Liber Obscura. Тёмная книга, Эрика и её кошмарное приключение в двузначность - Хельга Воджик
– Это какое-то поветрие, – сморщилась Эрика. – Пичкать нас свободой.
– Берём, что дают, – пожала плечами Мишель, вваливаясь в комнату. – Magnifique[49]! Вигвам историй не рухнул!
– А должен был? – удивилась Эрика, осматривая натянутую шатром портьеру.
– Знаешь, в этом особняке, ей богу, живут призраки, – зашептала Мишель. – Они переставляют вещи, бьют посуду и ломают то, что дорого.
Эрике показалось, что дело вовсе не в призраках, а скорее в ссорах между родителями, но девочка промолчала. Что тут скажешь? Она потянулась, чтобы погладить подругу по плечу, но та выскользнула, сбросила куртку и потянулась.
– Я ужасно проголодалась! Сколько можно мариновать нашу добычу!
Мишель прошла в другой конец комнаты и рухнула на кровать, раскинув руки.
– Голодна как тысяча чертей! Кажется, так говорят твои пираты, Рика?
Кровать была огромная, под балдахином, словно сошедшая со страниц сказочной истории. Эрика покрутилась. Она так и стояла в куртке и с сумкой через плечо. Вновь чувствуя себя неуютно. Как если бы ненароком попала в будуар настоящей сказочной принцессы. Хотя, если подумать, маленькая Арно с золотыми локонами, большими глазами и светлой кожей легко могла претендовать на роль таковой. Единственное, что в ней выдавало простую смертную – звери к ней не тянулись, как и она к ним. Пират тому свидетель.
Эрика украдкой сунула палец в дырочку сумки, и крысиный носик тут же обнюхал её и ухватился маленькими пальчиками.
– Веди себя хорошо, – чуть слышно выдохнула Эрика, прикидывая, где устроить логово трёхлапого друга.
В дверь постучали. Мишель, ворча, поднялась, выглянула и вернулась с тележкой. Такой, как в кино: для завтраков, с тарелками под большими зеркальными колпаками. На блестящем элегантном металле высилась удивительное трёхъярусное блюдо, заставленное пирожными. А рядом, лишь пришлёпнутая салфетками, коробка пиццы. Приборы ненавязчиво были оставлены рядом.
– Великолепно! – Мишель подхватила пиццу и замурлыкала какой-то мотивчик. – Хватай колу, Рика! Заседание тайносказов начинается!
Эрика сглотнула голод, зачарованная видом сладкого великолепия, и втянула тонкий аромат фруктов, цитруса, ванили. Мишель заметила.
– Что ты смотришь на них, как Каа на бандарлогов[50]! Allez-y![51] Ешь!
Эрика рассмеялась и взяла одну, но замешкалась, вернула. Аккуратно положила сумку у вигвама, стянула с себя куртку, шарф, огляделась.
– Брось, где ляжет, – небрежно махнула в сторону Мишель и выудила из-под кровати коробку.
Там хранилось её сокровище – коллекционные стаканы из кинотеатров и бургерных. Маленькая Арно деловито выбрала два, отвинтила с них крышки, загляну внутрь, сочла вполне чистыми и протянула Эрике.
– Наливай напиток богов!
Эрика попыталась представить тех богов, которым подруга приписывала колу, и рассмеялась:
– Это очень странные боги, Миша!
– Нам вполне сгодятся! А теперь, – Мишель подошла к шкафу и распахнула дверцы. – Время переодеться!
Порывшись, маленькая Арно вытянула две пижамы.
– Тебе с единорогом? – спросила она, демонстрируя одну и, глянув на другую, рассмеялась: – Или с единорогом?
Эрика улыбнулась и выбрала ту, которая была менее блестящая, – непосильная задача, ведь вся одежда Мишель – сплошной вызов волшебной стране. И отчего сороки до сих пор не унесли маленькую Арно, оставалось для Эрики полнейшей загадкой. Наверное, даже для них число блёсток, пайеток и страз было слишком ослепительным.
Переодевшись, разлив по высоким пластиковым бокалам колу и прихватив заботливо разогретую Мари пиццу, девочки забрались под полог шатра.
Мишель зажгла стоящий там фонарь, и вигвам историй наполнился синими призрачными мотыльками. Бабочки парили по кругу под тихую, словно из старой музыкальной шкатулки, мелодию. Арно выскользнула, выключила свет и юркнула обратно. Девочки натянули на ноги мягкие кашемировые пледы и приготовились. Таинственность подкреплялась ночью, окутавшей комнату, да и весь мир за пределами вигвама. Они сидели у очага, готовясь рассказывать и слушать истории, как предки всех людей мира задолго до Короля-Ворона[52] и тем более Короля-Солнца[53].
Пират на плече Эрики вяло грыз орешки из пирожного, которые заботливо выцарапывала Мишель. Крыс так измучился за день, что как только хозяйка вынула из сумки свою книгу и постелила туда шарф, зверёк юркнул в импровизированное гнездо, свернулся и уснул.
Эрика же положила книгу у синего фонаря и окинула взглядом остальных членов клуба. Тайносказов было трое: она сама, Мишель и Глазастик Гю. Гю никогда не говорил, только слушал, потому что Гю был камнем. Гладкий голыш с пятном напоминал сплюснутый глаз циклопа. Он был чем-то вроде трубки мира, рога урожая, чаши победы. Символ власти рассказчика и ядро его уверенности. Он давал право говорить и придавал вес каждому сказанному слову. Девочки нашли Гю в парке Гербария, он выглядел таким потерянным, что было принято решение его забрать, умыть и окультурить. А что подходит для этого лучше, нежели рассказы у костра?
Но сегодня Гю сидел в одном круге с девочками, а в центре лежала книга. Эрика и Мишель жевали пиццу, запивали колой и смотрели на обложку Ло.
– Я до сих пор не могу поверить, – сказала Мишель.
– Но ты ведь сама видела! – ощетинилась Эрика, боясь, что снова придётся бороться с недоверием и отрицанием подруги.
– Видела, – задумчиво произнесла маленькая Арно. – Словно сон, и скоро открою глаза и окажется, что и не было ничего, – и, помолчав, спросила: – Думаешь, она нас слышит?
– Думаю, да, – кивнула Эрика, она тоже ужасно боялась, что всё окажется лишь сном.
– А как? У неё ведь нет ушей. – Мишель чуть наклонилась к книге, но отпрянула. – Мы даже не касаемся её, чтобы она могла считать нашу память.
– Звук – это колебания, – повела плечами Эрика. – Мне кажется, она может чувствовать их.
– А если говорить на другом языке? Как думаешь, сколько языков она знает?
– Не знаю, – вновь пожатие плечами. – Вдруг она уже сотни лет путешествует по миру…
Тут Эрике пришла в голову одна мысль, но пока она её обдумывала, Мишель заговорила и, как бывает со всякой хорошей мыслью, та вздрогнула и спряталась, оставив после себя лишь зудящий след.
– Рика, может, у неё обложка из кожи полиглота и все его знания в ней? – предположила Мишель.
– Это был бы очень большой полиглот, чтобы из него можно было вырезать такой ровный кусок, – девочка поправила очки. – Швов нет и дырки от пупа.
Эрика выпятила брюхо и провела по нему пальцем прямоугольник. На худенькое тельце девочки с трудом уместилась страничка.
– Зато она точно не из детей! – широко и зловеще улыбнулась Эрика.
– Жуть какая, Рика! – Мишель сморщила носик. – Не говори так, иначе страсть как страшно!
– Но ведь это ты сказала, – удивилась
