Хроники Птицелова - Марина Клейн
Птицелов
В книгах часто описывают, как персонаж теряет сознание в минуту страшной опасности – очень удобно! – а потом просыпается в незнакомом месте, и здесь возможны два варианта развития событий: либо он попадает в новую беду, либо находит благодетелей, которые спасли его и собираются выхаживать. Со мной вышло иначе: я, истощенная и обессиленная, заснула на поляне и проснулась в постели, но никак не могла сообразить, что мне сулит это пробуждение. С одной стороны, я лежала на чистой соломенной подстилке, которую чувствовала телом, под головой у меня было что-то мягкое, запахи трав и свежего воздуха приятно наполняли организм, но при всем при этом мне было тревожно. В уши вливался звук, похожий на жужжание Топких джунглей. Признаюсь, страшновато было открывать глаза, и я не торопилась это делать, хотя очень хотелось обратиться к кому-нибудь с просьбой приготовить кофе.
Послышались шаги. Кто-то присел рядом и коснулся моей щеки, чтобы слегка повернуть мне голову. Прикосновение было странным: длинные, тонкие и необъяснимо гладкие пальцы с чуть загнутыми, а потому царапающими острыми когтями.
Человек – я подумала тогда, что это человек – придерживал меня одной рукой, а другой поднес к моим губам блюдечко с чем-то очень приятно пахнущим, как будто в нем смешали мед, цикорий и лаванду. Я выпила жидкость в два глотка и во время этого слегка приоткрыла глаза. Блюдечко держала рука с красивыми длинными пальцами и черными коготками.
Снова закрыв глаза, я откинулась на подушку. И вдруг вспомнила: книга!
Я вскочила и оказалась нос к носу – или, точнее, нос к клюву – с огромной птичьей головой, сидящей на вполне человеческом теле. Птицечеловек моргнул черными крапинами глаз и успокаивающе положил свою когтистую руку мне на колено.
Только тут я заметила, что совершенно голая, и одновременно смутилась и возмутилась.
– Вот твоя одежда, – сказал Птицечеловек по-птичьи – что логично, раз уж у него птичья голова.
Я пробормотала слова благодарности и принялась торопливо одеваться. Птицечеловек при этом не сводил с меня глаз, ничуть не стесняясь, и мне пришлось успокоить себя тем размышлением, что птицам наверняка нет дела до того, одет человек или нет.
Птицечеловек, видимо, понял, что я пребываю в некотором замешательстве, потому что уточнил: «Мы хотели посмотреть, все ли в порядке и нет ли у тебя чего-нибудь птичьего», – сказал он.
– Ладно, а где другие мои вещи? – спросила я.
Птицечеловек пододвинул ко мне мою сумку. В ней все перерыли, но главное, не было книги. Я строго спросила, где она.
Птицечеловек молча встал и протянул мне руку, как бы говоря, что придется пойти с ним. С его помощью я тоже поднялась, и меня шатнуло от слабости. Я засомневалась, что дойду, но мы всего лишь вышли из-под плетеной крыши. Двор оказался совсем маленьким, его окружали деревья с густой листвой, поэтому нельзя было узнать, что находится снаружи.
Я села на траву у небольшого столика, на который Птицечеловек поставил поднос с тремя мисочками и двумя чашками. В первой миске лежали нарезанные фрукты, по виду персики, но с мякотью скорее красного, чем оранжевого цвета; во второй высилась горка белых шариков, похожих на снежные комочки; в третьей был салат из листьев двух видов, маленьких и необычно плотных. В одной чашке был напиток, который я уже попробовала из блюдечка, в другой чистая вода.
– Ешь и пей, а потом мы поговорим о книге, – сказал Птицечеловек.
Я не стала спорить, сил у меня не было, так что и думалось с трудом. Я налегла на угощение, про себя порадовавшись, что не пришлось есть червяков или мертвую плоть – кто их знает, этих Птицелюдей! Ведь многие птицы совсем не прочь так полакомиться.
Все оказалось очень вкусным, особенно белые шарики – я так и не поняла, что это такое, но они забавно хрустели на зубах и по вкусу были как воздушный рис. Я, правда, опасалась, что такая вегетарианская еда не особо прибавит мне сил. Но нет – быстро пришло насыщение, и мне стало приятно и хорошо.
– Спасибо, теперь книга, – сказала я тоном, не терпящим возражений.
Птицечеловек кивнул и повел меня со двора. Я приготовилась увидеть поселок или дорогу, но мы оказались среди точно таких же деревьев. Птицечеловек ловко лавировал между ними. Вот он повернул за огромное дерево с толстым стволом; я пошла за ним, отшатнулась и чуть не упала. Показалось, что я превратилась в Птицечеловека и увидела это в коварно подставленном зеркале. На самом же деле передо мной стоял еще один Птицечеловек, примерно одного роста со мной и в моей одежде. Птичья голова выглядывала из пушистого ворота моего фиолетового свитера, а тонкие ноги прикрывала юбка, сшитая для меня Валькирией.
Птицечеловек в моей одежде вежливо кивнул мне и пошел своей дорогой. Я посмотрела было ему вслед, но он быстро скрылся за деревьями, и я бросилась догонять своего проводника.
Мы вышли на поляну, где стоял точь-в-точь такой же плетеный навес, как тот, под которым я очнулась. Перед ним на траве сидели три Птицечеловека, причем на одном была моя шаль, а другой накинул на голову мое полотенце. Они повернулись к нам и поздоровались.
– Почему на вас моя одежда? – не выдержала я.
– Мы нашли ее рядом с тобой, – объяснил один Птицечеловек.
– А я взял ее у тебя в сумке, – беспардонно вставил мой проводник, и я только теперь заметила, что вокруг бедер у него повязан мой цветастый шарф.
Мне вспомнилось – я выбросила часть одежды, чтобы освободить место для книги. Это еще куда ни шло, но влезть в мою сумку и взять что приглянулось, да еще так просто заявить об этом! «Безобразие», – подумала я возмущенно.
– Ладно, можете оставить себе одежду, только верните книгу, – сказала я, с немалым трудом сдержав эмоции.
– Она хочет вернуть книгу, – добавил мой проводник, как будто я и без того непонятно выразилась.
Птицелюди загалдели все разом. Ничего конкретного в этом галдеже не было, и я догадалась, что они кого-то зовут.
Из-под навеса вышел высокий Птицечеловек в длинной мантии. Я шагнула ему навстречу, твердо намеренная выяснить, где книга, но он предупредительно вытянул вперед руку, прося меня остановиться.
– Оставьте нас, – обратился он к остальным.
Птицелюди нехотя разошлись. Но мне казалось, они просто встали за деревьями и продолжают наблюдать и слушать. Птицечеловек с книгой жестом пригласил меня присесть. Я села, он тоже – напротив меня.
– Знаешь, почему ты здесь? –
