Наследник Агонии - Евгений Альтмайер
– Поостерегитесь, сеньор. – Буркнул Алонсо. – От таких шуток до беды – один шаг.
– А я и не шучу. Хотите пари? – Усмехнулся Рафаэль. Сам не понимая, что творится в его голове. Какая-то часть возмущенно шипит, требуя не заигрывать с силами, которые могут и не оценить подобного юмора в свой адрес. Но остатки здравомыслия сгорают в разгорающемся адском пламени столь же легко, как чародейство Хуана. Как будто картина пути сквозь пронизанный лунными бликами ночной лес – то, о чем он, сам того не подозревая, грезил всю свою жизнь.
Алонсо возмущенно фыркнул. Пари он, очевидно, не хочет. Но и демонстрировать страх чего бы то ни было – не в его правилах.
– И каковы условия? – Нехотя спросил приятель.
– Да проще некуда! Я сей же час отправлюсь в Замок Фей. Если мне повезет – по пути повидаюсь с какой-нибудь потусторонней красоткой.
– Странные у вас представления о везении, сеньор. – Не удержался Алонсо от ядовитой шпильки.
Рафаэль в ответ лишь весело усмехнулся.
– А я-то думал остаться на ночь в «Розе» и подцепить какую-нибудь служаночку посмазливее. – Вздохнул замолчавший было Родриго. И принялся вылезать из-за стола.
– Ну и что тебе мешает? Ни к чему тебе идти, если не хочешь. – Возразил Рафаэль. Они с Родриго давным-давно перешли на «ты». Это с Алонсо он по-прежнему сохраняет великосветскую изысканность.
Наверное, дело в том, что проходящие мимо Порто-Маре корабли и их гости, что идут в Ниланту со всех сторон света – единственная отдушина в жизни Рафаэля. Единственное, что напоминает: он – потомок знатнейшего рода Города Богов. А не прозябающий в глуши приживальщик, привычный к общению со свиньями и деревенщиной, а не изысканным обществом высшего света.
– Да брось! – Отмахнулся Родриго. – Сеньор Мартин совсем не поймет, если я отпущу тебя одного шататься по ночным дорогам. Да я и сам с совестью после такого уживусь не сразу.
– Сеньоры, ваша смелость заставляет меня чувствовать себя неловко. – Пробормотал Алонсо. На молодом лице явно проступила внутренняя борьба. Юному Флорес совершенно не светит отправляться навстречу ночной тьме и ее обитателям. Но выставлять себя трусом, перед которым отважные идальго щеголяют бесстрашием…
– Да полноте, сеньор. – Усмехнулся в усы Родриго. – Мне доводилось бывать по ночам и в куда более паршивых местах. Поверьте опыту ветерана: бояться нужно бестолковых проводников, волчьих стай и ядовитых москитов, а не фрейлин Вероломной – как будто им есть дело до нас и наших идиотских шуток. Уверен, они этой ночью подыщут себе место попристойней. Но раз уж моему другу взбрело в голову устроить ночной вояж – по крайней мере, высплюсь в собственной кровати.
– Как пожелаете, сеньоры. – С облегчением согласился Алонсо. – В таком случае, позвольте откланяться. Хотя, право слово, вам совершенно ничто не мешает воспользоваться моим гостеприимством.
– Еще воспользуемся, сеньор! – Рассмеялся Рафаэль. Сам не понимая, что за блажь взбрела ему в голову, но совершенно не собираясь от нее отказываться. Сгущающаяся за окнами тьма тянет с такой силой, что, кажется, еще мгновение – и неведомая сила разорвет его на куски.
Мало удовольствия всю ночь вышагивать по пустынным ночным улочкам Порто-Маре. Да еще и таскать при себе алебарду, тяжеленные большие фонари, запас масла и уйму другой чепухи. Уж точно любой нормальный человек предпочтет провести ночь дома в компании жены, чем ловить припозднившихся бузотеров. Или, того хуже, лихих людей, решивших поживиться под покровом ночи чужим добром.
Но начальнику стражи сеньору Гонсало глубоко плевать на удовольствие подчиненных. Вот и вынуждены несчастные плестись сквозь теплую весеннюю ночь, вслушиваясь в нарушаемую шумом недалекого прибоя тишину.
Двум из стражников этой ночью особенно не повезло: на них злодейка-судьба вывела не перебравшего браги выпивоху, которому в ответ на любую наглость нетрудно сунуть древком алебарды по ребрам. И даже не на грабителей, предпочитающих при виде служителей закона пуститься на утек, не ввязываясь в бессмысленную драку с вооруженным врагом. Куда там! Они напоролись на самое паршивое, что только можно встретить на улицах Порто-Маре.
– Куда держите путь, сеньоры?
Бородатый страж с немым возмущением уставился на напарника, вышедшего с зажженным фонарем навстречу двум идальго на породистых конях. И что только его, дурака ретивого, под руку толкнуло. Видно же, что благородные едут. От этих простому человеку хорошего обращения не жди. Обдадут спесью, а то и проблем подкинут. И хоть ты в лепешку расшибись, а с гарантией виноват останешься.
– В Замок Фей. – Невнятно пробормотал один из двух путников. Судя по густому винному запаху, оба сеньора успели преизрядно нагрузиться старым добрым крепленым нилантийским.
– Помилуйте, сеньоры! Ночь на дворе! Позвольте, я провожу вас в отменную таверну. Там есть превосходные комнаты. Кто же отправляется в путь на ночь, отродьям Вероломной на радость?
– Мы отправляемся! – Пьяно хохотнул второй всадник. – У Вероломной в свите наверняка найдутся преочаровательнейшие сеньориты, ик… И мы обязяя… зательно, ик… Найдем общий язык.
Надо срочно спасать ситуацию… и несчастного дурака, нарывающегося на проблемы. Добром такое не закончится.
– Простите моего напарника, благородные сеньоры! – Вступил бородач в кольцо света. Рука в крепкой кожаной перчатке вцепилась в локоть приятеля, оттаскивая на обочину. – Хорошего вам пути, благородные сеньоры!
Ретивый олух еще и сопротивляться попытался. Забормотал что-то возмущенно-протестующее.
– Пасть закрой, придурок старый! – Зашипел бородатый, когда идальго растворились в ночной тьме, оставив их в одиночестве. – Умишка лишился, благородным путь указывать? Плеткой по роже давно не получал?!
– Да жалко их, олухов… – Понурился пожилой напарник. – Дурь молодая в крови играет. Пропадут ведь! Или не слышал, что этот юнец бормотал? К Вероломной да ее свите в гости собрался. Аманар милостивый да отведет беду от чад неразумных…
Бородач машинально повторил обережный знак.
– Туда дураку и дорога. А ты не лезь с жалостью глупой, куда не следует. Этим благородным только слово поперек скажи – сразу за плеть схватятся, а то и чего похуже.
– Так-то оно так… Да все равно жалко. Послушай, а может, это те самые?
– Какие еще «те самые»?
– А ты не слыхал разве? Сын капитана Диего
