Хроники Птицелова - Марина Клейн
Но тебя не было, а были двое полицейских, следователь, мама и он.
– Я постараюсь не надоедать вам, – мягко проговорил старший следователь Каимов. – Но есть несколько вопросов, которые я обязан вам задать. Вы не волнуйтесь. Может, хотите чего-нибудь выпить? Чаю или кофе?
– Хочу кофе, – сказала я. – С вишневым соком, шоколадом, сливками и корицей. И добавьте, пожалуйста, немного меда – я попала под дождь.
Мама, поглядев на следователя, беспомощно пожала плечами. Он, я чувствовала, растерянно смотрел на меня. Когда мы были вместе, я пила только черный кофе, не позволяя добавлять даже сахар. Мне захотелось выкрикнуть со злорадством, что теперь все по-другому и ему никогда не узнать меня нынешнюю, но желание пропало так же быстро, как и возникло. Оно было заглушено мыслями о тебе. Только от тебя я могла принять и выпить кружку черного кофе без сахара, который ты готовил с умилительной неловкостью и сам почему-то никогда не пил, и я приняла и выпила тогда, на кухне, когда к тебе пришел Ангел и мы говорили о предопределенном… Ну почему, почему твой Асфодель никак не может понять, что мы не сможем жить друг без друга? Почему ты сам не хочешь этого признать?
– Все в порядке, – сказал старший следователь Каимов. – Я приготовлю вам кофе, а вы пока переоденьтесь в сухое.
Я встала и поплелась в свою комнату. Переоделась и долго приводила себя в порядок, последовательно используя всю вереницу бутылочек, стоящих у стены. Мне было плохо. Валькирия пропала, ты меня бросил, за мной охотился Антоний-Птицелов, в моей жизни снова возник он, хотя уж ему точно нечего было здесь делать. После всего, что он со мной сотворил, я удивилась, как не бросилась в истерику при его виде. Ведь я так боялась этой встречи, а потом все затмил ты, и все, что происходило вокруг нас… Но боль оставалась, тупая и давящая, она намертво вцепилась в сердце и наотрез отказывалась выходить. А теперь еще и этот старший следователь Каимов, с которым мне совершенно не хотелось беседовать.
Использовав и поставив с краю последний бутылек средства для укладки волос, я задумчиво посмотрела на свое отражение в зеркале и пообещала ему быть терпеливой и смелой. У меня своя жизнь, начавшаяся по-новому не без тяжелого труда, и я совершенно не собиралась отдавать ее кому-то и возвращаться в бездну боли. Тем более, когда все так странно, Антонию-Птицелову нужен некий ответ, его знает только Валькирия, а она исчезла…
Я вернулась в комнату и села на диван. Полицейские продолжали миллиметр за миллиметром осматривать вещи Валькирии. Старший следователь Каимов принес мне чашку кофе. Я сделала глоток. Все условия были соблюдены – вишневый сок, шоколад, сливки, корица, мед.
– Хорошо! – сказала я.
– И ни капли удивления, – попеняла мне мама. – Радуйся, что господин следователь оказался таким умельцем по части приготовления кофе.
– Почему я должна удивляться? У меня уже есть знакомый ангел, и он как-то дал мне хороший совет. Почему другому ангелу не дать мне хороший кофе?
– Вы считаете, что я ангел? – улыбнулся старший следователь Каимов.
– Конечно. А что, нет?
Атмосфера в комнате ощутимо сгустилась, полицейские даже отвлеклись от поиска и глянули на меня так, словно намеревались наброситься и связать по рукам и ногам, как буйнопомешанную. Странные люди!
Он поторопился разъяснить:
– Это из-за фамилии. Есть такой демон – Каим, или Камио. О нем рассказывается в средневековых трактатах.
– При чем тут тогда ангелы! – проворчал один из полицейских.
– Потому что все демоны – это падшие ангелы, – разъяснил он и это.
Я затрепетала от горького гнева. Как он смел напоминать о том, что наши мысли и души были заключены в одно русло! Нет, нет и нет! Больше такого не будет, он сам разрушил наше единение и не заслуживал того, чтобы та дивная сказка, едва не убившая меня, получила продолжение. Теперь моя душа была на третьем небе – вместе с твоей.
Так я подумала, но все же чувствовала, что связь все еще есть. Мы с ним были слишком похожи, чтобы она исчезла без остатка. Он по-прежнему мог понять с полуслова, о чем я думаю, а я могла понять – если бы захотела, – о чем думает он. Но, пожалуй, сейчас в моей жизни происходило много такого, чего был не в силах принять даже он. И ему предстояло узнать об этом из моего разговора со старшим следователем Каимовым.
– Пусть ангел, пусть демон – не суть, – сказал тот. – Главное, чтобы вы потрудились ответить на несколько моих вопросов – поверьте, это очень важно и в ваших же интересах… Вы готовы? Хорошо. Для начала – вы знаете, где в данный момент находится ваша… соседка?
– Валькирия? Нет, не знаю.
– Тогда, может, вы расскажете мне, как, где и когда вы с ней встретились?
– Не очень давно, – я призадумалась. – Я увидела ее на улице и предложила пожить у меня.
– Что заставило вас сделать это предложение? – уточнил старший следователь Каимов. – Она была бездомной?
– Не знаю, просто она выглядела так, будто ей нужно где-то пожить. – Я пожала плечами.
– То есть для вас нормально приглашать к себе в дом первого встречного?
– Ну да, если только первый встречный выглядит так, будто ему надо где-то пожить, – подтвердила я. – И если этот первый встречный мне нравится, конечно. Вот какого-нибудь Антония-Птицелова я бы не позвала, например. Он выглядит опасным, а Валькирия – она хорошая и милая.
– Она рассказывала что-нибудь о себе?
– Нет, а я не спрашивала.
– Почему вы называете ее Валькирией? – не отставал старший следователь Каимов. – Она так представилась?
– Что значит «представилась»? – я озадаченно посмотрела на него. – Сразу же понятно, что она – Валькирия.
Старший следователь Каимов вздохнул, забрал у меня пустую чашку, поставил ее на тумбочку, наклонился ко мне и с убийственно серьезным видом проговорил:
– Есть основания полагать, что эта девушка была замешана в одной нехорошей истории. Если это так, положение у нее сейчас трудное. Мы хотим найти ее, пока не случилось новой беды. Ну же, Антонина! Ваши близкие волнуются за вас. Возьмите себя в руки. Итак, вы можете сообщить нам что-нибудь о своей соседке?
– Не надо за меня волноваться. – Я обвела всех недоуменным взглядом. – А что вам сообщить о Валькирии, я не знаю. Она любит
