Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Кел, он же запретил мне появляться во дворце. Если вам нужен врач-ашкар, мы найдем кого-нибудь другого…
– Нет. – Он смотрел ей прямо в лицо каким-то безумным взглядом. – Я не могу позвать никого, кроме вас, Лин. Я прошу вас. Если вы не придете, ему никто не поможет.
«Во имя Богини».
Лин знала, чтó ответит, еще до того, как слова сформировались у нее в мозгу. «Врачу безразличны общественное положение, богатство, возраст пациента; он обязан одинаково лечить врагов и союзников, соотечественников и иностранцев, людей разных религий».
– Хорошо, – сказала она. – Я еду с вами.
Кел вздохнул с облегчением.
– Мы должны торопиться. – Он кивнул на черную карету, стоявшую посреди дороги. – Я все объясню по пути.
Оказавшись в карете, Лин немного успокоилась. По крайней мере, Мез и Леви больше не могли их видеть. Время от времени колеса попадали в ямы или натыкались на выступавшие из мостовой булыжники, но сиденья, обитые дорогой тканью, смягчали толчки. Яркий желтый свет нефтяных ламп, которые горели над прилавками рыночных торговцев, освещал фасады зданий, выходивших на Барахолку. Призрачные очертания крыш, галерей, балконов растворялись в сером полумраке.
Лин заговорила:
– Вы уверены, что поступаете правильно, Кел? Вы не видели принца Конора, когда он приказывал мне убираться из Маривента. Он был в ярости.
– Уверен как никогда. – На его щеке подергивался мускул. – Вы искусный врач. Очень искусный, и кому об этом знать, как не мне. Но дело не только в этом. Вас пригласила сама Лилибет, поскольку вы – внучка Майеша. Она считает, что вам можно доверять, что вы сохраните нашу тайну.
– Лилибет… королева? – пробормотала изумленная Лин. – Кел, вы меня пугаете. Если принц из-за своего легкомыслия получил какую-то травму, поранился, ведь не может быть, чтобы…
– Он не поранился. Его избили плетью.
Это было невероятно. Лин ахнула и откинулась на спинку сиденья.
– Но кто осмелился поднять руку на наследного принца Кастеллана? Этот человек сидит в тюрьме?
Кел без выражения произнес:
– Это было сделано по королевскому приказу. Такова необходимость.
– Я ничего не понимаю.
Кел поднял голову, и она увидела в его взгляде страдание. Карета слегка накренилась. Лин поняла, что они начали подниматься на Гору. Ей вдруг ужасно захотелось узнать, что же произошло. Она была уверена в том, что никто не осмелится по-настоящему избивать плетью отпрыска Дома Аврелианов. Тело наследного принца было почти священным. Оно считалось драгоценностью. Принц был незаменим.
– Конор, – начал объяснять Кел, – совершил поступок, вызвавший неудовольствие его отца. Король решил, что Конору следует напомнить о его долге. Он приказал легату Джоливету избивать принца до тех пор, пока тот не потеряет сознание.
Лин стиснула руки в кулаки, чтобы не было заметно, как они дрожат. История казалась неправдоподобной. Майеш описывал короля Маркуса как человека мечтательного, далекого от реальной жизни, занятого исключительно научными изысканиями. Безобидный астроном не мог отдать такой жестокий приказ.
– И легат… он согласился на это?
– У него не оставалось выбора, – неохотно ответил Кел. – Вообще-то Джоливет не одобряет поведения Конора, его образа жизни – и меня заодно; он считает нас обоих легкомысленными, беспутными юнцами. Но Конор ему небезразличен, легат знает его с детства. Он не хотел этого делать.
– А такое прежде случалось? – прошептала Лин.
– Нет, – ответил Кел и провел дрожащими руками по волосам. – Это произошло во время парадного обеда в Сияющей галерее. Конор разозлил всех – клянусь серым адом, мне кажется, не было ни одного человека, которого не возмутил бы его поступок, но все-таки… Король приказал Джоливету отвести его на Сеновал – это зал, где мы тренируемся. Я тоже пошел; никто не останавливал меня. Лилибет бежала за нами, кричала Джоливету, чтобы он отпустил ее сына, но приказ короля никто не может отменить. Просто уже слишком много времени прошло с тех пор, как он отдавал какие бы то ни было приказы. – Кел перевел дыхание. – Я думал, это будет символическое наказание. Один-два удара, поверх фрака, чтобы показать Конору, что он все-таки поступил неправильно. Короля там даже не было, но Джоливет получил приказ. Он знал, что следует делать, – я думаю, король уже много лет назад объяснил ему. Он велел Конору встать на колени. Избивал его до тех пор, пока рубашка не разорвалась на полосы и не слезла. – Кел издал какой-то сдавленный звук, как будто его тошнило. Стиснул правую руку в кулак. – Ударил его пять раз, десять, потом я перестал считать. Это прекратилось только после того, как Конор потерял сознание. – Он поднял взгляд на Лин. – Я ничего не смог сделать. Я должен служить щитом Конора, его доспехами. Но я ничего не смог сделать. Я говорил, чтобы меня наказали вместо него, но Джоливет не слушал.
Во рту у Лин появился металлический привкус. Она пробормотала:
– Легат получил приказ от самого короля. Вы не могли заставить его нарушить этот приказ. Кел… где сейчас принц?
– В нашей комнате, – ответил Кел. – Джоливет отнес его туда, как ребенка. Как когда-то поднимал меня, чтобы посадить на лошадь у ворот приюта.
– И никто даже не подумал вызвать врача?
В окно кареты лился яркий белый свет. Они приближались к Маривенту, похожему на гигантское небесное светило.
– Никто – ни дворцовые слуги, ни аристократы – не знает о том, что произошло. Королева не хотела звать даже Гаскета, потому что во дворце слухи распространяются быстро. Еще до утра все узнали бы, что король велел наказать Конора плетьми. Что в королевской семье возникли раздоры. Что Конору пришлось перенести этот позор.
– Не вижу ничего позорного для Конора, – возразила Лин. – Если кто и опозорился, так это король.
– Семьи Хартий не разделяют ваших взглядов. Они усмотрят в этом слабость, трещину в фундаменте здания, называемого Домом Аврелианов. Я рассказал королеве о вас – о том, что вы вылечили меня однажды, о том, что Бенсимон – ваш дед. Убедил ее в том, что вы будете молчать. В конце концов она разрешила мне съездить за вами. Она родилась в Мараканде; там высоко ценят врачей-ашкаров.
– Не уверена в том, что сумею помочь, – произнесла Лин. – Я не могу ничего сказать, пока не увижу его.
Она знала, что после такого избиения человек может умереть, но не стала говорить этого вслух. Было возможно все: большая кровопотеря, шок, даже повреждение внутренних органов. Она подумала о судьбе Асафа. Понимали ли они – королева, легат, король, – что наделали? Лин не сомневалась в том, что эти люди никогда не видели шрамов от побоев плетьми, не представляли, что
