Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
Чу Ваньнин знал лишь, как вести себя с людьми, которые уважают его, боятся или ненавидят. Как же быть с теми, кому он нравится? Это было для него чересчур сложно.
По этой причине он, недолго думая, отверг предложение Мо Жаня.
Ошеломленный юноша на миг застыл, а потом опустил длинные ресницы, пряча недовольный, полный уныния взгляд. Он долго обдумывал что-то, низко опустив голову, а потом вдруг тихо, но упрямо сказал:
– Все равно моим учителем станете именно вы.
Изумленный услышанным, Чу Ваньнин промолчал.
С любопытством наблюдавший за этой сценой глава не удержался от смешка и спросил:
– А-Жань, ты знаешь, кто он такой?
– Он так ничего и не сказал. Откуда мне знать, кто это?
– Ха-ха… Раз ты даже не знаешь, кто он, почему хочешь, чтобы твоим учителем стал именно он?
Продолжая держать Чу Ваньнина за руки, Мо Жань повернулся лицом к главе и с улыбкой ответил:
– Потому что он выглядит самым мягким и добрым.
Лежащий в темноте Чу Ваньнин резко открыл глаза, чувствуя ужасное головокружение.
Действительно, с ума сойти можно.
Одно Небо знает, что тогда случилось с глазами Мо Жаня, если тот смог углядеть в нем мягкость и доброту. Не только он сам – узнав об этом случае, все обитатели пика Сышэн, завидев молодого господина Мо Жаня, любезно приветствовали его взглядами в духе «поглядите на этого дурачка».
Чу Ваньнин поднял руку и прижал ее к пульсирующему виску. Его плечо болело, пустой желудок сводило, голова кружилась, а мысли путались.
Похоже, поспать ему не удастся.
Какое-то время Чу Ваньнин, раскинув руки в стороны, лежал на постели, уставившись в потолок. Когда же он сел, намереваясь зажечь палочку успокаивающих благовоний, в дверь вдруг снова постучали.
Снаружи опять стоял Мо Жань.
Чу Ваньнин не стал откликаться, не велел ни входить, ни катиться прочь.
Однако в этот раз дверь открылась сама.
Чу Ваньнин мрачно поднял голову. Зажженная щепка в его пальцах замерла в воздухе и потухла, так и не донесенная до палочки благовоний.
– Убирайся, – сказал Чу Ваньнин.
Мо Жань вошел в комнату с пиалой дымящейся лапши, только-только снятой с очага.
На этот раз она выглядела попроще, без всяких изысков и украшений. Помимо самой лапши, в прозрачном беловатом бульоне плавал только мелко нарезанный зеленый лук и семена кунжута, а также лежало несколько коротких свиных ребрышек, пара листиков капусты и жидкое яйцо.
Чу Ваньнин был ужасно голоден, но даже при виде лапши его лицо осталось бесстрастным. Мельком взглянув на пиалу, он так же коротко посмотрел на Мо Жаня, а потом молча отвернулся.
Мо Жань поставил лапшу на стол и тихо сказал:
– Я попросил здешнего повара сварить вам лапшу.
Чу Ваньнин опустил веки. Разумеется, ее сварил не Мо Жань.
– Поешьте, – продолжил юноша. – В ней нет ни перца, ни говядины, ни пророщенного гороха.
С этими словами он развернулся и вышел, закрыв за собой дверь.
Мо Жаня все еще мучили угрызения совести из-за раны Чу Ваньнина. Это было все, что он мог сделать для своего наставника.
Чу Ваньнин привалился спиной к стене возле окна и глубоко задумался, сам не зная о чем. Скрестив руки на груди, он глядел на пиалу, пока пар не перестал подниматься от вконец остывшего бульона. Лишь тогда он наконец подошел к столу, сел, взял палочки и принялся неторопливо есть холодную, уже комковатую лапшу.
Происшествие со злым духом поместья Чэнь было улажено.
На другой день заклинатели оседлали коней и направились обратно к духовной школе пика Сышэн тем же путем, каким приехали.
На всех дорогах и перекрестках, в чайных и харчевнях жители Цайде жарко обсуждали события, произошедшие с семьей господина Чэня. Для такого небольшого городишки подобных скандальных новостей было вполне достаточно, чтобы обеспечить горожанам пищу для пересудов по меньшей мере на год.
– Вот уж не думал, что старший молодой господин Чэнь, оказывается, давно был тайно женат на барышне Ло. Ох, бедняжка!
– По-моему, всего этого бы не произошло, если бы семейство Чэнь не разбогатело. В самом деле, мужчинам вредно быть богатыми: от денег они дуреют, их головы начинают заполняться грязной жижей гнусности, которая, если перельется через край, весь город затопить может.
– Сам молодой господин Чэнь никаких гнусностей не совершал, – недовольно возразил какой-то мужчина. – Это все вина его отца и матери. Вот же гад этот господин Чэнь! Надеюсь, все его потомки будут рождаться с язвами по всему телу.
– Конечно, жалко тех, кто умер. Но как насчет живых? – вставил кто-то. – Только взгляните на младшую госпожу Чэнь, урожденную Яо, драгоценную дочь начальника уезда. Я думаю, самая несправедливо обиженная здесь она, ведь эта бессовестная госпожа Чэнь обманула ее. Вот скажите-ка, как ей, по-вашему, теперь быть?
– Снова выйти замуж, и всего делов.
Его собеседник закатил глаза и с издевкой произнес:
– Снова выйти замуж? И кто ее возьмет? Ты?
Деревенский мужик, над которым подшучивали, осклабился и, ковыряясь ногтем в зубах, со смехом сказал:
– Если моя первая женушка не будет против, то возьму, почему бы нет. Эта барышня Яо очень даже ничего, пусть и вдовушка, – я не придирчив.
– Тьфу! Ишь, раскатал губу!
Сидевший в седле Мо Жань навострил уши, с живым интересом прислушиваясь к чужой болтовне и глядя по сторонам. Он бы сам с радостью присоединился к селянам и посплетничал, если бы не ехавший рядом с закрытыми глазами Чу Ваньнин, на наморщенном лбу которого, казалось, было крупными иероглифами написано: «До чего же шумно!»
Так они ехали рядом, пока наконец не покинули город и не оказались в предместьях. Внезапно Ши Мэй ахнул, указывая куда-то вдаль:
– Учитель, взгляните туда!
На площадке перед разрушенным храмом призрачной распорядительницы суетилась группа крестьян в грубых рабочих одежках, усердно таская обломки камней и кирпичи. Судя по всему, они намеревались восстановить храм и сделать для божества новую позолоченную статую.
– Учитель, прежней призрачной распорядительницы больше нет, но они делают себе новую, – обеспокоенно сказал Ши Мэй. – Возможно ли, что она точно так же наберет силу, станет божеством и начнет творить зло?
– Не знаю, – ответил Чу Ваньнин.
– Может, нам стоит пойти и уговорить их не строить новый храм?
– Традиция «посмертных браков» существует в Цайде уже много поколений. Разве ты или
