Черный пепел на снегу - Яна Анатольевна Спасибко
– О чём же?
– Ясно о чём. Об Агне и её ученице. Как эту девочку зовут? Богданка? – Астрид разлила по кубкам подогретое вино и протянула один Къеллу. – Ведьм и так слишком мало, чтобы травить их, как диких зверей, из-за какого-то мелкого селения с выжившим из ума ярлом.
Она наблюдала за реакцией Къелла на свои слова. Злится? Отлично.
– Кроме того, – продолжила она, – я верю в её невиновность. Пусть не очень хорошо знаю Агне, но много о ней наслышана.
– Почему же ты прямо там не сказала во всеуслышание, что она невиновна? – он отпил вино из своего кубка. Южное вино, ну и гадость. Приторная кислятина.
– Вряд ли нам бы тогда позволили остаться наедине. Не так скоро точно, – она обворожительно улыбнулась. – Мне нужно знать, куда держит путь Агне? Куда она направляется? Ты можешь с ней связаться и остановить её?
– Зачем?
– Из-за девочки. Она – источник всех бед. Слишком большую силу бедному ребёнку боги дали в руки. И очень многие хотели бы ею завладеть. Это сейчас у Агне более-менее получается контролировать её, хотя я бы так не сказала. Но очень скоро, буквально через пару месяцев, она уже не сможет совладать с девчонкой, и тогда жди беды.
– Ты так говоришь, словно подозреваешь Богданку во всех смертных грехах, – он криво усмехнулся, вспоминая спокойную и рассудительную девочку, чей образ никак не вязался с бесёнком, о котором сейчас говорила Астрид.
– Я её ни в чём не обвиняю, – она согласно прикрыла глаза. Длинные, чёрные ресницы опустились на щёки. – Но девочка растёт. В ней очень скоро начнёт просыпаться женщина. Даже те, кто не наделен силой вообще, переживают этот период тяжело. У кого-то случаются вспышки гнева, в ком-то просыпается дурость или гордыня. Часто бывает, что всё сразу. Страшно представить, каких дел она наворотит, если Агне не совладает с ней.
– И что же ты хочешь? – голова Къелла вдруг стала словно ватной, а мысли тягучими, как мёд.
– Ничего дурного. У меня гораздо больше силы, опыта и знаний, чем у Агне. Я точно совладаю с девочкой. Она бы пошла ко мне в ученицы, а Агне – стала бы жить как раньше, – Астрид смотрела в уже подёрнутые поволокой глаза Къелла. Её аккуратные тонкие пальчики едва ощутимым касанием начали поглаживать большую, мозолистую ладонь норда.
Норд отдернул руку, словно обжегшись. В его груди начал подниматься гнев.
– Вот оно что, девчонку захотела? Я-то думал, действительно помочь хочешь. Агне справится!
Он встал и молча вышел из дома. Стражи, что стояли у входа, и не подумали его остановить.
Астрид только задумчиво посмотрела на дно оставленного Къеллом кубка. Раньше её приворотное зелье не давало сбоев.
* * *
Голоса Сигтуны не смолкали ни днём ни ночью. Агне даже казалось, что её жители совсем не спали. Она задумчиво перебирала в пальцах кругляши серебряных и медных монет, стоя в пропахшем прокисшим пивом и мужским потом постоялом дворе, и размышляла о том, что если они сейчас останутся тут на постой, то им не хватит денег для того, чтобы сесть на корабль.
Летом бы ещё можно было как-то перебиться, но не сейчас. Обе ведьмы замёрзли и устали, нуждались в горячей еде.
– Ну что, малец? – трактирщик цыкнул сломанным зубом, свысока смотря на замызганного паренька перед ним. Тот испуганно зыркал голубыми глазищами и сжимал в ладошке все свои сокровища. – Или ты берёшь сейчас комнату, или не задерживай меня.
Агне сжала крепче ладонь, и ни слова не говоря, вышла на свежий воздух. Как бы там ни было, платить деньги за возможность дышать смрадом дешёвого постоялого двора ей не слишком хотелось. Лучше уж действительно, несколько ночей на улице. Её передёрнуло от этой мысли, но деваться было некуда.
Богданку она послала в другую таверну справиться о ценах. Девочка выросла в крупном торговом городе вроде этого и в толпе крикливых лоточников чувствовала себя как рыба в воде.
Они договорились встретиться на главной площади у набата. Агне вглядывалась в толпу и всё сильнее переживала о судьбе своей подопечной. Нарастающая тревога не позволяла мыслить здраво. Куда же она запропастилась.
Агне так увлеклась выглядыванием девочки, что не заметила фигуристую девицу, целенаправленно идущую в её сторону.
– Здравствуйте, – девица кокетливо завела за ухо прядь рыжих волос и, не найдя привычного отклика во взгляде парня, на которого налетела, удивилась. Но виду постаралась не подать. – Я вас раньше не видела тут. Вы с одного из кораблей?
– Нет, – Агне смотрела словно сквозь неё, стараясь высмотреть чёрную макушку в толпе.
Девица стушевалась, получив односложный ответ, не располагающий к дальнейшему знакомству.
– Я – Ингвольд, а тебя как зовут? – всё же сделала вторую попытку она.
– Арне, – Агне почувствовала, как проходящий мимо тип легонько задел её плечом, но не успела обеспокоиться – она наконец увидела Богданку.
Девица же, получив одной ей понятный сигнал от подельника, поспешила так же скрыться в толпе.
Богданка и Агне шли по улице в сторону окраины.
Небольшая оттепель, предшествующая по-настоящему крепким морозам, растопила снег на широких городских улицах, превратив дорогу в грязную, чавкающую под ногами кашу.
– В той таверне заломили цену больше, чем у нас есть, – докладывала девочка, зорко оглядываясь по сторонам, люд в больших торговых городах ошивался, ей не хотелось нарваться на неприятности. – Но мне там понравилось. Чисто. Почти как у нас дома.
– Это нам не подходит, – Агне задумчиво закусила губу, её всё сильнее беспокоило отсутствие ночлега. По всем признакам, не сегодня-завтра ударит первый крепкий мороз.
– Поэтому я договорилась с одной вдовушкой, – Богданка только что не светилась от самодовольства. – Она сдаст нам комнату на чердаке за шесть медяков. За десять – будет дважды в день нас кормить.
– Веди, – Агне кивнула и, поймав девочку за руку, тихо проговорила ей на ухо. – Люд тут разный, нас могут слушать. Не забывай говорить о себе, как о мальчике.
Девочка только кивнула в ответ, недовольная, что ведьма, хоть и ненароком, испортила её триумф.
Дом вдовушки не выделялся совершенно ничем из стройных рядов таких же домиков: первый этаж, на половину утопленный в землю, сложен из камня, второй представлял из себя скорее надстроенную комнату под покрытой мхом крышей из дерева.
Агне, почти всю свою жизнь проведшая в глухомани, искренне не понимала предназначение надстройки: деревянная часть дома чаще нуждалась в ремонте, продувалась ветрами, между щелей гуляли
