Ловец Мечей - Кассандра Клэр
– Мы в Сарте тоже считаем, что путешествия приносят мудрость, – заметила сена Анесса, благосклонно улыбаясь. – Совсем недавно я вместе с нашей принцессой Аймадой совершила поездку в Тэсон, ко двору Гымчосона. Очаровательная страна. Их обычаи сильно отличаются от наших, но это так интересно.
– Насколько я понимаю, сейчас королевская семья готовится к свадьбе? – спросила Лилибет. – Я что-то слышала об этом.
– Да, это так, – сказала Анесса. – Принц Хан, второй сын короля, скоро женится.
Сарани наморщила лоб.
– Это наследник?
– В настоящий момент – да, – ответил Конор. – Если я правильно помню, престол в Гымчосоне наследует не старший по возрасту ребенок и не обязательно мальчик. Король назначает наследником отпрыска, которого любит больше всех.
– Да, и это приводит к борьбе между детьми короля, – заметила Анесса. – Очень занимательно. Невеста принца происходит из благородного рода Кан, и отец не слишком доволен его выбором. Это одна из богатейших семей страны, однако они замешаны в нескольких крупных скандалах.
– Ах да, – оживилась Лилибет. Она обожала сплетни. – По-моему, девица из семьи Кан как-то убила не то десять, не то пятнадцать человек из другого аристократического рода? Нам, если я правильно помню?
– Это скорее легенда, – пожала плечами Анесса. – Говорят, что члены семьи Нам съехались на поминки, а девица Кан перебралась через стену сада и перебила чуть ли не всех. После чего скрылась в какой-то черной карете – некоторые утверждают, что ее унесли по воздуху две дюжины черных лебедей. Уверена, что-то из этого произошло в действительности, но, естественно, не все. В любом случае принц Хан ничего не имеет против этих людей.
– Разве друзей может поссорить небольшая кровавая баня? – усмехнулся Конор.
Он вертел в пальцах хрустальный бокал, но Кел заметил, что он почти не пьет.
– Лично я, – продолжал Конор, – завидую смелости юного принца из Гымчосона. Я бы побоялся заключать брачный союз с девушкой или юношей из семьи убийц. Чтобы не стать следующей жертвой.
Посол Сарани улыбнулась – точнее, растянула губы.
– Вступление в брак – это всегда проявление смелости и веры в своего избранника. Особенно когда брак приводит к объединению двух великих держав.
Раздраженная сена Анесса откашлялась.
– Моя дорогая королева Лилибет, – заговорила она, – а где же Майеш Бенсимон? Я всегда рада выслушать его мудрые речи.
Лилибет не успела ответить: Сарани постучала вилкой по тарелке, чтобы привлечь к себе внимание.
– Я совсем забыла, – сказала она, – о том, что вы пользуетесь в государственных делах советами ашкара.
– Да, это верно, – подтвердил Конор. – Начало этой традиции положил император Макрин.
Сарани неприятно усмехнулась.
– Я заметила, что в вашем городе существует большой Солт. На улицах очень много ашкаров. Вы не считаете, что они способствуют распространению заразных болезней и росту преступности?
Гости и хозяева молчали, не зная, что отвечать; растерялась даже Лилибет, искусная в ведении светской беседы.
В глазах Конора появился опасный блеск.
– Ничего подобного, – отрезал он. – Ашкары – замечательные целители, они спасли жизни многим жителям Кастеллана и являются нашими самыми законопослушными гражданами. Среди нескольких сотен преступников, сидящих в Талли, нет ни одного ашкара.
– Вы молоды и наивны, Ur-Körul Аврелиан, – холодно произнесла Сарани. (Несмотря на ограниченные познания в малгасийском языке, Кел понял, что это слово означает «принц».) – Вам нравится Бенсимон – по крайней мере, вы сами так считаете. Ашкары обладают способностью притягивать к себе людей, очаровывать их. Это часть их дьявольской магии.
– Дьявольской магии? – вырвалось у Кела. Он знал, что следует молчать, но это было выше его сил. – Мне кажется, это слишком сильно сказано. В конце концов, ашкары – всего лишь люди, которые поклоняются другому божеству.
– И практикуют гиематри. – Сарани оглядела Кела с ног до головы и отвернулась от него, как от пустого места. – У нас в Малгаси любая магия считается дьявольской. Мы добились того, что наша страна стала Aszkarivan – свободной от ашкаров. В результате мы вступили в новую эру процветания.
– Это потому, что вы забрали себе золото, в спешке оставленное бежавшими ашкарами? – спросил Конор.
Кел понял, что на этот раз принц разозлился всерьез.
Он вспомнил то заседание в Палате Солнечных Часов, когда Майеш бесстрастно сообщил, что в Малгаси нет ашкаров. И вдруг понял, что показалось ему странным: никому не пришло в голову спросить у советника, куда же они подевались. Никто не задумался о его словах; никто не счел их достойными внимания.
Сарани смотрела на принца, раздувая ноздри. Обстановка накалилась, назревала открытая ссора. Кел подумал, что нужно встать, подойти к Конору, но в этот момент в дверях Сияющей галереи появился не кто иной, как король Маркус.
За ним семенил Фаустен. Ни тот ни другой не переоделись для парадного обеда, хотя король накинул тяжелый бархатный плащ поверх своей обычной одежды – простой рубахи и штанов. Плащ был скреплен на горле толстой золотой цепью, с которой свисала подвеска с крупным рубином. На Фаустене была мантия астронома, расшитая бисером. При виде маленького человечка Кел снова вспомнил их недавний разговор и пришел в ярость; Фаустен, напротив, не подал виду, что заметил Кела.
Маркус, не обращая внимания на озадаченные лица гостей, приблизился к столу и занял свое место. Лилибет смотрела на него, приоткрыв рот от изумления; Конор ничем не выдал своих чувств, но Кел заметил, что он крепко сжал ножку своего бокала.
Фаустен остановился за спинкой королевского кресла, и Кел заметил нечто странное в его выражении лица и осанке. Обычно он старался казаться меньше ростом, ни с кем не встречался взглядом, но сейчас расправил плечи, его глаза блестели. Буквально дрожа от возбуждения, астроном поклонился послу Сарани и приветствовал ее на малгасийском языке:
– Gyönora, pi fendak hi líta.
Это было вопиющим нарушением этикета; никто не имел права говорить прежде монарха. Сена Анесса возмущенно засопела, но Сарани улыбнулась своей безгубой улыбкой и обратилась к королю:
– Благодарю вас за то, что удостоили нас своим присутствием, Körol Маркус.
Маркус? А где же «ваше величество»? Кел покосился на Конора, но принц лишь пожал плечами.
Король наклонил голову.
– Таков мой долг, – ответил он тоном человека, обреченного на смерть, который знает, что не должен демонстрировать слабость и страх по пути на виселицу.
Очень странно.
Посол Малгаси ничего не ответила. Она смотрела на короля с выражением, которое Кел не мог истолковать. Да, этот взгляд был голодным – но в нем сквозило что-то еще. Нетерпение, отчаяние. Лилибет наблюдала за Сарани поверх кромки бокала со смесью досады и недоумения.
– Как
