Руины тигра – обитель феникса - Ами Д. Плат
Он не замечал никого вокруг, весь его гнев выливался на бессовестного бедолагу. А вот Цзян уже направил ко мне двух своих охранников.
Путаясь в изношенном за время пути наряде, я рванулся к выходу. И о чём я только думал раньше? Не надо мне возвращаться к отцу!
Военная муштра, боевые искусства, его армия, несвобода – всё это не по мне.
Вольные поля, горы и равнины – вот какая жизнь мне подходит.
Я выскочил из игорного дома и сломя голову помчался по улице. Прохожие шарахались, но прислужники Цзяна не отставали. Я свернул в тихий и тёмный переулок. В углублении меж домов приютилась небольшая кумирня. Я бросился туда и забился в нишу, уповая на полумрак. Повезло: охранники пробежали мимо.
Я опустился на корточки и сложил ладони вместе, переводя дух, потом нашёл в сумке рисовую лепёшку и положил на алтарь. Здесь стояли цветы, бумажная фигурка, похожая на птицу, и курились благовония, наполняя ночь густым и сладким ароматом.
Стоило только подумать, об этой ли кумирне говорил Чэнхуан, как рядом появился большой чёрный пёс. Он глядел на меня блестящими глазами-бусинами, а в пасти держал амулет, на котором значилось: «Любовь найдёт тебя».
Медленно и аккуратно я взял у пса бумажку с тщательно выведенными иероглифами. Она чуть помялась и промокла, но надпись ничуть не пострадала.
Неужели правда? Или просто совпадение?
Пёс взял с алтаря лепёшку и засеменил прочь, а я поднял глаза и увидел, что в переулке стоит Цзян. Бежать было глупо и поздно.
– Молодой господин Ван, – произнёс он, тщательно выговаривая каждое слово. – Уж не подводят ли меня мои старческие глаза? Помню вас совсем юным: короткие волосы, но такой же упрямый нос. Мы с вашим отцом навещали вас, когда вам было десять.
Я стоял и таращился на него как дурак.
– Слышал, ваша матушка скончалась, – продолжил он. – Весьма вам соболезную. Она была такой приятной женщиной. Жаль, что связалась не с тем мужчиной, правда?
Заметив моё оцепенение, он двинулся вперёд.
– Ох, простите, не стоило мне этого говорить. – Цзян хитро прищурился. – Отец вас разыскивает по всему северо-западу. Зря вы заставляете его переживать.
– Едва ли он обо мне печётся, – выдавил я.
– Ещё как. Два сына – не так уж много, чтобы ими разбрасываться. Он назначил награду тому, кто найдёт вас первым. Пойдёмте со мной. Я уже сообщил ему обо всём, и вы сможете в комфорте дождаться его людей. Уверяю, больше вам ничего не грозит.
– Нет уж, благодарю.
Я попятился, развернулся и побежал.
Даже ночью улицы были заполнены народом, и мне казалось, будто за мной гонится целый отряд прислужников Цзяна и моего отца. Я задыхался, спотыкался и вылетел в конце концов к тесному ночному рынку. От лавочек поднимался дым и запах жареной рыбы. Здесь толпилось ещё больше людей. Надеясь затеряться, я сбавил шаг и стал протискиваться на противоположную сторону рыночной площади, то и дело получая пинки. Толпа гудела. Схлопотав немало синяков, я наконец выбрался на очередную тёмную улицу, надеясь, что оторвался от погони. Но тут, напугав меня до полусмерти, из мрака рядом соткался Чэнхуан.
– Выглядишь перепуганным, – ухмыльнулся он. – Нужна помощь?
– А ты помогаешь всем подряд?
– Только тем, кто не вредит моему городу. Враги Цзяна – мои друзья.
Мы направились по безлюдной улице. Лунный свет серебрил загнутые крыши домов. Шум погони затих.
– Спасибо, – улыбнулся я в темноту.
Кажется, Чэнхуан тоже улыбался.
– Могу проводить тебя до окраины города, а там сбежишь от старика. Ты что-то ему задолжал?
– Я не боюсь Цзяна.
– Тогда в чём дело?
– Ван Гуан! – прогремело за нами.
Я в ужасе крутанулся назад. Над нами нависал исполин – на две головы выше обычного человека. Неверный свет луны и уличных светильников играл на широких плечах и мощном торсе, воздух над ним шёл рябью, будто раскалённый. Лица было не разглядеть.
Чэнхуан ринулся вперёд, закрывая меня от чудовища.
– Юноша под моей защитой!
Я впервые осознал, каким хрупким кажется этот дух – не отличить от обычного человека с тонкими пальцами и длинными волосами. И как бесстрашно он встал напротив гиганта.
– Прошу, отпусти меня, – взмолился я.
– Ты должен вернуться, – рыкнул противник.
– Повторяю, в моём городе юноша под защитой. Я уже двести лет занимаю пост защитника и не позволю вредить добропорядочным гражданам!
На лице, остававшемся в тени, пурпуром полыхнули два хищных глаза. Других черт было не различить, и выглядело это поистине зловеще. Великан взревел, поднимая вокруг шквалистый ветер, клубы пыли и увядающих лепестков.
Шёлковые рукава и полы чифу забились, как испуганные птицы, драконий узор пошёл волной, но Чэнхуан не дрогнул. Он по-прежнему стоял с ровной спиной и поднятым вверх подбородком, одной рукой прикрывая лицо, а второй – меня.
– Ты, значит, честный чиновник? – прозвучало раскатом грома.
– Именно так!
– Терпеть вас не могу. Я таких, как ты, на завтрак ем!
Исполин шагнул вперёд, и из тьмы выступила тигриная морда. Огненно-рыжая, в чёрных, будто кровавых, полосах.
Чэнхуан выставил обе руки вперёд, отражая атаку. Но тигр был гораздо сильнее, никакой духовный барьер не смог бы его остановить. Молниеносным движением зверь откусил духу голову.
Кровь не выступила, но тело рухнуло грузно, как настоящее, и стало медленно таять в весеннем воздухе.
– Чэнхуан! – Я упал на колени рядом с ним.
– Пора вернуться домой, сын, – прорычал тигр, сверля меня красными глазищами.
Я опустил голову, чтобы он не видел слёз. Чэнхуан был ко мне добр и так жестоко за это поплатится. Я ничтожество.
Глава 4
Я лежал на полу без сил и смотрел на сад. Маленькие бонсаи причудливой формы тянулись из кадок на каменных подставках разной высоты. Напрягая зрение, я видел крошечные статуэтки дракончиков и рыбаков среди узловатых корней. На веранде переливались подвески музыки ветра. Летняя жара захватила замок.
Многие назвали бы сад прекрасным: он причудливо раскинулся по огромной территории и был хорошо спланирован. Но для меня – он бездушен. Отец никогда не занимался растениями или прудами сам. Слуги без энтузиазма исполняли указания придворного архитектора, специально выписанного из столицы ради того, чтобы наш дворец не уступал императорскому.
Тогда я ещё не знал, что отец мечтает сделать этот дом центром новой, собственной столицы.
– Диди[7], хватит себя жалеть! – Старший брат возник из ниоткуда.
Я вздрогнул и посмотрел на свои ладони, пытаясь избежать неловкости. Брат точно угадал моё состояние. Отец вернул меня домой и сразу убрался далеко на север с военными отрядами. Он не допрашивал меня, принял на веру рассказ о том, как враги напали на нас с двух сторон.
Позже, когда я брал у писаря бумагу и кисти для каллиграфии, тот рассказал, что больше никто не выжил. Думали, погиб и я. Не знаю, как отцу удалось так быстро явиться за мной в город, но ни одним словом или жестом он не показал, что переживал или скорбел.
Меня просто вернули домой, как вещь, и бросили.
Одиночество меня не пугало, я мог занять себя чтением или каллиграфией, но сердце всё равно болело.
– Не называй меня диди, – пробормотал я.
Со старшим братом мы были плохо знакомы. Отец ни разу не брал его с собой, когда навещал нас с матерью. Но с первого взгляда брат показался мне
