новую игрушку, чем слушать, как он бухтит. Меня полёт не слишком привлекал — да, забавно, но не более. А вот сама технология, которая поднимала коврик в воздух, была чудо
