Наследник огня и пепла. Том IХ - Владислав Добрый

Мне и самому не нравилась эта моя затея. Я хотел разведку боем — короткую, жёсткую, с быстрым отходом. Очень уж я любопытный стал после нескольких битв. Кушать не могу, так хочу посмотреть, что там под этой тёмной завесой прячется. Может, штурмовые лестницы, как у орков из «Властелинов Колец». Или вообще штурмовые башни. Тогда надо будет пехоту перед стенами выстроить, костры разложить, масла заготовить… Хотя, подумаю об этом позже. Как там у Наполеона? Главное — ввязаться в бой, а дальше действовать по обстоятельствам.

Усатый, и даже Сперат, хоть ему совсем не по рангу, отдавали «указания». Я не вмешивался. Потому что не был уверен, что мои команды прямо вот кинутся выполнять. На людях следовало быть тем, кому не смеют отказать. Лучший способ создать такое впечатление — зловещее молчание за спиной своих офицеров.

Мы быстро двигались рысью по дороге. Тренированные на такое простолюдины споро разбегались в стороны. Под копытами Коровки и остальных моих людей гибли только заметавшиеся курицы и мелкая утварь. Вскоре поток беженцев иссяк и впереди над дорогой нависла тьма — глухая, серая, словно грязное стекло. Изнутри доносились звуки, которые не хотелось распознавать. Поперек дороги и застройки с полями тянулась рваная граница тени.

Я поднял руку, и отряд постепенно остановился.

— Может, стоит послать кого-то вперёд, — сказал Сперат тихо. Он ехал слева от меня.

— Мой сеньор, — раздался голос Дуката.

— Ты сегодня рядом? — искренне удивился я, вызвав смешки свиты.

— Желаете, я разведаю путь⁈ — не обращая внимания на остальных, крикнул Дукат и послал своего рослого «таэнского» коня вперёд.

— Нет, — сказал я. — Я тут, чтобы посмотреть сам.

Сзади послышался перестук копыт. Кто-то ещё ехал. Я обернулся. За нами выдвигался ещё один отряд. Потом — второй. Впереди — с единообразными чёрными плащами — «мантикоры». Джевал Гру с парой сопровождающих уже скакал ко мне. Бесцеремонно подвинув усатого, державшегося справа, встал рядом. Второй отряд я определить не мог. Люди, одетые богато и вооружённые плохо, но ехавшие с прямой спиной.

— Это ваши, — бросил Джевал. — Не могли не пойти. Иначе потом бы не посмотрели в глаза.

Караэнцы. Забавно: ни одного знакомого герба на щите или даже цветов одежды в геральдике. Ни одного из Собрания Великих Семей. Понятно: богатым есть что терять и защищать. А эти — либо бедные родственники, либо просто небогатые по моим меркам аристократы. Надо будет это запомнить — и как следует разбавить ими Золотую Палату. Я усмехнулся — внутренне. В глазах, на лице — только тень одобрения. Надо было казаться спокойным, но довольным.

— Чем больше нас войдёт, тем больше выйдет, — сказал Джевал. Внёс в голос каплю иронии, чтобы снять напряжение, но не испуг.

Скоро пришла и пехота. Без приказа, без сигналов. Просто шли. Будто точно знали, куда. И я понял — это больше не вылазка. Это будет встречный бой.

Меня передёрнуло. Не от страха — от ощущения неизбежности. Я пару раз видел, как заканчиваются такие «стихийные порывы». Иногда о них поют песни. Опуская только подробности — про то, что тел бывает столько, что их легче скинуть в канал, чем закопать.

Но и это была часть игры. Люди должны были верить, что мы знаем, что делаем. Что мы ведём.

Я развернул коня. Пауза. Прямо как учили Магна в детстве: не спеши, пусть тишина скажет за тебя.

— Я не звал вас, — произнёс я громко. — Но я и не стану останавливать. Потому что если бы кто-то из вас стоял здесь, а я — в Караэне, я бы тоже пошёл сюда.

Мои слова начали повторять те, кто рядом и их слышал, — тем, кто стоял позади и не слышал. Как волна пошла по людям, перекинулась с всадников на пехоту. В слова вплетались комментарии и чувства, которые я в них не вкладывал. И это был гул одобрения. Несильный — но тяжёлый, как прибой.

— Под Вуалью будет бой. Не потому, что мы его захотели — а потому, что враг пришёл под наши стены. Он надеется застать нас ночью, в страхе, в сомнении. Но он получит нас днём. На конях. При оружии. Со щитом в руке.

Я наклонился вперёд. Повысил голос:

— За Караэн!

Короткая фраза. Лозунг. Я постарался использовать свои познания из моего мира. Импровизация, конечно. И не самая удачная. Но это не было важно. Как я и ожидал, такой лозунг подхватить было легче. И, разумеется, люди быстро его переврали. Волной ушли мои слова и уже скоро вернулись эхом издалека — исправленные и дополненные:

— Мы из Караэна! И пришла пора напомнить всем, что это значит!

Это была правда. И ложь. Всё вместе. Как и всегда.

Я подал знак, и лошади тронулись. Сначала рысью. Потом быстрее. И тьма — Вуаль — раскрылась нам навстречу, как пасть.

И мы въехали в неё.

Мы въехали в неё, как в воду. Мне показалось, что Вуаль сомкнулась за спиной — тьма стала полной, словно день обломился где-то позади, отвалился, и всё, что осталось — это мы и нечто без имени. Конечно, все это в моей голове. Мы просто въехали в тень от низко стелющегося над землей противоестественного облака. Хотя, очень быстро я признал. Дело не только в психологии.

Я чувствовал, как холод ползёт по доспеху, проникая в изгибы лат, в рукавицы. Но это был не тот холод, что приходит с ветром или снегом. Он тянулся изнутри — будто сама реальность здесь гасла, как тлеющий фитиль.

Справа ехал Сперат, молча, со своим светящимся топором в руке. Джевал что-то крикнул сквозь шлем своему телохранителю и рассмеялся. Но я знал — он готов к бою. Рисуется на публику. Особый шик — не терять способность шутить в такой обстановке. Может, я сделал бы так же, если бы не ощущение неприятной, чуждой силы и едва уловимое зеленоватая магия, разлитая в воздухе вокруг.

Чуть вперёд вырвалось несколько всадников. Среди них — Дукат. Пригнулся в седле, щит чуть выставлен вперёд, как на охоте, — будто ждал, что вот-вот из пустых провалов окон и дверей брошенных домов на него прыгнет