Дядя самых честных правил 10 - Александр Горбов
Я принялся рисовать Знаки и один за другим отправлять в гулей. Сжёг первого, выпустив подряд три фигуры. Затем второго. С третьим получилось даже смешно — Знак спалил верхнюю часть туловища, а нижняя продолжила шагать как ни в чём не бывало. Когда гули подошли шагов на двадцать, мы с Кижом отбежали подальше, разрывая дистанцию, и я продолжил кидаться Знаками.
Пустив в расход половину мертвецов, я услышал за спиной крики и обернулся. Где-то в половине версты от нас на невысокой плоской скале стояли туареги и размахивали руками.
— Константин Платонович, смотрите!
Киж дёрнул меня за рукав, указывая на два часа от гулей. Ёшки-матрёшки! Это что вообще такое? На первый взгляд показалось, будто песок стал жидким и по нему бегут настоящие волны. Но стоило присмотреться, как стало ясно — в песке двигались тела метров по пять в длину, гоня над собой пологие барханчики. Шесть сухопутных «торпед», закопавшись в песок, шли на перехват ходячих мертвецов.
— Что это, Константин Платонович? — Киж схватился за рукоятку меча-такубы, — Вы такое раньше видели?
Ответить я не успел. «Торпеды» настигли гулей и разошлись веером, нацеливаясь на каждого из мертвецов.
— Мать моя женщина! — выдохнул Киж, непроизвольно отступив на шаг.
Мертвецы начали рывком уходить в песок, будто их хватали за ноги и утаскивали под землю. Как морковки, которых дёргают наоборот. Раз — и всё, и ни одного гуля не осталось, будто их и не было.
Одной «торпеде» гуля не хватило, и она вынырнула на поверхность. Толстая кожаная туша, похожая на огромного червя, утыканная со всех сторон короткими шипами. Её голову венчал длинный «клюв», открывшийся в виде четырёх «лепестков». И из этой жуткой пасти показались толстые щупальцы, оканчивающиеся зубастыми тупыми рылами.
— Едрить-колотить! Это что за дрянь такая, Константин Платонович?
— Бежим!
Я развернулся и кинулся прочь, к рыжей скале, на которой стояли туареги. Обернувшись на ходу, я увидел, как жуткий червь скрылся в песке. И все шесть «торпед» двинулись следом за нами — шесть барханчиков, бегущих по песку, как стая, загоняющая добычу.
Бороться с песчаными червями, или что там они за животные, змеи или теплокровные, жизнь меня не готовила. Но ситуация требовала немедленно что-то предпринять — они уверенно догоняли, явно собираясь закусить и мной, и Кижом. Взмахнув рукой, я швырнул в один из барханчиков «молот». Слабее, чем обычный, но на бегу колдовать не слишком-то удобно.
На месте удара взметнулся фонтан песка, но, увы, песчаную тварь достать не удалось. А вот сбить с толку получилось — 'черви’сворачивали с курса, оглушённые взрывом. Им потребовалось некоторое время, чтобы снова взять след, позволив нам выиграть шагов пятьдесят.
Ещё трижды я бросал «молоты», сбивая преследователей с толку. Пока на последнем дыхании мы не добежали до скалы. Запрыгнув на камень, я рухнул на спину. Сердце бухало в груди загнанным бегемотом, дыхание хрипело в горле, а в животе дрожала натянутая струна. Таких спринтерских забегов в моей жизни ещё не было!
* * *
— Арабы зовут их Аль-Граб-Боиди, — рассказал мне аменокаль, — а племена, живущие на западе, называют Дрожь пустыни. Эти змеи приходят в самые жаркие годы, нападая на караваны и пожирая людей и животных. От них нельзя убежать — они слышат любой шаг и догоняют даже бегущую газель.
Он вздохнул, глядя, как вокруг скалы не спеша кружат барханчики Аль-Граб-Боиди.
— Мы все умрём, Акотей. Или от жажды, когда кончится вода. Или будем съедены, если не выдержим и ступим на песок. Мне жаль, что наш поход заканчивается таким образом.
— Это мы ещё посмотрим. Сейчас отдышусь, приду в себя и придумаю, как их убить.
Вождь не поверил мне. Покачал головой и отошёл к своим туарегам. А на его место пришёл Киж и сел рядом со мной.
— Давайте я попробую их выманить, Константин Платонович? Пробегусь вокруг скалы, спровоцирую, чтобы червяки вылезли, а вы их…
— Они сожрут тебя, как гулей: утянут в песок — и всё.
— Тогда…
— Дать им проглотить тебя, чтобы ты их зарезал изнутри?
— Ага! Что вы улыбаетесь? Хороший вариант!
— Если они тебя не пережуют или не порвут на части. Нет, у меня есть вариант получше. Найди мне пару камней размером с кулак и верёвку.
Я сел на краю скалы, свесил ноги и принялся искать взглядом ровное место на песке. Ага, вон там есть подходящая площадка, шагах в пятидесяти. Далековато, но в пределах моих сил.
— Вот, Константин Платонович, как просили.
Киж положил около меня два булыжника и моток бечёвки.
— То, что нужно. Спасибо, Дмитрий Иванович.
Я связал камни между собой на расстоянии в пару ладоней: это у нас будут «топалки». Вытащил small wand и покрыл их связками из десятков небольших Знаков, на ходу подбирая параметры.
— Держи, — я отдал Кижу камни на верёвочке, — чтобы не убежали.
Булыжники дрожали, раз в секунду пытаясь подпрыгнуть по очереди. А я взял Нервного принца и начал дистанционно рисовать на ровной площадке здоровенную Печать и Знаки Огня. Расход эфира при этом был громадный — львиная доля рассеивалась в пространстве, но фигура всё же ложилась на песок жирными линиями.
У меня ушло больше часа, чтобы закончить рисунок. За это время мои «топалки» чуть не убежали от Кижа: он неосторожно опустил их на камень, и они ринулись прочь, будто ботинки невидимого человека. К счастью, Киж быстро поймал их и поднял повыше.
— Готово.
Я спрятал Нервного принца и потёр лицо ладонями. От напряжения болели глаза, а пальцы покалывало иголками от слишком сильного потока эфира.
— Ну что, попробуем, Дмитрий Иванович?
— Всегда готов, Константин Платонович.
— Осторожно подойди к песку и запусти наши камешки вон туда, — я указал рукой, — будто человек побежал.
Киж подошёл к краю скалы, спрыгнул на узкий уступ, наклонился и поставил на песок «топалки».
Камни тут же начали попеременно прыгать вперёд, натянув верёвку и изображая бегущего человека. Топ-топ-топ-топ…
И тут же, услышав «шаги», к булыжникам рванулись песчаные змеи. «Топалки» бежали быстрее меня, уводя тварей за собой. А я ждал, сжав в пальцах эфирную нить и наблюдая за погоней. Рано. Ещё рано. Ещё чуть-чуть….
Особо быстрая гадина
