Руины тигра – обитель феникса - Ами Д. Плат

Ами Д. Плат

Руины тигра – обитель феникса

Все права защищены.

Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.

© Плат А. Д., 2025

© Оформление. ООО «МИФ», 2025

© Оформление. ООО «МИФ», 2025

* * *

Посвящается всем тем,

кто когда-нибудь думал,

что судьба предопределена

Пролог

Ветер срывает тёмно-бурые листья и кружит, кружит по всему саду. Те падают на влажную пахучую землю, образуя мягкий ковёр. Мне невыносимо сидеть за свитком с кисточкой и тушью и бессильно глядеть в окно. Пухлые, налитые облака бегут по лазурному небу – явно к вечеру пойдёт дождь, а сейчас короткий просвет, когда можно нагуляться. Я закусываю губу. Думаю, мама простит, если я ненадолго без спроса убегу наружу. Конечно, пожурит, но не всерьёз. Скажу в своё оправдание, будто не хотел гулять после ливня, чтобы не запачкаться.

Беру тёплую накидку от ветра и тихонько, никем не замеченный выбираюсь в сад. Со стороны озера доносятся крики уток. В саду собрали почти весь урожай, даже айву и самые поздние груши, лишь хурма стоит вся в рыжих солнечных шариках.

Мне нравится, как пахнет осень: влажно и терпко, преющим сеном и звериным мехом, кострищем со стороны кухни, где вялят фрукты на зиму. Огонь разжигают раз в несколько дней в глубокой яме, потом вокруг оставшихся углей на глиняных черепках раскладывают собранный урожай, в основном груши и яблоки, и закрывают большой крышкой. Мама сама руководит поваром и служанками. Ей нравится такая работа.

Хрустит сук, я оборачиваюсь на шум. Сердце дёргается в груди: вдруг это кабан или медведь случайно забрёл из леса? А я один и без оружия.

На дереве сидит девчонка – не старше меня, лет двенадцати. Солнце мелькает среди облаков, играет на её коже и на поспевающих рыжих плодах.

– Как ты забралась так высоко? – кричу я.

– С неба спустилась, дурачина, – отвечает она и смеётся.

Потом опасно поднимается на обе ноги, делает шаг по толстой ветке. Кажется, ей не подходит любая хурма, и она тянется к одному, особенно большому плоду. Я наблюдаю, как медленно рука сжимается на тонкой кожице, а нога соскальзывает и девочка летит вниз.

– Ай-ай-ай!

Я подбегаю и вижу, как пальцы впились в хурму, плод лопнул, и в руке осталось ярко-оранжевое склизкое месиво. Девочка поднимает на меня влажные чёрные глазки и улыбается.

– Всё-таки упала, – констатирует она и беззастенчиво задирает порванные полы своего нежно-морковного костюмчика.

Смотрю на белоснежную кожу и окровавленную коленку и невольно охаю.

– Сбегаю позову маму, – предлагаю я.

– Стой, мне страшно тут одной.

– Тогда давай руку, отведу домой. Нужно обработать рану. Ты с родителями приехала?

– А твоя мама добрая? – спрашивает девочка. – Она человек?

– Конечно, – отзываюсь я, её слова отчего-то меня задевают. Какой ещё может быть моя мама?

– Лучше помоги. – Она беспомощно протягивает ко мне ладошку, по которой размазана липкая и сладкая хурма. – Меня пчёлы покусают.

– Уже нет пчёл, осень.

– А что они делают?

– Спят, наверное.

Я хмурю брови, но принимаюсь счищать скользкую мякоть с её руки.

– Не надо лазать по деревьям, если не умеешь. Это не девчачье дело.

– Уверена, я лазаю лучше тебя.

– Ещё чего. У кого из нас коленка разбита?

Кровь так ярко алеет на белой коже среди тусклого осеннего пейзажа, что мне становится не по себе. Я громко сглатываю, и отчего-то глаза начинает щипать. Хочу что-то сказать, но слова застревают в горле вишнёвыми косточками. Что это за девочка? У нас ведь никогда не бывает гостей.

– Тогда достань мне другую хурму, – просит незнакомка.

Беспомощно оборачиваюсь к дому. Оттуда уже бежит мама, и полы ханьфу развеваются на ветру. Оно такое ярко-зелёное, когда всё вокруг пустеет и отцветает.

– Гу-эр![1] – кричит она.

Глава 1

Всё началось, когда исчезли драконы. Хорошенько поразмыслив и сопоставив факты, к такому заключению я пришёл в конце концов. И так же мне говорила она. Нет, это произошло не за один день – медленно, постепенно сгущалась тьма. Я понял, лишь когда стал значительно старше. Ни люди, ни более могущественные существа не подозревали, в чём дело. Разрушения пошли с мелких неурядиц и неурожаев. Веками императорская династия Страны Бесконечной Гармонии слабела. Землю раздирали войны, чужаки то и дело пытались её разделить, провинции враждовали друг с другом.

Наш народ оказался слабее степных кочевников. Даже отец – существо сухое и сдержанное – рассказывал о тех временах с неприязнью. Будь он обычным человеком, говорил бы с ужасом. Когда родился мой старший брат Ан, на востоке поднялась новая династия правителей. Поговаривали, им покровительствовали небожители. Однако не чувствовалось в тех людях необходимой силы, чтобы сплотить всю империю и вернуть былое могущество, – так считал отец.

Прошёл почти век. Отец взял в жёны другую смертную, копил богатства, строил замки. Тем временем его прогнозы насчёт восточного царства сбывались, поэтому он решил захватить судьбу жителей равнин, гор и степей в свои руки.

Он забрал старшего сына и ушёл на войну со своей армией, оставив нас с матерью в прекрасном месте. Я лишь смутно помнил суровое лицо отца и зловещие истории, которые он рассказывал мне в назидание. Я был малышом и просто жил свою маленькую незначительную жизнь, окружённый заботой и теплом, не понимая, что происходит.

Мать напитывала меня любовью, учила бережному отношению к окружающему миру, игре на музыкальных инструментах, стихосложению, чайной церемонии и рисованию. Если бы отец узнал – непременно пресёк бы эти занятия как неподобающие мальчику, с его точки зрения. Но, к нашему с матерью счастью, его тогда не интересовала жизнь младшего сына, которому не стать наследником. Судьба была ко мне благосклонна, и я надеялся прожить спокойно и счастливо в нашем далёком от мирской суеты небольшом замке.

И вот теперь я лежал с закрытыми глазами, вспоминая безмятежное детство и жалея себя. Боль пульсировала в ране на боку. Кровавые цветы распускались на пропитанной потом и страхом ткани под доспехом. Я закрыл руками лицо и упивался жалостью к себе, перебирая моменты прошлого от самых давних к самым последним.

Когда мать умерла, а я был уже достаточно взрослым, чтоб отец мог втянуть меня в свои военные кампании. Войска его продвигались к востоку, подчиняя и объединяя бедствующие территории. Отец не мог законно править людьми, не разгневав небожителей, поэтому искал ставленника – человеческую марионетку. Наверное, втайне надеялся посадить на императорский трон моего брата Ана, которому ещё предстояло заслужить славу и почёт среди народа, но и к другим претендентам присматривался.

Я не нужен был отцу совершенно, но почему-то, даже не дав отгоревать, он отправил меня обучаться военному делу на практике. Сперва мне вверили отряд, однако я ничего не знал ни о тактике, ни о боевых искусствах, лишь худо-бедно