Наследник Агонии - Евгений Альтмайер

Наследник Агонии

Глава 1

Кровь прольется в полдень. Под куполом пронзительно-синего неба, под бесконечную музыку морского прибоя. Много раз она струилась по древним каменным плитам давным-давно не существующего храма. И сегодня вновь повторит свое гибельное течение.

Рафаэль в который раз смерил раздраженным взглядом безучастную скалу, что нависает над просторной площадью. В чуть прищуренных серых глазах промелькнуло плохо скрытое волнение. На красивом правильном лице медленно проступает странная смесь негодования и досады.

– Сеньор Горацио со своими друзьями мог бы проявить и побольше пунктуальности.

Нарушаемая лишь рокотом прибоя тишина ответила пронзительным криком чайки. Птица вылетела из-за скалы, что нависает над покрытой вытертыми каменными плитами просторной площади. И, увидев трех людей, что застыли истуканами посреди царства ветра и камня, сполошно бросилась прочь, поспешив раствориться в бескрайней синеве безоблачного южного неба.

– Проявим еще немного терпения. Уверен, они вскоре будут здесь. – Безмятежно отозвался Родриго, привычным жестом подкрутив пышные усы. От мощной фигуры учителя фехтования во все стороны расходится спокойная уверенность.

Рафаэль, повторяя его жест, потер гладко выбритый подбородок. Он, в отличие от приятеля, не поддался обуявшей весь Порто-Маре моде. Высокий и изящный, с белой бархатистой кожей, резко контрастирующей с рассыпавшимися по черному шелку камзола волосами цвета воронова крыла, он и без растительности на лице никогда не оставался обделен дамским вниманием.

– И, все-таки, сеньоры, я не для того просыпался вместе с петухами, чтобы торчать здесь в пустом ожидании. – Раздраженно процедил Алонсо.

Юноша выглядит моложе своих спутников. Со смазливого лица не сходит капризное выражение. Роскошный алый камзол утопает в белизне кружев и сиянии драгоценных камней. Украшенная многочисленными перстнями ладонь демонстративно поглаживает эфес шпаги с вычурной, богато украшенной гардой.

– Сеньор, вы проснулись в одиннадцать. – Усмехнулся Родриго, вновь подкрутив усы. Возмущение молодого доверителя, кажется, немало его позабавило.

– Время молочников, сеньор! Молочников и смазливых молочниц, но уж точно не благородных людей!

Рафаэль, не удержавшись, усмехнулся сквозящему в голосе Алонсо трагизму.

– В Ниланте – спорить не стану, но Порто-Маре живет по иным законам. – Разговор почему-то показался донельзя безумным. Трое идальго стоят посреди залитого солнечным светом пространства, на котором вот-вот начнет литься кровь – и обсуждают какую-то чепуху. С другой стороны, не стоять же со скорбными траурными физиями.

– Ох уж эта провинция с ее «законами»! Не сочтите за оскорбление, сеньоры. Но жизнь в Порто-Маре, при всей своей притягательности…

– …После Ниланты и ее блеска вряд ли кажется недостижимой мечтой? – Подсказал Рафаэль. Алонсо в ответ скорчил забавную физиономию – нечто среднее между извиняющейся полуулыбкой и пренебрежительной усмешкой.

Порто-Маре – городок, сжатый с трех сторон каменными громадами Алых гор. Единственное, что соединяет его с внешним миром – змеящийся мимо морской путь, пролегший от именуемой Городом Богов Ниланты до Змеиного мыса. И далее, до полулегендарного Жемчужного берега, страны зловещих сказок, табака, кофе и кровавых жертвоприношений во славу жестоких и алчных до человеческих жизней богов.

– Бездна и пять хозяев ее, ну наконец-то!

По тропинке, что огибает отделивший древние руины от города кряж, неспешно идет троица молодых идальго. Алонсо при виде гостей демонстративно скривился. Рафаэль, чья рука также потянулась к оружию, усилием воли заставил себя сделать вид, будто всего лишь поправляет шелковую перчатку. Родриго ограничился короткой усмешкой.

– Сеньоры. – Рафаэль едва заметно наклонил подбородок. Миг спустя этот жест зеркально повторили Селестин и Хуан. Рядом иронично сверкает глазами Родриго. Он, в отличие от присутствующих, по-прежнему сохраняет безмятежное спокойствие.

Долговязый Горацио, как и держащийся позади Алонсо, усердно делают вид, будто находятся здесь в полном одиночестве.

– Ваш доверитель готов, сеньор Альварес? – Хуан смерил Рафаэля недружелюбным взглядом. Здоровяк – сын командира одной из рот гарнизона. Не ахти какая птица, но по местным, провинциальным меркам… пожалуй, сойдет. И, кажется, ему никак не дает покоя тот факт, что рядом с облаченными в шелк благородными идальго ему не прыгнуть выше этого сомнительного статуса, как ни пытайся привстать на цыпочки или выгнуть грудь колесом.

– Вполне. Однако, прежде чем мы начнем, следует предложить нашим друзьям решить дело миром.

– Это еще к чему? – Раздался за спиной недовольный голос Алонсо. Рука приятеля лежит на эфесе. Гневно прищуренные глаза так и сверлят презрительно скривившегося Горацио.

Рядом чуть слышно хмыкнул Родриго. Он, повидавший крови больше всех собравшихся вместе взятых, никогда не любил ее проливать. Едва разменявшему двадцать пять лет ветерану хватило смертей на Змеином мысе.

– Это обязанность секунданта – приложить все усилия, чтобы примирить соперников. – Напомнил Рафаэль рвущемуся в бой приятелю.

– А… Ну да. – Неохотно согласился Алонсо. – Только, прошу, побыстрее. Я сказал хозяину «Морской Розы», чтобы обед в честь моей победы был готов к часу пополудни. Будет ужасно обидно, если из-за миролюбия остынет сырный суп.

– Нам тоже есть, где отметить победу. Так что обойдемся без миролюбия. – Осклабился Хуан.

Здоровенный и небритый битюг больше напоминает подмастерье кузнеца, чем сына одного из гарнизонных офицеров. Стоящий рядом Селестин угодливо заулыбался. Старина Горацио – неплохой парень, но неужели не мог подыскать себе секундантов поприличнее? И дело даже не в происхождении. Хотя, пожалуй, и в нем тоже.

– Даже если ценой такого отказа станет жизнь вашего доверителя, сеньор? – Раздраженно бросил Рафаэль.

И какой только тьмы его понесло в эти рассуждения? О том, что хорошо эта встреча не закончится, было понятно еще вчера. Наверное, глупое упрямство в голове Рафаэля родилось совсем не из чрезмерного миролюбия. Скорее уж дело в самодовольной роже Хуана. Наверное, приди ему в голову полаять – и Рафаэль тотчас возьмется мяукать. Просто из принципа.

– Ба! – Презрительно фыркнул в ответ Хуан. – Настоящий идальго боится утраты не жизни, а достоинства! Но вам этого, видимо, не понять. Не тряситесь так, вашей драгоценной жизни сегодня ничего не угрожает. Постойте, лучше, в стороне, пока сеньоры решают вопрос чести.

Оглушительная тишина. Даже шумевший вокруг ветер неожиданно стих. Лишь откуда-то издали доносится бесконечный шум прибоя.

Алонсо за спиной удивленно кашлянул. Даже Горацио покосился на секунданта с некоторой долей растерянности. Рафаэль красноречиво приподнял бровь, но Хуан лишь продолжает самодовольно скалиться. Кажется, произнесенная острота показалась ему невероятно удачной.

Молчать дальше, наивно ожидая, что хам осознает неуместность оскорбительной тирады,