Расколотый мир - Анастасия Поклад
На кухне обнаружился Гера. "Правая рука" сидел за столом и неторопливо жевал вчерашний пирожок. Напротив исходил паром чайник, знакомо пахнущий капищенской ромашкой. Увидев Теньку, Гера отложил пирожок и поднялся. Взгляд его был решительным и предвещал некий серьезный разговор. Колдун попытался скомкать простыню еще сильнее и пронести незаметно, но не тут-то было.
— Что у тебя за спиной? — строго спросил Гера.
— Ничего, — буркнул Тенька и попытался пройти к двери, но друг перегородил ему путь.
— Конечно, это не мое дело, — Гера выглядел колеблющимся, но все равно выпалил: — Я знаю, что было этой ночью. И должен сказать, что если в тебе есть хоть капелька чести, ты женишься.
Тенька вспомнил, как скрипела на лестнице половица, и пожалел, что не пошел проверить. Может, сейчас бы краснеть не пришлось.
— Это действительно не твое дело, — он попытался прошмыгнуть под Гериным локтем, но не вышло.
— Когда я пришел в трактир, — Гера говорил негромко, но смотрел на Теньку так, словно брал уроки у Климы, — то застал там одного Зарина, пьющего уже вторую кружку. Ты ведь знаешь, что он с детства влюблен в Климу, не можешь не знать с твоим даром чтения по глазам. Думаешь, Зарин не понял, куда и зачем вы пошли? Это свинство, Тенька, последняя крокозябра так не поступит с товарищем.
— Ты верно сказал про мой дар, — с досады Тенька скомкал простыню так туго, что при желании ее можно было запустить из пращи, как камень. — И поэтому кроме чувств Зарина я видел, что Климе все равно, с кем уходить. Она даже на бородатого строителя у стойки поглядывала.
— Но это не похоже на Климу!
— Пара глотков медовухи. Ты мог предположить такой интересненький эффект? Я — нет, первый раз вижу. И точно так же я не могу предположить, что сделалось бы с Зарином, услышь он от любимой девушки те слова, которые Клима выдала мне сегодня утром.
— Ах, ты герой, значит, — саркастично проговорил Гера. — И очень героически держишь за спиной простыню, будто я не догадываюсь, что там может быть.
— Это ты у нас герой. А я переоценил свою выдержку. Клима у нас, на минуточку, обда, и если ей чего-то от кого-то надо, она это получает. Неважно, сколько перед этим выпила.
— А ты и рад! Думаешь, я не помню, как ты целовался с Вылей, потом обжимался по углам с той девицей в Редиме и в Локите пропадал на несколько ночей.
— Да, меня любят девушки, — фыркнул Тенька. — А тебя заело, что я письменно не отчитался о своих похождениях?
— Ты мой друг и соратник, — сквозь зубы проговорил Гера, — но сейчас я едва удерживаюсь от того, чтобы тебе врезать. По-настоящему.
— Боишься нарваться на сдачу? — Тенька на всякий случай переложил простыню в одну руку, освобождая другую для колдовства. Он видел по глазам, что Гера не врет.
— Это ты нарываешься. Ты вечно нарываешься на неприятности, то со своими экспериментами, то с девицами, то с беззаконными авантюрами на пару с Климой.
— А ты морали мне будешь читать? Сам подслушивал под дверью!
— Я не подслушивал, — Герино лицо закаменело. — Зарин хотел идти сюда сам, но я уговорил его подождать в трактире. Я и тогда почти не надеялся, что у тебя хватит благородства…
— Да уж, куда мне, беззаконному веду! — огрызнулся Тенька.
Гера сжал кулаки.
— Когда я все понял, то вернулся обратно, и сказал Зарину, что Клима отправилась спать, а ты пошел на чердак экспериментировать. Я не знаю, поверил ли он, но больше идти домой не порывался. Сейчас я велел ему обойти стройку, а потом сходить проведать Лернэ. Мне противно от того, что я солгал, но, пожалуй, Клима права: иногда ложь бывает милосерднее правды.
— И теперь ты хочешь, чтобы я женился на Климе, а Зарин сошел с ума от ревности?
— А вот это уже будет лучше для Климы. Ты можешь представить, что с ней сейчас творится? Она же девушка, они иначе это переживают!
— Не знаю, как другие девушки, — хохотнул Тенька, — а я уверен, что сейчас с Климой не творится ничего такого, что ты себе вообразил. Пару раз прокляла свою хмельную голову, зареклась пить, и теперь разбирает какие-нибудь важные бумаги, пересчитывает казну или просто спит. А еще Клима обда. И не нам решать, когда и за кого ей выходить замуж.
— Это просто отговорки! — Герин кулак саданул по столу. — Ты как драный сельский кот: хитрый, лживый и трусливый, который нашкодил и смылся, хоть весь мир за ним гори!
И Тенька врезал ему первым.
…Когда на лестнице показалась злая и заспанная Клима, счет грандиозной драки был: два расквашенных носа, одна свороченная скула к подпаленным волосам, пяток синяков, подбитый глаз и длинная ссадина поперек лица, оставленная острым краем затвердевшего воздуха. Кроме того были перевернуты две лавки, опрокинуто ведро с водой и в мелкую щепу истерт уголок стола. У печи валялась позабытая простыня, естественно, пятном кверху.
— Какого смерча?! — меньше всего сейчас обда походила на обиженную девушку, нуждающуюся, чтобы за ее честь вступались.
Гера остановил замах на середине, Тенька торопливо растворил между пальцами крошечную молнию.
— Я спрашиваю, какого смерча?! — грозно повторила Клима, глядя на обоих с высоты лестницы. Не дождавшись ответа, отчеканила: — Все убрать. Простыню, крокозябра ее мать, в печку. Еще раз подеретесь — руки отрублю обоим!
И в полной тишине удалилась наверх, даже ступеньки под ее ногами скрипеть боялись. Лишь гулко и отчетливо хлопнула закрывшаяся дверь.
— А интересненькая у нас обда, — неунывающе заключил Тенька. — Я бы на ней даже женился, только чувствую, за такое в Принамкском крае отныне предусмотрена смертная казнь.
Гера тяжело выдохнул сквозь зубы, успокаиваясь и свыкаясь с неизбежным. Дождались. Вот и стала обда в Тенькиных устах "интересненькой". И оскорбляться было бессмысленно. Лишь примирительным жестом протянуть другу раскрытую ладонь.
Зимнее солнцестояние в этом году определенно удалось.
Глава 11. Безнравственный выбор
Заклинанья и тоска о чуде,
спор с судьбой и беспощадный рок.
Это только люди, только люди,
их существования урок.
М. Алигер
Сквозь маленькое зеркальце невозможно было увидеть не только Ристинку в полный рост, а даже
