Хаски и его учитель Белый кот. Книга 1 - Жоубао Бучи Жоу
– Иллюзия, в которой мы находимся, может сильно сбить с толку. Ты встречаешь здесь тех, кого больше всего жаждешь увидеть, но зачастую они являются в чужом, обманчивом облике, – пояснил Чу Ваньнин, шагая рядом с Мо Жанем. – Лишь хладнокровие и сосредоточенность помогают избежать коварной ловушки.
– О…
Э? Погодите-ка! Мо Жань вздрогнул, пронзенный внезапной мыслью.
Если все так, как сказал Чу Ваньнин, то выходит, что…
Мо Жань скользнул взглядом по идущему рядом Чу Ваньнину и вновь содрогнулся всем телом.
Невозможно!
С Ши Мэем в прошлый раз все понятно, он всегда рад его видеть. Но неужели сегодня он хотел встретить здесь Чу Ваньнина?! Немыслимо!
Пока Мо Жань про себя заходился яростным криком, Чу Ваньнин внезапно остановился и потянул его назад.
– Ни звука.
– Что такое?
– Впереди что-то движется.
События развивались совершенно иначе, нежели в прошлой жизни, и Мо Жань больше не знал, чего ожидать.
– Может, это Ши Мэй? – робко предположил он в ответ на слова наставника.
– В этом иллюзорном мире ни в коем случае нельзя заранее представлять, кем может быть встреченный тобой человек, – нахмурился Чу Ваньнин. – В противном случае то, что идет тебе навстречу, примет облик человека, о котором ты подумал. Очисти свой разум от мыслей.
Мо Жань честно попытался это сделать, но ничего не получилось.
Бросив на юношу быстрый взгляд, Чу Ваньнин внезапно уколол его в руку невесть когда появившимся в ладони лучом застывшей духовной энергии, принявшим форму кинжала.
– Мгх!
– Не кричи. – Зная, что он не сдержит возглас, Чу Ваньнин уже прижал к губам Мо Жаня пальцы другой руки, светящиеся золотистым сиянием, и в тот же миг юноша понял, что больше не может издать ни звука. – Больно?
«Ну и вопрос! А сам не догадываешься? Тогда проткни себе что-нибудь – и узнаешь!»
Мо Жань со слезами на глазах жалобно закивал.
– И хорошо, что больно. Теперь не думай ни о чем, кроме этой боли. Следуй за мной, посмотрим, что там.
Про себя проклиная Чу Ваньнина на чем свет стоит, Мо Жань безмолвно двинулся за ним по извилистой тропинке. Чем ближе они подходили к подозрительному месту, тем яснее слышали гул множества веселых людских голосов, что было весьма странно для этого обычно тихого и безлюдного сада.
Обойдя участок длинной высокой стены, они оказались в том самом месте, откуда доносились голоса.
Перед ними предстало ярко освещенное высокое здание, празднично украшенное полотнами из красного газа, колышущимися на ветру. Просторный прилегающий двор был густо уставлен более чем сотней пиршественных столов, уставленных разнообразными блюдами из мяса, рыбы и свежих овощей. Гости пили вино из чаш, вели беседы, шумели и веселились.
Через широко раскрытые двери на стене зала они увидели огромный ярко-красный иероглиф «двойное счастье». Похоже, здесь шумно праздновали свадьбу.
– Учитель, – прошептал Мо Жань, – только взгляните на этих гостей… У них нет лиц!
Глава 13
Невеста этого достопочтенного
Чу Ваньнину не требовалась подсказка Мо Жаня, он и сам давно заметил эту деталь.
Гости оживленно беседовали друг с другом, но было совершенно непонятно, откуда исходили их голоса. У всех у них, сидящих, стоящих, играющих в «угадывание пальцев»[33] и произносящих тосты, вместо лиц была пустота, будто их головы сделали из папье-маше.
– Как нам быть? Может, пойдем и выпьем с ними?
Не оценив шутку Мо Жаня, Чу Ваньнин опустил голову и погрузился в глубокие раздумья.
Вдруг откуда-то издалека донесся частый топот множества ног. Выплыв из пелены тумана, к зданию медленно приближалась длинная процессия, разделенная на две шеренги.
Мо Жань и Чу Ваньнин укрылись за декоративной горкой. Когда процессия подошла совсем близко, они увидели, что во главе шла очаровательная парочка – Золотой мальчик и Нефритовая девочка[34]. Лица детей не были пустыми, однако четко и ярко прорисованные черты делали их в тусклом свете сумерек похожими на бумажные фигурки, какие сжигают на похоронах.
Оба ребенка несли в руках по зажженной красной свече, украшенной узором из переплетенных дракона и феникса. От этих толстых свечей исходил густой аромат пудры «Байде». Запах, ударивший в нос Мо Жаню, был настолько сильным, что он едва снова не лишился способности мыслить здраво. К счастью, тупая боль от раны в руке не давала ему потерять контроль над собой; для пущей верности, чтобы сохранять ясность сознания, он безжалостно ткнул пальцем в порез.
Чу Ваньнин бросил на него короткий взгляд.
– Кхм… Признаться, это здорово помогает, – пояснил Мо Жань. Помедлив, он решил полюбопытствовать: – Учитель, а почему вы не делаете дырки в своем теле, чтобы сохранять трезвость ума?
– Этот запах на меня не действует, – сухо ответил Чу Ваньнин.
– Да? Интересно почему?
– Я хорошо владею приемом сосредоточения, – холодно пояснил наставник.
Мо Жань не нашелся что на это ответить.
Возглавляемые Золотым мальчиком и Нефритовой девочкой, обе колонны поднялись по ступеням. Какое-то время Чу Ваньнин молча за ними наблюдал, а затем вдруг тихо ахнул.
Наставник удивлялся настолько редко, что охваченный любопытством Мо Жань сразу посмотрел в направлении его взгляда. Увиденное изумило его не меньше.
Обе колонны состояли из мертвецов, которые, шатаясь, шли вверх по лестнице. Они сохранили свои прижизненные черты лица, но кожа их была мертвенно-белой, а глаза оставались плотно закрытыми. Почти все они – и мужчины, и женщины – выглядели очень молодо, не старше двадцати лет. Среди них, однако, выделялся один невероятно знакомый силуэт.
Каким-то образом молодой господин Чэнь, тело которого они ранее видели в красном гробу, тоже затесался в эту процессию. Не открывая глаз, он, как и остальные, медленно шагал вперед, следуя за благоуханием, исходящим от горящих свечей. Все мертвецы были разбиты на пары, и каждому из первой шеренги соответствовал кто-нибудь из второй; у одного лишь молодого господина Чэня не было пары – вместо женского трупа рядом с ним трепалась на ветру бумажная «призрачная невеста» с лицом из папье-маше.
Но даже не появление старшего сына семьи Чэнь так изумило Чу Ваньнина с Мо Жанем. Приглядевшись к идущим в самом хвосте процессии, Мо Жань смертельно побледнел. Позади, в разных шеренгах, шли, повесив головы, Ши Мэй и урожденная Яо. Глаза закрыты, в лицах ни кровинки, неверная походка – они ничем не отличались от идущих впереди мертвецов. Глядя на них, невозможно было разобрать, теплится ли в них жизнь или уже нет.
У Мо Жаня волосы на голове
