Liber Obscura. Тёмная книга, Эрика и её кошмарное приключение в двузначность - Хельга Воджик

Отец ещё что-то говорил, но Эрика заткнула уши пальцами, чтобы не слышать его. Она хотела, чтобы весь мир растворился в молочном тумане, чтобы все сгинули в реке, чтобы её оставили в покое.

В её руку уткнулся крохотный нос и пискнул. Эрика повернула голову, Пират щекотал усами её солёную щеку. Должно быть, она забыла закрыть клетку.

– Ты единственный не врал мне, – всхлипнула девочка, отпуская уши и гладя зверька.

«Я никогда не врала тебе», – зашуршал голос Ло в голове.

Эрика зажмурилась, выталкивая слова.

– Убирайся прочь из моей головы!

«Но я могу помочь!» – воспротивилась Ло.

– Заткнись! – Эрика вытерла глаза. – Ты должна молчать! Ты заперта в тёмную коробку!

«Я всё могу объяснить!» – не сдавалась книга.

Эрика соскочила с кровати, кинулась к шкафу, выхватила мешок, дёрнула завязки изо всех сил, даже ткань жалобно треснула. Так и есть, она не закрыла застёжку темной коробки.

«Выслушай меня!», – взмолилась книга.

Девочка не понимала, что происходит вокруг. Мишель говорила, что её родители разводятся. А теперь Анжелика Арно в объятиях отца. Откуда они вообще знакомы? А как же Жозлин? Они тоже разводятся? Об этом он должен рассказать? Поэтому мамы никогда нет дома? Жозлин ненавидит её так сильно, что готова оставить отца и забыть? Или она ненавидит их обоих?

– Да что ты можешь знать?! Ты всего лишь книга!

«Я больше, чем книга. Я твоя мать, Эрика! Я – Жозлин!»

Слова

Она нанизывала слова как жемчуг и прятала в них слои смыслов и боли. Перламутровые истории сияли и радовали взоры. Их блеск стирал память о том, из какой тёмной бездны они были подняты, и каким кривым ножом извлечены. Выпотрошены, брошены, оставлены гнить под солнцем. Этот недоступный другим смрад преследовал и отравлял её. Осквернял всё, к чему она прикасалась. Скверной заражая мир вокруг. Мир, в котором сиял жемчуг её слов. Время оборачивало песок в драгоценность, подменяя смыслы и формы.

Слова сплетались в песни и трогали сердца людей, возвращались к ней эхом, как волна, убегающая в море, вновь и вновь возвращается, чтобы обнять берег. Но она слышала лишь скрежет лезвия по кости, вдыхала запах смерти, видела только тьму, из которой черпала вдохновение.

Она платила солью за соль. Капля за каплей. Она знала, что сама океан, и пыталась извлечь из себя главное слово. А когда оно было найдено, то не нашла ему имени. Мёртвое слово, не облачённое в звук. Умершее до рождения. Убитое в чреве предначального.

Рен. Так древние назвали имя. Одна из ипостасей души. Без которой не найти своё место, не оставить след. Невозможно существование без обретения названия. Нет хуже проклятия, чем потеря Рен. Вне бытия, вне времени, вне Абсолюта.

Эта песчинка не успела обернуться перламутром, её время было столь коротко, что имя растворилось в пустоте. Бесконечный океан, лишь выпив который, она смогла бы отыскать утраченное. Пролитый дождём, выжженный пламенем, выстраданный потерей. Но у неё был иной путь. К песчинке на дне мог привести голем. Тёмный близнец, сожравший сестру, выпивший соки, лишивший голоса. Проклятая тварь, вышедшая из тьмы. Ночь, породившая мрак. Сон, давший жизнь кошмару. Начало, ставшее концом.

Как был ясен и прекрасен тот миг, когда две искры вспыхнули в один момент. Как был светел их свет. Две звезды, что сияли и разгорались. Пока одна не уничтожила другую.

Я мать обеих. Породившая зверя и агнца для него. Я жертвенный алтарь. Я нож. Я кровь невинного и плоть убийцы.

Нет горя сильнее, чем скорбь матери по утраченному дитя, нет проклятия страшнее, чем быть матерью Каина и Авеля.

Я верну жемчуг в океан. В бездну вод, во тьму начала. Туда, где никто не найдёт, и не произнесёт их имена. Утратившие рен исчезают. Все будет исправлено, песок вернётся в песок. Лишённый имени не может предстать пред богами.

Меня зовут Жозе Лин. СестРен – моя исповедь. Мой Magnum opus. Моя Liber Obscura, написанная кровью, пеплом и солью. Моя нерождённая дочь, убитая рождённой. Я дам им новое крещение и вместе мы выйдем из вод океана обновлёнными и обрётшими Слово. Мы вернёмся в Океан. Во время, когда всё было единым, и каждый был частью целого. В поисках имени, ради обретения Слова.

Глава 13

которая могла стать последней

Если бы Эрика была обычной девочкой

Эрика откинула книгу и замотала головой.

Нет! Быть того не может! Что такое говорит Ло? Почему называет себя её матерью?

«Поговори со мной», – зашуршала книга. – «Ты ведь хотела этого».

– Ты не она, – Эрика попятилась, натолкнулась спиной на стул у запертой двери. – Ты не она!

«Мысль от мысли. Слово от слова», – шептала книга, и её страницы подрагивали.

– Ты морок! – замотала головой девочка, силясь вытряхнуть голос Ло из себя.

«Я единственный твой друг. Я ключ ко всем дверям. Я ответ на любой вопрос».

Эрика забегала по комнате взглядом. Вот она – тёмная коробка. Лежит у кровати.

«Не смей!» – зашипела книга, выгнула листы, как паук лапы перед броском. – «Я достаточно провела во тьме. Пора написать новую историю. Снова!»

– Что ты такое? – прошептала Эрика, откидывая стул и нащупывая дверной замок.

«Никто прежде не давал мне имени. Никто до тебя. Теперь мы связаны. Я приму твою историю, сплету с другими и…»

– Другими? Эти женщины? Они настоящие?

«Тебе не должно быть до них дела…»

– Жозлин, моя мама, была одной из них?

«О, ты начинаешь понимать… Любая разгаданная загадка кажется потом поразительно лёгкой[72].»

Замок щёлкнул, Эрика вывалилась в коридор, поднялась, снова упала, задыхаясь, побежала к тёмной двери и забарабанила в неё кулаками.

– Мама, мама, открой!

Слёзы текли по щекам, кровь стучала в ушах вместе со словами.

«Я и есть Жозлин»

Эрика обернулась. Книга ползла по коридору. Похожая на мерзкое насекомое с сотнями трепещущих крыльев. Переплёт шаркал и шлёпал по паркету, тонкая лента ляссе извивалась змеиным языком.

– Ты не она, – замотала головой девочка, зажала уши руками и закричала, лишь бы заглушить голос в голове: – Ты не она!

Искры поднялись с пола, синие вспышки. Серебряная молния прыгнула на книгу. Пират впился зубами в страницы, и Ло завизжала. Мгновения хватило, чтобы Эрика перепрыгнула книгу, подхватила крыса и сбежала вниз по лестнице. Она влетела в пустой кабинет отца, кинулась к его столу. Выдёргивала ящики, вытряхивала, пока не нашла их