Лабиринт кривых отражений - Светлана Алексеевна Кузнецова

— Чуешь, паскуда, кем от меня пахнет, — посмеиваясь не столько от веселья, сколько из-за нервного потрясения, сказал дядя Митя. — Лунатинский… лунетянский… а, один хрен, заговор он такой… приставучий.

— Дядь Мить! Это чо? И почему оно тя не трогает? — донеслось с дерева.

— А это, Лешик, тварь очень опасная и кровожадная, — подбоченился дядя Митя. — А меня она не трогает только потому, что один паренек от похожих меня намедни спас. Видать, запах его чует, я ж не мылся. Я ж рассказывал, как дело было?

Ту историю дядя Митя не поведал лишь ленивому, только Лешику явно было не до глюков дворника после злоупотребления паленого пойла. До того самого момента, как на него не вынеслось… это.

— Только те кхм… собачки были поменьше и, видать, потупее, — дорассказал дядя Митя. — Те лунатика не боялись. С ними ему за меня сражаться пришлось. А эта, видать, соображает.

— Да как она может соображать, если у нее мозги давно вытекли?! — возмутился Лешик.

Тварь оглянулась на дерево и утробно зарычала.

— А вот гляди ж ты. Кумекает чего-то, — хмыкнул дядя Митя и задумчиво пробормотал. — Как же тебя теперь того-сь?..

— Ась?! — не расслышал Лешик.

— Чего боится, думаю.

— Так воды.

Дядя Митя уставился на соседа, перевел взгляд на тварь.

— Не сумлевайся, дядь Мить, я только и сумел сюда залететь, поскольку бутылкой в нее запулил.

— С чем? С чем бутылкой? — схватился за грудь дядя Митя.

— Говорю ж: с водой! Я ж ничего крепче пива не пью, а перед работой и его не употребляю.

— Ага-сь…

Дядя Митя подобный образ жизни не одобрял — мельчает молодежь — даже уважение к Лешику стало ослабевать. Впрочем, сейчас было не до чего, кроме твари. А вдруг еще кто на платформу пойдет?

До кладбищенского пруда было далековато, а вот яма, прозываемая местными «карьер» — котлован так и не достроенного дома, заполненный водой очередного подземного источника, — был буквально в двух шагах. Аккурат за деревом, на котором сидел Лешик. С дороги котлован не просматривался. И любителей купаться в нем не находилось: люди ж не дураки лезть в воду туда, где даже ротаны не водятся. Поскольку рыба — тоже не дура плавать в плохой воде. Дом ведь в девяностые строить решили, и кабы не кинули потом тех, кто неверно прохождение грунтовых вод вычислил, в рукотворный «прудик». Да и ладно трупы, наверняка, строй материалы и гадость какую тоже в него скинули.

«Ну и хорошо, — решил дядя Митя, — быстрее сгинешь».

Однако, как он ни силился, а заставить упрямую тварь идти к воде не сумел.

— Вот же ж сука… — в сердцах пробормотал дядя Митя, когда все его ухищрения пошли прахом.

Тварь не желала идти к котловану даже за ним.

— Дядь Мить, — позвал Лешик, с которым дворник еще раньше задумкой поделился. — Если не вернусь, скажи Женьке, что она дура: такого мужика, как я, упустила. Решила, я как был гопник, так и остался, а я в фирме работаю, кручусь вот. И вообще рукастый и… Э-эх!..

Договаривать он не стал: боялся передумать. В следующий миг раздался вскрик— это Лешик неудачно спрыгнул с дерева. Будь поверхность ровной, здесь и настал бы ему конец: как тварь вскочила и рванула за добычей, дядя Митя даже не рассмотрел. Так, мелькнуло что-то, да вонью обдало, когда рядом пронеслось. Но упал Лешик на крутой склон, по которому скатился кубарем и прямо в воду. Раздался «бултых», а за ним и второй — более громкий. Тварь котлован не учуяла и, когда оказалась на кромке обрыва, затормозить не успела. Так и сиганула в воду, перелетев и Лешика, и добрый десяток метров. Дядя Митя не сказать, чтобы медлил, но, когда добежал до котлована, тварь уже не трепыхалась, а медленно растворялась в воде.

Мокрый с ног до головы Лешик на четвереньках выползал на берег. Делал он это споро, но неуклюже.

— Ого! Ну совсем как Терминатор уж забыл в какой из частей, — дядя Митя протянул Лешику руку, помогая выбраться. — А ты, оказывается, герой.

— Только Женьке не говорите.

— И про работу твою?

— Ага, — прохрипел тот и закашлялся.

— Воды хлебнул?

Лешик замотал головой: ответить не мог, пытался справиться с кашлем. Когда ему кое-как это удалось, выдавил:

— Это нервное у меня… на счет воды не помню.

— Значит, пойдем сейчас с тобой к Зинке в медпункт, пусть на всякий случай желудок промоет и таблеток отсыпает.

— А как же… — Лешик глянул на мертвенно-гладкую водную гладь и снова закашлялся. — Нас же за шизоидов примут, обпившихся или обкурившихся.

— Ты чего? Правду выложить вздумал? — присвистнул дядя Митя. — Головой не стучался, не?

— Не помню.

— Скажем, случайно в котлован свалился. Перед девками фикстулил. Пойдет?

Лешик резко перестал кашлять, кивнул и даже улыбнулся.

— Эх, паря. Это ж только мне болтать можно. Меня ж никто всерьез уж лет сорок не принимает, а зря. Знали б, сколько в моих байках правды… — и, приобняв Лешика за плечи, дядя Митя повел того в сторону противоположную к платформе. — Заодно и справку для конторы твоей справим за прогул вынужденный: честь по чести, со всеми правильными печатями.

Глава 22

Любому магу в немагическом мире, особенно если он умен и не собирается размениваться на пустяки, устроиться легче легкого. Светлому магу, обличенному высшей целью, причем не одному, а в компании побратимов — особенно. Так полагали имперцы раньше, когда только открыли для себя чудный новый мир. Так считали они и теперь, скрепя сердца, поскольку надежды их все больше не оправдывались.

Искать пути перенесения технологий из одного мира в другой имперцы начали с самого первого дня, как только сумели воспользоваться помаленьку оживающими артефактами. И тогда же поняли, что не все так просто, как казалось. Затащить через портал автомобиль вполне выходило, но тот становился необычной формы каретой и только: даже полностью заправленный и в безупречном техническом состоянии сдвинуть его с места выходило лишь с помощью тягловой силы, но никак не двигателя внутреннего сгорания. Должно быть, потому, что в магическом мире еще никому не пришло на ум создать даже самый примитивный аналог такого двигателя? Или