Ловец Мечей - Кассандра Клэр
Конор вздохнул, перевернулся на спину, но не проснулся. Кел сел на свою кровать и уставился в темноту. Он узнал тайну Конора – долг, непонятные отношения с Проспером Беком; но что это дало ему? Что хорошего из этого вышло? Принц заплатил долг без его помощи, а Кел от Бека ничего не узнал.
Пока, по крайней мере. Для того чтобы получить информацию, он должен обмануть, предать Антонетту. Но этот путь вел во тьму. Неужели его долг состоит в том, чтобы украсть или отнять у нее медальон? Неужели ради того, чтобы защитить Конора и Дом Аврелианов, он обязан совершить преступление или, во всяком случае, гнусный поступок?
Кел долго лежал без сна и размышлял, но так и не выбрался из заколдованного круга. В одном он был твердо уверен: впервые его понятие о долге противоречило представлениям о том, что правильно и неправильно. Любопытно; он не знал, что у Кела Сарена сохранились собственные понятия о добре и зле после стольких лет, проведенных в Маривенте.
Короли-чародеи смотрели на фигурку Адассы, стоявшей на верхушке башни, и смеялись. Она одна, говорили они друг другу, а у нас армия; она молода, а мы опытные военачальники. На то, чтобы ее уничтожить, не потребуется много времени.
Но пламя камня-источника, который Адасса держала в руке, горело ярче, чем прежде, потому что он питался добровольно отданной силой. Когда армии чародеев хлынули на стены Арама, сама земля обратилась против них: у ног их разверзались огненные ямы, живые изгороди из колючих растений вырастали у них на пути. Песчаные смерчи и огненные столбы приходили из пустыни и рассеивали войско захватчиков.
Битва продолжалась без передышки два дня и две ночи; все это время Адасса оставалась на башне Балал, и казалось, что сила ее не иссякнет никогда. Чародеи пришли к Сулеману и сказали: «Эту войну не выиграть с помощью одной лишь магии. Она женщина, и она влюблена в тебя. Отправляйся в город, поднимись на башню и заруби ее мечом. Тогда мы завоюем Арам».
«Рассказы о королях-чародеях», Лаокант Аурус Иовит III
Глава 16
Весь следующий день Келу казалось, что он медленно сходит с ума.
Почему-то он решил, что Конор при первой же возможности поспешит сообщить ему о благополучном окончании истории с Проспером Беком. Но ничего подобного не произошло. Конечно, Кел понимал, что как раз возможности завести такой разговор у Конора практически не возникало. Когда Кел проснулся – что произошло ближе к полудню, – Конор уже сидел за порфировым туалетным столиком, вытянув перед собой руки, а прислужница наносила на его ногти серебристый и алый лак. Одновременно принц спорил с Майешем, который расхаживал по спальне из угла в угол.
– С одной стороны, необходимо снизить напряженность в отношениях с Малгаси, – говорил советник. – С другой стороны, слишком тесные связи с этим государством нежелательны. Их обычаи и порядки абсолютно чужды Кастеллану.
– Я думал, нам просто нужно заручиться разрешением на пользование торговыми путями, которые проходят через их территорию, – произнес Конор и тряхнул руками, чтобы лак быстрее высох.
Служанка убирала свои баночки и кисточки.
– Все, что выходит за рамки…
Заметив, что Кел проснулся и сел, принц подмигнул ему.
– Доброе утро. День только начинается, а ты уже передо мной в долгу – я уговорил Майеша дать тебе поспать лишний час.
Да, он выглядит спокойным и довольным собой, подумал Кел, как человек, который только что успешно решил серьезную проблему. Однако Кел отлично знал, что принц превосходно умеет изображать спокойствие и благодушие в любой ситуации. Совсем недавно Ловец считал, что только он может видеть Конора насквозь и угадывать его настроение, но события последних недель поколебали его уверенность.
Майеш строго посмотрел на принца.
– Некоторым свойственно упускать из виду, – произнес он, – тот факт, что подготовка к правительственным обедам занимает немало времени. Кел, вставай; портные придут с минуты на минуту, вам с Конором нужно примерить вечерние костюмы.
Кел зевнул и слез с кровати.
– Вообще-то, соглашаясь туда идти, я надеялся на то, что обо мне забудут.
– И напрасно, – буркнул Майеш. – Напомню, что на приеме будет присутствовать сена Анесса, посол Сарта. И поскольку она неравнодушна к Келу Анджуману, тебе поручено отвлекать ее, чтобы принц и королева могли без помех заняться делом, ради которого и был устроен этот обед, – нормализацией отношений между Кастелланом и Малгаси.
«Она неравнодушна к Келу Анджуману». Майеш не сказал: «Она неравнодушна к тебе». Но старик прав, подумал Кел, когда появились портные и Конор лениво поднялся на ноги. Кел Анджуман – это не он, Келлиан Сарен. Сена Анесса не знает его, она знакома с небогатым молодым аристократом из Мараканда и испытывает интерес именно к этому вымышленному кузену принца.
– Я же сказал тебе, что увильнуть не удастся, – заметил Конор. И улыбнулся.
Так он улыбался в детстве, когда повар, дон Валон, ловил их за кражей сладких пирожков. Как будто все происходящее казалось ему игрой.
Майеш вышел, и портные принялись за работу. Они суетились вокруг Кела и Конора, как курицы-наседки. Принц не мог выбирать одежду для официального мероприятия по своему усмотрению. Следовало учитывать тонкости политики. Требовалось отдать дань уважения Малгаси, но нельзя было забывать и о Кастеллане. Естественно, принц не мог надеть серебряный и пурпурный цвета другого государства, однако красный тоже исключался. Был найден компромисс – бордовый цвет. Для Конора приготовили шелковую рубашку, расшитый золотом облегающий жилет из бархата винного оттенка, парчовые штаны. Манжеты были украшены кроваво-красными рубинами. Конору дали понять, что плащ с перьями лебедя будет неуместен, и ему, несмотря на неудовольствие, пришлось с этим смириться.
Одежда Кела была выдержана в нейтральных тонах; ему принесли светло-серые вещи и вещи цвета выгоревшего льна. Пепел и сливки, думал он, одеваясь. Его внешний вид словно намекал на то, что он – ничтожное существо, недостойное внимания высокопоставленных лиц.
Он надел под бледно-серый фрак кожаные наручи со скрытыми клинками, хотя портные говорили, что это испортит силуэт.
– Это же правительственный обед, сьер Анджуман; вам едва ли понадобится оружие!
Кел окинул слуг ледяным взглядом.
– И все же я их оставлю.
Даже после ухода портных, которые должны были до ужина перешить и поправить кое-что в
