Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
– Конечно, я всё поняла, – Зольда засобиралась восвояси. – Если тебе что-то понадобится – только скажи! Всё доставим немедленно…
Женщина накинула на плечи меховой плащ и уже собиралась выйти, как обернулась и неожиданно серьёзно спросила:
– Не страшно тебе оставаться наедине с ним на ночь?
– Что ты, – Астрид расплылась в участливой улыбке, – как можно. Это всего лишь бедное больное дитя.
Стоило захлопнуться двери за Зольдой, как улыбка исчезла с прекрасного юного лица. Перед йотуном снова была холодная и беспристрастная вёльва.
– Вытяни руку, – приказала она, вложив в свой голос столько силы, что она начала вихриться по маленькой, жарко натопленной комнатке.
Рука, словно живя отдельной жизнью, потянулась к решётке. Йотун с удивлением посмотрел на самовольную конечность.
– Очень хорошо, – довольно протянула она, потянувшись своим сознанием к щуплому тельцу, внутри которого билась совершенно иная, отличная от привычного понимания жизнь.
Существо, спрятавшееся за личиной когда-то жизнерадостного мальчишки, испуганно отпрянуло и забилось в дальний угол.
– Просто изумительно! – Астрид пришла в восторг от той гаммы чувств, которую испытывало существо. – Если ты меня боишься, значит понимаешь, кто я. И что могу с тобой сделать. Может, ты и говорить можешь?
Существо молчало, с ненавистью смотря на свою мучительницу.
– Не очень-то вежливо. А так? – вёльва надавила на его сознание своей силой. Мальчишку выгнуло дугой, если бы в его лёгких была хоть толика воздуха – он бы наверняка закричал. – Я научу тебя говорить. Это просто. В том, что ты меня понимаешь, я ни капли не сомневаюсь.
И не дожидаясь какой-либо реакции, надавила снова.
Сила опытной вёльвы никогда не была стихийным потоком энергии – она считала это расточительством и всегда принимала определённую форму. Сталь, огонь, камни. И всё это обрушивалось не на бедное тело мальчишки, а на энергетическую сущность, которая заставляла его двигаться. Йотун испытывал на себе изощрённость фантазии презренной вёльвы несколько часов к ряду. Она же, методом проб и ошибок, поняла, что именно огонь доставляет ему наибольшие страдания. Но и огонь может быть разным, дорогой мой.
– Если ты понял меня, скажи мне «да», – настаивала Астрид. – Это просто. Набираешь в грудь воздуха и говоришь.
Йотун молчал, и забитой собакой жался в угол клетки.
– Жаль, – сожаления, впрочем, в её голосе не было.
Она приготовилась продолжить огненную пытку, когда до её слуха донеслось тихое заветное слово.
– Повтори! – приказала она, уже думая, что ослышалась.
Йотун повторил.
– Громче!
– Тха…
* * *
Они лежали в обнимку на полу и тихо переговаривались.
Пол был жёсткий, из щелей дуло, а где-то в углу деловито шуршала мышь. Богданка надеялась, что это именно она, крыс девочка боялась ещё больше.
Агне пребывала в благодушном настроении – к вечеру действительно ударил мороз, и от стен веяло холодом, а щели плотно закрытых ставней покрылись голубоватым инеем. Ведьма искренне радовалась, что они встречают эту ночь не в лесу на снегу, а под крышей, особенно её радовала каменная печная труба, щедро отдающая тепло небольшой комнате.
Им довелось на ночь перекусить рыбной похлёбкой – хозяйка дома всё же сжалилась над горемычными мальчишками, но настрого наказала, чтобы не привыкали и побыстрее шли искать работу. Она всё ещё надеялась получить с них причитающиеся за аренду деньги.
Однако ведьме не нравилось поведение Богданки. Несмотря на усталость и насыщенный событиями день, девочка ёрзала, не могла заснуть. Под вечер она стала угрюмой и односложно отвечала на все вопросы наставницы.
Она списывала состояние девочки на обиду за потерянные деньги.
Богданка действительно строго отчитала её, стоило им остаться наедине, на пальцах объяснив, что в большом городе, особенно в толпе, за своим кошельком нужно тщательно следить.
Агне чувствовала напряжение, которое повисло между ними, это её угнетало.
Засыпала она с мыслью о том, что неплохо бы хоть чем-то порадовать девочку. В том, что очень скоро они расплатятся с хозяйкой дома, ведьма не сомневалась, идею ей подкинула та же самая мышь, что так напрягала Богданку.
Агне сквозь сон шикнула на свою вдохновительницу, и та затаилась, почувствовав, как чужая сила прошлась против шерсти от основания хвоста до самых ушей.
* * *
В Медовом зале конунга с самого утра было людно. В центре внимания была Астрид и мальчик, которого она держала за руку. Бедный ребёнок едва держался на ногах, но кожа больше не отдавала мертвенной бледностью, наоборот, на щеках ребёнка играл болезненный румянец.
– Ты излечила его? – глаза Зольды стали влажными, она, ища поддержки, вцепилась в локоть своего старшего сына. По другую руку от него стояла супруга с младенцем на руках.
– Что вы, – Астрид тепло улыбнулась, – до излечения ещё очень далеко. Но я смогла снять проклятие. Удивляюсь, почему этого не сделала Агне…
Последняя фраза прозвучала двусмысленно, и тараном врезалась в сознание Къелла. В данный момент норд с большим удовольствием сомкнул бы пальцы на тонкой изящной шее, но нельзя. Если его бросят в темницу или убьют – некому будет защитить интересы его девочек.
– Это Йон, – он вспомнил имя мальчишки. – И ещё вчера мальчик был мёртв, я проверял это лично.
– Ты же не вёльва, Къелл, – Астрид послала в его сторону благосклонную улыбку. – Ты мог наблюдать только верхушку проклятия, даже у меня ушла вся ночь, чтобы распутать его.
– Всё-таки, ты считаешь это проклятием? – конунг задумчиво хмурил брови. Ему откровенно не нравилось то, что происходит под его крышей: всюду какие-то слухи, сплетни, шепотки, а вчера за ужином вся семья переругалась из-за какой-то мелочи. Теперь вот Астрид с Къеллом что-то не поделили, хотя именно от них конунг ожидал содействия, ведь они оба заинтересованы поскорее решить этот вопрос.
– Ты хочешь сказать, – он сделал усилие над собой, дабы вернуться к делам насущным, и сам содрогнулся от того, что произнёс, – что в селении люди жгли своих живых детей? Это не йотуны?
– Боюсь, что так, мой повелитель, – Астрид слегка поклонилась. – В их оправдание скажу, что эти люди были введены в заблуждение очень могущественной магией. И это не совсем проклятие, скорее порча. А порчи наводят только ведьмы.
– Агне не могла сделать этого, – Къелл старался быть как можно спокойнее, но голос его дрожал от гнева. Демоны подземные! Он воин, а не политик!
– Я боюсь, мы не можем знать этого наверняка, – в голосе вёльвы было столько печали и сочувствия, что сердце дрогнуло даже у конунга. Да, вёльва, да, могущественная, но всё же
