Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова
— Если я только пожелаю…
— Может, и найдется тот, кто клюнет на доступные прелести, — согласилась Женька. — Только чем такое поведение отличается от самки кабана или какой-нибудь курицы?
— Я женщина! — в изумлении проговорила та.
— Ни ума, ни эмоций, — припечатала Женька, — всего лишь самка в период охоты.
Некромантка пару раз хлопнула ресницами.
— Но… Женщина выше мужчины, — попробовала протестовать она. — Это неоспоримый факт: мы даем жизнь.
— Без участия мужчин? Да неужели?
— А срок? А муки при родах?..
— Все самки проходят через это, не вижу резона самкам человека поступать иначе, — Женька ждала большего сопротивления. Дуры, с которыми ее сталкивала судьба в родном мире, принимались истерить уже на предложении зачать без участия партнера. Но темные маги, видимо, все же качественно отличались от людей, подверженных излишней эмоциональности.
— Я подумаю над этим, — пообещала некромантка, не став выходить из себя. Выглядела она теперь слегка пришибленной, удивленной, потрясенной даже, но точно не разозлившейся.
— И еще, — ей бы отступить, но Женька никогда не умела идти на попятный, — ты выбирала родиться женщиной?
Подумалось: а мало ли? Все-таки в мире существовала магия.
— Разумеется, нет, — произнесла некромантка. — Это случайность.
— Тогда почему ты полагаешь, что какая-то случайность делает тебя выше других? У меня по этому поводу и к вашим светлым вопросы, но они не поймут. Туго у них с эмпатией, все эгоисты, как один. Но ведь вы — другие! — Женька откашлялась, голос стал дребезжать. — Вот скажем, вступите вы в бой со светлой кодлой, раненные будут с обеих сторон. Ты своим помогать станешь или светлой мрази лишь потому, что у нее щель между ног?
Некромантка вскочила с кресла, в котором до того сидела.
— Что за вопросы?! Конечно, своим!
— Тогда зачем ты их оскорбляешь? Причем из-за особенности, какую никто из них не выбирал? — бросила Женька через плечо, уже развернувшись и направляясь к Лео.
— Я никогда… — некромантка осеклась. Видимо подумала, как могли восприниматься ее слова коллегами. А может, воображения хватило представить, как сама бы себя чувствовала в обществе самца с тестостероном, затопившим мозг; для которого любая увиденная женщина — потенциальный «сосуд» для опускания в него полового органа.
— У Корвы очень авторитетная в кругу родственников мать со своим видением мира, — сказал Лео, когда Женька подошла.
— И что? — Женька приподняла брови в недоумении. — У меня самой родители — не подарок, а аккурат наоборот с тараканами, но я же им не уподобилась. А ведь, наверное, будь я помягче, тоже считала, будто мне окружающие должны только за то, что существую, а великий смысл существования — устроиться в жизни всем на зависть, а потом на чужом горбу в рай въехать и даже если не все лучезарно, важнее всего быть не хуже других.
— Твои родители — светлые? — спросил Лео.
— Не знаю. У нас нет разделения, поскольку нет и магов. Всяк сам решает, как правильнее и что ближе.
— Свобода выбора? — Лео выглядел удивленным.
— Если хватает сил этот выбор отстоять.
Глава 24
В ее родном мире, наверняка, развели бюрократию, судилища, заигрывания с общественным мнением и прочую ерунду. В ее часто дурацком мире любили морализаторствовать и теоретизировать все равно по какому поводу. Сколько ангелов понадобится для замены лампочки? А сколько муравьев должны прыгнуть верблюду на спину, чтобы ту переломить? И всякий прочий бред, выданный, вероятно, от скуки.
В мире Кая оказалось непринято устраивать «шоу» на потеху публике для заработка очков отдельными власть имущими политиканами или для успокоения комплекса вины у выносящих приговоры и приводящих их в исполнение. Здесь не боялись ответственности, не страшились прослыть злыми или безжалостными. Сильная централизованная власть и силовые структуры исполняли свою работу, не нуждаясь в разрешении и одобрении покарать очередного преступника от какого-нибудь активиста без образования, понимания, зато с мнением о недопустимости слезинок невинного младенца, который почему-то преступника любит.
Стань известно в ее мире о плане ликвидации светлого мага, тотчас выступило бы немало с жиру бесящихся активистов, пропагандирующих победу всего хорошего над всем плохим. Они немедленно потребовали бы замены казни на пожизненное содержание в застенках, а то и встали бы на сторону преступника. Некоторые журналисты с удовольствием раскрутили тему недопустимости казней вообще и в данном конкретном случае в частности. Хайпожоры принялись бы биться в экстазе гуманизма, требуя от всех и каждого возлюбить жизнь даже последнего маньяка. Однако Женька искренне презирала всех этих болтунов и борцунов, причем чем те были активнее, тем сильнее. Отсиживаться в лаборатории Лео, строя из себя принцессу в ожидании возвращения восстановивших справедливость рыцарей, она тоже не собиралась. Раз уж она появилась здесь, будет участвовать.
Благо, о том, чтобы оставить ее где-нибудь в безопасности и охранять от всего на свете, никто даже не заикнулся. Наоборот. Не до конца понятные ей самой способности к магии перемещения могли стать той самой соломинкой, что переломила бы спину мамонта (здесь говорили так, поскольку огромные мохнатые слоны не вымерли и жили где-то на заснеженном полюсе планеты, питаясь хладостойким кустарником в период короткого лета, а в остальные сезоны ведя в целом плотоядный образ жизни).
Теперь они шли по улице городка (не столицы — по словам Лео, в городе его величества подобный нынешнему бардак не мог случиться в принципе, — но тоже немаленькому): не торопясь, прогулочным шагом. Словно бы не устранять опасного преступника направлялись, а просто свершали променад. Женька старалась не слишком крутить головой, разглядывая здания, часто разительно отличные друг от друга, но при этом составляющие единый архитектурный ансамбль.
Удобно ли жить в перевернутом конусе? А в здании, схожем видом с лентой Мебиуса? Главное, не размышлять, каким образом строители добились этого сходства — мозги сломать можно. Зато улицы все были мощеными: плитами, камнями, даже досками. Ни до бетона, ни до асфальта, видно, местные не додумались.
— Вам, Женя, ничего не сделает Сестрий, — говорил Лео. — И вовсе не потому, что я стану вас защищать. На то имеется несколько причин, но самые важные две: вы из другого мира; вы наследница Кая. И если, скажем так, Сестрию удастся снискать
