Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
— Барсовоки, — пояснил Лео. — Существа, выведенные искусственно для таких, как я. Впрочем, нами же, некромантами, и выведенные. Темных магов не принимают кони — впадают в истерику. Барсовоки — помесь лошади, кого-то из семейства кошачьих и волков. Дело в том, что кошачьи, наоборот, некромантов принимают благосклонно, однако их в карету не запряжешь и под седло не поставишь. Вот и пришлось создать химер. Волк уравновешивает несовместимость и привносит качества, делающие барсовоков из просто помощников союзниками и друзьями.
А потом Женька увидела: некто ехал по проезжей дороге на великолепном создании! Кто-то в качестве кошачьей составляющей взял манула, и соответствующая внешность не могла не отразиться на барсовоке. И взгляд! Знаменитейший! От всадника старались держаться подальше обычные извозчики. При приближении, кони начинали прясть ушами и козлить.
— Райд! — позвал Лео вроде и тихо, но всадник его услышал, хотя расстояние было шагов в тридцать, чуть сжал бока барсовока, и тот сорвался на рысь.
«Кот под седлом, — подумала Женька. — С ума сойти».
Разнообразие нарядов и лиц, дома, сделанные явно по индивидуальным проектам архитекторов, не всегда любящих строгие геометрические формы — все отошло на десятый план. Женьке на модные тенденции всегда было плевать, архитектурой она тоже не слишком увлекалась. Но какой шикарнейший зверь!
Кажется, последнее она произнесла вслух, а может, просто очень громко подумала. Когда всадник подъезжал к ним с Лео, он едва-едва улыбался уголками губ и смеялся глазами. Правда, его веселость очень быстро сменилась вначале недоумением, а затем и потрясением. С седла он слетел еще раньше, чем зверь остановился.
— Лео! — воскликнул он. — Как такое случилось?!
— Ну чего ты всполошился, Райд? — пожурил его призрак, выглядевший ну совсем как живой человек. Женька держала его под локоть, чувствуя и упругость кожи, и ее тепло. — Такова жизнь, я и так долгожитель среди нашего племени.
Женька глянула на него недоуменно.
— Триста лет мало кому выпадает прожить, — ответил Лео, породив огромное число вопросов.
Просто-таки ворох, рой, стаю вопросов. А равен ли их год земному? Все ли так долго живут? Сколько же лет Каю?..
Лео чуть сжал ее руку.
«Каю немногим больше, чем тебе, — прозвучало у Женьки в голове, и она не сомневалась в том, что одна слышит ответы. — А меня очень долго не отпускала работа. До того, как обзавелся сыном, я… как бы так сказать?.. Считался незаменимым. Нет, не то. Не мог бросить столицу и свой пост — так вернее. Что касается следующего вопроса, то время в наших мирах соразмерно. Будь иначе, магия перемещения их не связала бы: уж слишком много проблем породило бы это для путешественников из мира в мир. Обычные люди, как и маги, живут столько, сколько им отмерено: кто-то больше, кто-то меньше. Болеют, наверное, меньше, но о том мне судить сложно».
«И чего это я засуетилась? — подумала Женька и мысленно сформулировала, стараясь «говорить» как можно четче: — Спасибо».
— Я не намерен это так оставлять! — горячился тем временем всадник. Правда, горячность эта обжигала холодом. Его манул поднял шерсть на загривке, знаменитый взгляд исподлобья засветился изумрудным огнем. А потом кот… улыбнулся! Вернее, оскалился, но Женька увидела именно улыбку, полную крупных и очень острых зубов.
«Вот это да!» — подумала она с восхищением, отмечая разговор, развернувшийся между Лео и всадником лишь частью сознания.
— Злодей, завлекший нас в ловушку, заперт в собственном доме и, пока я здесь, выйти не сумеет, — говорил призрак. — Я не стану вторично проявлять беспечность.
— Вас убили с помощью оружия чужого мира, не выявленного магией. Лео, я не назвал бы любое поведение в такой ситуации беспечным!
— Тем не менее, Райд. Преступник — сильный светлый маг, несколько лет прослуживший на границе. Времени прошло достаточно, чтобы он понял о хотя бы частичном провале своего плана. Ведь поставленные нами на строение запирающие заклятия не пали окончательно: значит, кто-то выжил. Или… не совсем выжил, но за грань уходить не стал.
— Будут сюрпризы, — согласился всадник.
— Непременно будут. Именно потому ты отвезешь гостью в мою лабораторию, а я пока соберу остальных. К сожалению, в наличии пока лишь команда Кая, но, полагаю, ее будет достаточно. У меня это не займет много времени… теперь.
Всадник чуть замялся.
— Я-то готов сопроводить вашу гостью, но под седлом… — он наверняка хотел сказать «хищник» или как-то еще охарактеризовать своего «скакуна», чтобы стало ясно: обычный человек испугается к нему даже приблизиться, однако глянул на Женьку, запустившую руку в мех опасного даже в своем естественном виде кота, на то как тот прикрыл глаза от удовольствия, и от удивления (голос сорвался) полузадушено просипел: — Ск-й…
Барсовок открыл один глаз, оглядел потрясенного хозяина и снова закрыл, издав утробное мурчание.
— То ли еще будет, — усмехнулся Лео и прибавил: — Куда только мир катится?
— Миры, — поправила его Женька и, воспользовавшись протянутой рукой, быстро оказалась на барсовоке. Райд вскочил в седло за минуту до этого.
— До встречи, Лео!
Тот лишь рукой махнул и растворился в воздухе. Ну а они поскакали.
Рысь у манула-барсовока оказалась мягкая. Женька и раньше была довольна, а теперь пребывала в полном восторге, чем немало удивляла своего нового попутчика.
Ну да. Она повстречала некроманта. Еще одного. И, как Женька не испытывала отвращения к ауре смерти, сопровождавшей Кая, как она не ощутила даже толики неприятия к Лео, точно также она не собиралась сторониться Райда. Вернее, он ей нравился: и просто так, и поскольку не юлил, спрашивал то, что его интересовало, не жеманничал в отличие от нескольких придурков, пялившихся на Женьку из окошек карет и пытавшихся заговорить о какой-то ерунде вроде погоды. Уж что, а климат и его особенности в здешних местах волновали ее ничтожно мало.
— Но вы не одна из нас, — наконец, они остановились возле здания, которое Женька могла бы назвать обычным. В сравнении с украшенными башенками округлыми особнячками, находящимися по соседству, — точно. По высокой ограде вились лианы, напоминающие дикий виноград, но поражали ультрамариновыми и сиреневыми прожилками, идущими по угольно-черным листьям. Они же оплетали стены и даже конус крыши.
— Никакой мрачности, — заметила Женька, — даже неинтересно.
