Хроники Птицелова - Марина Клейн
Я постарался ответить с вызовом, но получилось жалко:
– Не припомню, чтобы я отказывался что-то читать.
– Поклянись, что прочтешь мне все, что я тебе скажу.
Лилия дернула меня за рукав и замотала головой. Я и сам почувствовал подвох. Если бы дело было в какой-нибудь ерунде, Асфодель просто сразу велел бы прочитать что надо, и все. Он бы не стал вывозить меня из страны и предостерегать. И уж тем более ко мне не пришел бы падший ангел с намерением заключить до-говор.
Мы тихо пошли прочь от двери. Благодаря ключам, добытым Лилией, нам удалось без приключений выбраться из спортивного зала. Куда идти дальше, я не знал. Богдан уже как-то проник в школу – проникнет еще раз.
Тихие и пустынные коридоры навевали ужас и распаляли животный страх. Чувствовать себя загнанным зверем было невыносимо.
Я наугад свернул в учительскую и запер за нами дверь. Здесь был телефон, но, в лучших традициях триллеров, он не работал. Я попытался включить компьютер, надеясь связаться со спецслужбами через интернет, но уткнулся в пароль.
От боли и слабости кружилась голова. Сложно сказать, что мне удавалось лучше – ковылять или соображать.
– Так, – наконец прошептал я Лилии. – Останься здесь. Спрячься. Под столом или в шкафу. Поняла?
Девочка уверенно кивнула, но с места не сдвинулась. При этом на лице у нее отразилось твердое намерение последовать за мной, какие бы опасности это ни сулило. Я не понимал, почему, и подозревал, что она тоже не понимает. Может, боялась оставаться одна, а может, опасалась, что я сдамся Богдану.
Находиться здесь и дальше было небезопасно. Первой моей вымученной мыслью было спрятать Лилию здесь, выйти в коридор и попытаться добраться до выхода. Но при понимании, что она может пойти за мной, план сразу превращался в убийственное безумство. Пусть Богдану нужен я, сложно поверить, что он проигнорирует Искателя, не отдавшего ему ключ. Собой я мог рисковать сколько угодно, но не ею.
Я подошел к окну. Выбраться не сложнее, чем в медкабинете. Рядом никого не было. Велика вероятность, что Богдан сразу выскочит из-за угла, и все-таки… Окна учительской выходили на узкую дорожку между зданием и спортивной площадкой, на которой я в незапамятные времена играл в футбол. Совсем недалеко была калитка, о существовании которой посторонние, как правило, не знали – ее сделали исключительно ради того, чтобы быстрее добираться до огороженной спортплощадки. Стоило рискнуть.
Отворив окно, я выглянул наружу и никого не увидел. Снова неловкий спуск, полный боли. Я сразу отступил на шаг, понадеялся, что Лилия не рискнет пойти за мной, но девочка забралась на подоконник и на полном серьезе планировала спрыгнуть. Если бы она это сделала, могла покалечиться. Пришлось протянуть к ней руки и спустить ее. Мы быстро – насколько я был способен – двинулись в путь. Увы, в утренней тишине осторожные шаги вызывали чудовищно громкие звуки – или так казалось.
Я уже повернул ключ в замке калитки, когда краем глаза заметил движение. Богдан бежал к нам – видно, он вышел из главного входа. Времени вполне хватало на то, чтобы выбраться и закрыть за собой калитку, но все вышло иначе.
Калитку я открыл. Выпустил Лилию и даже сам сделал шаг наружу. Взгляд вперился в чью-то фигуру, замаячившую надеждой на спасение. Но в следующую секунду во мне возникло леденящее и разрушительное чувство. Возможно, я начинал бредить от боли, но в тот момент мне было все равно.
На другой стороне улицы стояла Лилия. Не девочка, которая замерла за оградой, дожидаясь меня, а девушка, которую я так старательно пытался вычеркнуть из памяти. Я не верил своим глазам. И все же… Светлые волосы, ее извечное серо-синее пальто.
Она смотрела прямо на меня.
Из глубин памяти всплыло предупреждение Асфоделя. «И что бы ты ни увидел… Что угодно, связанное с ней, или кого-то, похожего на нее, твое дело – не обращать внимания. Понятно?»
Промедление оказалось фатальным. Богдан был совсем рядом.
На меня вдруг накатило спокойствие. Я решительно закрыл калитку и повернул в замке ключ, отрезав себя от пережитого. Настоящее казалось гораздо страшнее, но я предпочел встретиться с ним, а не с прошлым.
Впрочем, предпочел – сильное слово. Мое тело действовало само по себе. Закрыло замок. Бросило связку ключей через ограду.
Лилия вроде бы пожала плечами и двинулась прочь. Может, это вообще была не она. Лилия, которую я знал, бросилась бы за ключами. Или дело в том, что поиск закончился?
Нет.
Может, на самом деле ее никогда и не существовало – той Лилии, которую я убил. Бóльшая часть моей жизни вдруг показалась невразумительным сном: чтение мертвым, случайно подслушанный разговор в парке, окоченевшее тело на полу моей комнаты, ангелы с черными и белыми крыльями. Реальной среди всего этого была только ты.
Я повернулся, чтобы встретить Богдана лицом к лицу. По его лбу и щекам размазалась кровь – последствия моего удара. В руке он по-прежнему держал нож. Злость, которую он испытывал, была ощутима даже на расстоянии. Этот человек был готов снести все, что способно помешать его плану.
– Троеградец, – бросил я с презрением.
Слово возымело странный эффект. Богдан как будто еще больше воспылал яростью, если это было возможно, но остановился. Он тяжело дышал, пытаясь справиться с собой, – очевидно, очень хотел что-то сказать.
Но он не успел, или, быть может, я не услышал.
Мир вокруг нас потемнел. Город исчез, зыбкий утренний свет поглотил его и превратил в невыразительное серое пространство. Между мной и Богданом возникла черная бездонная пропасть. На его лице мелькнуло сначала удивление, затем – призрак паники.
Я окончательно потерял способность понимать, что происходит. Машинально отступил назад, врезался во что-то спиной и почти с радостью встретил новый всплеск боли: он помог мне погрузиться в темноту, такую вязкую и уютную, совсем не страшную, за исключением одного-единственного минуса – в ней не было тебя.
Когда тьма отхлынула, я оказался в мрачном льдисто-сером месте. Здесь были деревья, в которых сердито перекликались свиристели. Под ногами стелилась каша из воды, снега и соли. Я не знал, куда идти, и просто стоял на месте.
«Разиэль, Разиэль!» – позвал кто-то. Голос затих далеко от меня, и после этого я долго вслушивался в тишину и вдыхал льдистый и затхлый воздух.
Почему-то я наверняка знал: здесь больше никого нет.
