Расколотый мир - Анастасия Поклад
— Я дам ответ завтра, — Костэн протянул бумагу обратно, хотя испытывал непреодолимое желание сунуть ее в карман, а затем сжечь.
Все трое понимали, что на этот раз с большой долей вероятности дело предпочтут замять, и обе стороны при этом не потеряют чести. Костэн думал, что появление обды скверно повлияло на Орден. Словно проснулись там все и впервые за последние триста лет начали думать головой. Теперь и сильфам нельзя работать спустя рукава.
Юру с Дашей надо будет отозвать. Не навсегда, конечно, а только на время, пока все не уляжется. Скажем, пусть праздничную неделю зимнего солнцестояния проведут дома. А там видно будет. Обду нельзя надолго оставлять без сильфийского надзора, она слишком непредсказуема.
* * *
Белые колонны с остатками сухой заиндевевшей повители тонули в непроглядной темноте северной ночи. Было холодно и вьюжно, колкие снежинки впивались в лицо, путались в волосах и даже норовили влететь за шиворот.
— Согласен ли ты, Костэн Лэй…
Странная получалась свадьба. Наверное, столь же странная, как и у Юрки. Только там молодожены были одеты как полагается, а здесь жених в голубой форме тайной канцелярии, а невеста в летной куртке поверх розового бального платья.
— Согласна ли ты, Ринтанэ Овь…
Ни друзей, ни родичей. Только ночь, вьюга, удивленная и оттого чуть более торжественная венчательница, двое влюбленных и небесное молоко прямо из бутыли. И вовсе оно не пахнет укропом, ледяное, аж зубы сводит, как будто ту самую вьюгу пьешь вместе с колючими кристалликами снежинок. Снежинки хрустят на зубах, лежат на ресницах Риши, отчего ее глаза кажутся огромными и совсем нездешними.
— Объявляю вас мужем и женой, будьте же неразлучны всю вашу земную жизнь.
Почему-то Костэну подумалось, что вот так, второпях, уединенно и только по большой любви, женились давным-давно, еще до обд, когда над Холмами кипела война. Не значит ли это, что и теперь настали такие же времена?
Впрочем, кончалась ли когда-нибудь эта война? Сперва, до обд, сильфы почти одержали победу, загнали остатки разрозненных людских общин далеко на юг и в горы, возвели крепости, благо, было, где развернуться. Потом — поражение, обда пришла и взяла свое. Затем были тысячи лет ожидания, незаметное подтачивание власти: ветру под силу сокрушить гору, только это займет очень много времени, если гора не начнет рушиться изнутри. Затем был Орден и новая сильфийская победа, только уже без единой капли крови, пролитой детьми Небес. Они научились побеждать без боя. Но торжество было неполным, неявным, о нем нельзя было даже думать, чтобы никто не догадался. Первые два столетия даже люди Ордена еще были горды, помнили о своем превосходстве, напоказ снисходили до сильфов. Это потом они приняли их обычаи, сами отдали часть своих земель, разучились по-настоящему интриговать. А теперь — снова обда, и даже Орден, ненавидящий ее, встрепенулся, повел себя как прежде. Что это: страх или пробудившаяся память предков? Так или иначе, весь мир в шатком положении, и сильфы не исключение. Начался новый виток непрекращающейся войны, в незапамятные времена явной, а ныне — тайной, где воины бьются не на клинках, а на словах, и проигравший теряет все, а не только жизнь. Тайные войны куда более жестоки, в них нет места чести и пощаде, о них не пишут в хрониках, их забывают напоказ, но помнят поколениями на уровне неясных чувств.
И ему, Косте Липке, сейчас нанесли в такой войне глубокую, болезненную рану. Но он не умирает, а женится на любимой девушке, пьет небесное молоко и целуется в темноте посреди вьюги.
— Полетели в метель!
— Нет, Риша, нельзя. Мы можем разбиться.
— Ты хоть раз способен забыть об осторожности?
— Не думаю. Пойдем лучше во дворец. Переночуем, а утром отправимся домой.
— Что-то случилось?
Выдумывать ответ не было сил.
— Я не могу сказать, — по крайней мере, не раньше, чем об ультиматуме Ордена узнает начальство и велит, как быть дальше. Хвала Небесам, агенту не требуется брать ответственность решения только на себя. Но вот серьезного выговора не избежать. Притом всем сотрудникам четырнадцатого корпуса.
— Это опасно? — у Риши все еще теплые руки, а новоявленный муж уже в ледышку превратился.
— Просто неприятности. Не будем говорить про это сегодня!..
Костэн подхватил жену на руки, прижал к себе и унес в дворцовое тепло, скрывшись за завесой метели.
Глава 10. Зимнее солнцестояние
Земное ль в ней очарованье,
Иль неземная благодать?
Душа хотела б ей молиться,
А сердце рвется обожать…
Ф. Тютчев
Это было странное, невиданное прежде капище. Огромную поляну, окруженную вековыми ивами, пересекал мелкий бурный ручей. Здесь не только взывали к высшими силам — здесь жили: вдоль ручья и чуть в отдалении громоздились хилые на вид деревянные хатенки, темные от дождей. Только веяло от этого места не теплом очага, а холодом могильника. В домах пусто, двери распахнуты, припали к земле истоптанные ландыши и ромашки.
Кое-где на дверных косяках, стенах и даже поперек оконных ставен виднелись странные рисунки, одни вырезанные, другие намалеванные кровью: схематично изображенные рогатые многоножки, танцующие человечки, хорошо узнаваемые силуэты кленовых листьев.
Был темный послезакатный час, ледяные жутковатые сумерки, прятавшие под своим непроницаемым плащом страшные детали недавнего побоища, вроде одинокого отрубленного пальца за порогом одного из домов или перевернутой детской люльки, валяющейся прямо в грязи. Тишина висела над разоренным поселением, оскверненным капищем.
И только у ручья прямо в воде сидела на коленях растрепанная темноволосая девчонка лет тринадцати-четырнадцати. Видно было, что сидит она здесь уже очень давно: одежда истрепалась, губы и пальцы посинели от холода, босые ноги грязны и исцарапаны. Казалось, она совсем не чувствует холода, даже плечи не дрожали, ходя один из рукавов простого льняного плятья был оторван. Девчонка склонилась к воде, в которой полоскалась целая охапка ландышей, сжимала скрюченными пальцами песок и что-то шептала, исступленно раскачиваясь. Она словно была не в себе. Впрочем, не удивительно, если предположить, что прежде она жила в одной из этих разоренных хатенок.
Если прислушаться, можно было даже уловить отдельные обрывки фраз:
— Высшие силы, могуче да всеблаге… иже засим творю зов мой к вам… высшие силы, челом
