Из глубин - Вера Викторовна Камша
Юноша, освоивший грамоту и начала наук, мог быть взят на государственную службу или найти достойную работу в мастерской, купеческой лавке или богатом доме. Для подавляющего большинства образование на этом и заканчивалось, однако перед теми, кто желал идти дальше, открывалась еще одна дорога: некоторые выдающиеся мыслители набирали собственных учеников, и их «академии» позволяли приобщиться к передовым достижениям человеческого разума. Разумеется, попасть туда могли лишь избранные, и существовать слушатель подобной академии мог лишь на собственные средства – если не находил себе состоятельного покровителя или же не входил в ближний круг высокоученого основателя, удостоившись звания личного ученика.
II
Эсператистская эпоха
По мере ослабления императорской власти и усиления эсператистской церкви и входящих в силу местных элит, в первую очередь гайифской, ситуация начала меняться. Императорские и храмовые абвениатские школы исчезали, зато набирали силу школы эсператистские. Возникшие после эдикта Эрнани Святого, уравнявшего в правах обе религии, первоначально они практически ничем не отличались от абвениатских, которые и были взяты за образец, однако со временем эсператистские школы начали все больше времени уделять изучению Эсператии и ее толкованиям. Тяга к прочим знаниям расценивалась как проявление суетного любопытства и праздномыслия, так что «светские науки» в итоге были сведены к минимуму.
Постепенно из множества храмовых школ выделилось некоторое количество привилегированных, где обучали будущих священнослужителей, которых требовалось все больше. Пять подобных школ, из которых лишь одна находилась в Кабитэле, объявили себя эсператистскими академиями, что вызвало неудовольствие императора Эридани Сурового (в позднейших эсператистских хрониках именуемого Безумным и Одержимым). Несостоявшиеся академии были закрыты, а возглавлявшие их церковники вместе с ближайшими сподвижниками высланы в Торку и Надоры без права проповеди и публичного служения; впоследствии все они были канонизированы.
Первая официальная эсператистская академия была открыта при внуке Эридани в Кабитэле, а спустя десять лет подобных заведений насчитывалось одиннадцать, причем наиболее влиятельной ожидаемо стала паонская.
Что до традиционных «академий мыслителей», то их число предельно сократилось, однако уцелевшие через преемственность учителя и становившегося его преемником ученика превратились в постоянно действующие. Эти пока еще «личные» академии (обычно называемые по имени их основателя) заметно расширились, приняв на себя функции старших классов урезанных казенных, и, по сути, превратились в некие протоуниверситеты, правда, с очень незначительным числом студентов.
Выпускники подобных академий могли претендовать на хорошую карьеру в государственных структурах, а могли продолжить занятия наукой в стенах alma mater с перспективой со временем войти в число академиков или же испросить разрешения на создание собственной академии, что, однако, случалось все реже и к моменту вступления на престол Лорио Слабого практически сошло на нет. Впрочем, и сами академии доживали последние годы и вскоре либо закрылись, не выдержав новых веяний, либо были закрыты по требованию церковников, и хорошо, если только закрыты. Многие ученые и слушатели были обвинены в демонопочитании и богохульстве, что для них обернулось крупными неприятностями вплоть до заточения и казни.
После распада Золотой империи и так переживавшая не лучшие времена фундаментальная наука попала под полный церковный контроль. При этом в пережившей фактическое поражение и капитуляцию Талигойе «откат» был особенно силен. Запуганные и растерянные ученые в подавляющем большинстве отрекались от того, что было объявлено еретическими заблуждениями и абвениатским богохульством. Многие из наиболее известных и уважаемых мыслителей не смогли отказаться от весьма напоминающих приказ рекомендаций и покинули Талигойю, осев в столицах новых государств и Агарисе. Немногочисленные упрямцы бежали в Ноймаринен и не столь зависимую от эсператистов Дриксен, где в Эйнрехте (бывшей анаксианской Энаре) уцелела даже одна светская академия, позднее преобразованная в кесарскую и ныне претендующая на звание старейшего университета Золотых Земель.
Известны случаи, когда особо предприимчивые ученые отправлялись на дальний юг и их след терялся или навсегда или надолго. Так, лишь Круг спустя, стало известно, что ряду беглецов удалось достичь Кэналлоа и Марикьяры, где они встретили понимание у соберано Родриго. Владыка Кэналлоа не только предоставил чужакам убежище, но и повелел открыть в Алвасете Золотую Академию, которая спустя некоторое время слилась с уже существовавшим Домом множества наук, положив начало Алвасетскому университету. Благодаря тесной связи Кэналлоа с багряноземельской державой Агирнэ, кэналлийские ученые имели возможность обмениваться плодами своих трудов с багряноземельскими коллегами, а вот связи с учеными эсператистских стран были оборваны надолго.
Утечка умов на Юг привела в том числе и к тому, что некоторые открытия золотоземельцев сохранились лишь в Багряных Землях и Кэналлоа. Увы, движение знаний как уцелевших, так и добытых самими морисками, в обратном направлении, из Багряных Земель в Золотые, строго равнялось нулю, так что для эсператистских государств их словно бы и не существовало. Результаты этого сказались много позже. Так к концу текущего круга Скал изделия лучших на континенте оружейников Дриксен не дотягивали до качества морисских пистолетов. И кто знает, что еще возникло в Багряных Землях вокруг новых центров абстрактных, казалось бы, знаний, и какие сюрпризы могут внезапно оттуда выплыть, но вернемся во времена клерикального засилья.
В эсператистской части Золотых Земель наследство Золотой империи, в том числе и научное, стало объектом притязаний победителей-церковников, которые после долгих дебатов пришли к соглашению. Религиозные догматы и все их подтверждающее или же, напротив, ставящее под сомнение, оказалось в совместном ведении конклава, а прикладные науки распределились между орденами. Милосердие завладело медициной, Знание – описательными науками, Истина – прикладной магией, Слава – астрологией, астрономией и военно-прикладными науками, Домашний Очаг и Чистота – искусствами и историей. Справедливость – юриспруденцией. При этом моменты, так или иначе затрагивающие религиозные догматы или же вступающие в противоречие с интересами других орденов, обсуждались конклавом, решение которого было окончательным не только для мирян, но и для участников спора.
Отдельно надо отметить переход эсператистских государств на новый алфавит, возникший из тайнописи первых эсператистов. Одним из первых решений собравшегося в Агарисе конклава именно такое начертание букв было признано дарованным Создателем, тогда как «гальтарские знаки» объявлялись очередным демонским искажением истинного. «Гальтарские знаки» еще могли существовать в текстах времен Анаксии (то, что без них порой не обойтись, а переписать все невозможно, понимал даже конклав), но пользоваться ими далее возбранялось, а в святых текстах «демонские начертания» были признаны категорически недопустимым богохульством.
Списки Эсператии, сделанные
