Магнолия императора - Лю Ляньцзы
Как только я договорила, откуда-то со стороны послышался голос, нараспев читающий стихи: «Вот облако волос, а в нем нефритовый челнок…» [142]
Я тут же узнала одно из стихотворений императора Ли. Он написал его тогда, когда впервые встретился со своей императрицей Чжоу. Император читал стихи, а императрица играла на пипе [143] из обожженного дерева мелодию под названием «Одеяние из радуги и перьев». Они очень любили друг друга, и их жизнь была подобна счастливому сну. Вот только жаль, что император Ли был государем целой страны, потому что, несмотря на всю свою любовь к первой императрице, после ее смерти у него появилась вторая, которая «носила туфли с золотой шнуровкой и учила мужа проявлять милосердие» [144].
Я покачала головой, вспомнив весенний день, когда я встретила Сюаньлина в тени цветущих абрикосов. Он тогда побоялся, что я буду вести себя отчужденно, если узнаю, кто он такой, поэтому он с улыбкой представился:
– Я принц Цинхэ.
«Если бы все мы оставались такими же, как при первой встрече, разве трепал бы западный ветер мой расписной веер? Чувства людей так просто меняются, но ты говоришь, что чувства влюбленных меняются еще быстрее» [145]. В тот день Сюаньлин вел себя очень обходительно, но сейчас, наслушавшись чужих наветов, стал сомневаться во мне. Я вздохнула. Ах, если бы мы могли оставаться такими же, как во время нашей первой встречи!
Я задумалась и не заметила, что чужой голос становился все ближе и ближе. Вдруг мне в нос ударил тяжелый и резкий запах алкоголя, смешанный с чем-то сладким. Я узнала аромат «Розового вина», присланного в качестве дани из Сыюэ. Но пахло не только вином, но и незнакомым мне мужчиной. От испуга я неудачно ступила на склизкий мох, поскользнулась и начала падать. Лючжу протянула руку, но, не успевая меня поймать, закричала:
– Госпожа!
Я уже приготовилась к тому, что сейчас окажусь в холодной воде, но тут вдруг почувствовала резкий рывок, и вот меня уже вытаскивают на сухую землю крепкие мужские руки. Это произошло так быстро, что я не успела опомниться, а незнакомец уже стоял передо мной и довольно улыбался.
– Ты почему такая легкая?
Я молчала, потому что мне было и страшно, и стыдно. Но тут я заметила, что мужчина все еще держит меня за руку. Я что было силы оттолкнула его и закричала:
– Кто ты такой?!
Лючжу заслонила меня собой и с грозным видом посмотрела на незнакомца:
– Что за наглость?! Вы кто такой, что позволяете такую грубость по отношению к моей хозяйке?
Подняв взгляд, я увидела, что мужчина опирается на большой белоснежный камень Тайху [146]. На белой шелковой ткани с облачным рисунком, из которой был сшит его халат, виднелись следы от капель воды. На белом фоне выделялась фиолетовая флейта, свисающая с пояса. Я боялась, что он разозлится из-за того, что я его толкнула, но его взгляд был наполнен леностью и безмятежностью.
Но принц Цинхэ удивил меня не только своим спокойствием. Стоило ему взглянуть на мое лицо, на долю секунды его глаза расширились, а затем он зажмурился, словно бы его ослепило яркое солнце. Открыв глаза, принц несколько раз оглядел меня с ног до головы, пока его взгляд не остановился где-то у моих ног. На лице принца промелькнула улыбка.
– В одном из своих творений император Ли восхвалял белоснежные ноги красавицы, сравнивая их с нежным бледно-голубым нефритом. Я думаю, сравнение было очень удачным, вот только я бы сказал, «нефрит» этот очень хрупкий.
Я посмотрела вниз и поняла, что он рассматривает мои голые ноги. Из-за возникшей суматохи я совсем забыла, что сняла обувь. Белые ступни виднелись сквозь ярко-зеленую траву, словно распустившиеся на пруду лотосы. Принц смотрел на них с восхищением, но меня эта ситуация смущала и злила. Я натянула подол юбки как можно ниже. С древних времен женские ноги были чем-то сокровенным, их могли увидеть только мужья во время брачной ночи. Мне было очень неловко и невыносимо стыдно, что мои ноги увидел посторонний мужчина. Его легкомысленные слова злили меня еще больше.
– Принц, прошу вас, ведите себя достойно, – строго сказала я, не забыв поклониться, поскольку обращалась к члену императорской семьи.
Лючжу, услышав, как я обратилась к незнакомцу, удивленно воззрилась на меня:
– Госпожа…
Я даже не посмотрела на нее. Не отводя взгляда от принца, я равнодушно сказала:
– Лючжу, перед тобой принц Цинхэ.
Было заметно, что Лючжу сомневается в моих словах, но она не стала задавать лишних вопросов и поприветствовала принца, как того требовали правила приличия.
Принц Цинхэ усмехнулся:
– Мы с тобой еще не встречались. Как ты узнала, кто я такой?
Я сохраняла на лице наигранную отстраненную улыбку и даже не старалась скрыть, что она не искренняя.
– Кто еще, кроме принца Цинхэ, будет носить на поясе фиолетовую флейту, пить «Розовое вино» из Сыюэ и так вольготно чувствовать себя при дворе? Вам лучше всех подходит слово «свобода».
Наконец-то на его лице появилась яркая эмоция, и это было удивление.
– Я действительно повел себя бестактно. – Принц отвел глаза и посмотрел на небо, после чего в очередной раз усмехнулся. – А ты, значит, новая фаворитка моего драгоценного брата?
Меня переполняло отвращение к этому мужчине. Он делал что хотел и совсем не думал о том, что говорит.
Лючжу быстро поняла, что неловкое молчание слишком затянулось.
– Это ваньи Чжэнь, – представила она меня принцу.
Я слегка кивнула, не забывая о вежливости.
– Простите, если чем-то обидела, Ваше Высочество. – Не желая растрачивать на него свое время и слова, я поклонилась и сказала: – Разрешите откланяться, меня ждет император.
Принц хотел помешать мне уйти, но вино сыграло с ним злую шутку. Не сделав и пары шагов на нетвердых ногах, он сильно пошатнулся и чуть не упал.
– Лючжу, позови двух евнухов. Пусть они отведут принца во дворец в свободную комнату, чтобы он отдохнул и протрезвел.
Служанка побежала исполнять приказ, а я неспешно последовала за ней. Принц Цинхэ резко взмахнул рукой, останавливая меня, и спросил:
– Тебя как зовут?
Я обомлела от столь наглого вопроса. Я не знала, что сказать, потому что имя женщины мог спрашивать только ее жених во время одного из шести свадебных обрядов [147]. Например, Сюаньлин имел полное право спрашивать мое имя, потому что я была его наложницей, второстепенной женой.
Я собралась с мыслями и ответила:
– Боюсь, что мое жалкое имя
