Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад
Клима кивнула, не став уточнять, что ей известны пока только два из трех.
— И все же, сударыня Тея, кто на портрете?
— Мой старший брат был одержим мечтой вернуть обду, — сказала Тея, будто не услышав, — Наш отец обладал несколькими копиями этого портрета, и роздал их нам, своим детям. В моей шкатулке лежит еще один, точно такой же. Наш отец знал ту женщину и историю ее замужества. Он всегда осуждал ее решение оставить Принамкский край, но… как перечить, если любовь! Отца утешало, что ее первый муж с сыном остались здесь, правда, на орденской стороне, не на ведской. У моего брата не было детей, всю свою жизнь он положил на то, чтобы докричаться до высших сил, подобно нашему предку. Этой идеей он заразил сперва моего среднего сына, а потом и внука. Мой внук пошел дальше всех. Он много времени проводил на капище высших сил, и там его постигло откровение. Однажды он просто собрал пожитки и отправился странствовать по свету. Искал ее потомков, — Тея кивнула на портретик. — Говорил, это ключ к рождению новой обды, — она вздохнула, потерла глаза сухонькими ручками. — Мой внук не вернулся домой. Говорят, лет двадцать назад он погиб в Ордене.
— Кто на портрете? — повторила Клима уже требовательно.
Старушка улыбнулась.
— Слышала ли ты когда-нибудь, обда, о роде Кейрана и Климэн?
— Кейран? — оживился Тенька. — Это не тот колдун, который написал исследование про амплитуды световых колебаний и их влияние на процент кривизны векторов?
— Он много чего написал, — степенно кивнула Тея. — Но мы его сейчас вспомнили не поэтому. Вместе с Климэн они возглавляли то, что впоследствии стало ведской думой, и погибли во время одного из штурмов Гарлея. Немногие помнят, что Климэн была не только женой Кейрана, но и дочерью последней обды Принамкского края. Говорили, она через всю недолгую жизнь пронесла вину за свою мать. Так вот, — старушка еще раз поправила юбки. — На портрете их далекая правнучка.
* * *
Когда старенькую сударыню Тею со всеми возможными почестями проводили из кабинета, Клима глянула на портретик почти торжествующе.
— Ну, Костэн Лэй, теперь ты мне попался!
— Нехорошо звучит, — отметил Гера.
— Еще ляпни, что я должна быть к нему милосердной. Он нам все наступление сорвал, смерч ему в зад. Впрочем, — Клима любовно сжала портретик в кулаке, — теперь у меня есть кое-что получше смерчей.
— Какой вред Костэну в том, что он дальний потомок последней обды? — не понимал Гера. — И какой прок нам от этого знания?
— Самый прямой, — загадочно ухмыльнулась Клима. — Юра писал мне, что среди моих сторонников могут быть потомки последней обды. Якобы, любопытно с исторической точки зрения. Но, думаю, это начальник науськал его спросить. Потомки последней обды — очень, очень хорошая карта в рукаве. И победитель — тот, кто ею обладает. Зарин, командира разведки ко мне, живо!
— Что ты задумала? — заинтересовался и Тенька.
— Пошлю гонца на Холмы, — невинно ответила Клима. — Мне необходимо как можно скорее переговорить с господином Костэном с глазу на глаз. А теперь на совещание, оба!
Глава 9. Договориться с небом
Сколько спутников и друзей!
Ты никому не вторишь.
Правят юностью нежной сей —
Гордость и горечь.
М. Цветаева
Костэн Лэй облокотился о подоконник, любуясь чудесным видом, который открывался из директорского кабинета. По соседству возвышались белые корпуса, внизу сад радовал глаза пестрым багрянцем, вдалеке золотистым песчаным пятном раскинулось летное поле, а совсем у горизонта — лес под пушистым одеялом из облаков. Облака густо плыли по небу, скрывая острые шпили и едва-едва пропуская солнечные лучи. По таким облакам, говорят, хорошо гулять.
— Тебе доводилось прежде бывать в Институте?
Костэн обернулся. Обда Климэн стояла у стола, скрестив руки на груди, своей неподвижностью, холодностью взгляда и светлым платьем напоминая статую.
— Очень давно и проездом. Но, не скрою, я рад, что слухи о разрушении Института оказались неправдой.
— Как и положено обители разума, Институт принял меня мирно.
«Да уж, — подумалось сильфу, — весьма разумно было с их стороны не быть погребенными под развалинами стен, а бескровно признать чужую силу».
Он снова поглядел в окно, на сад и вдаль, на летное поле. Несмотря на облачность, там шла тренировка. Прищурившись, Костэн различил среди желтой формы воспитанников серые куртки воинов обды. Тоже тренируются. Благо, ветер сегодня хороший, агент сам только что прилетел, опираясь на его дуновения…
Тут Костэна едва не прошиб холодный пот: доски совершенно отчетливо летали против ветра.
— Что-то случилось? — учтиво спросила Климэн.
— Нет-нет, все в порядке. Не стоит беспокойства, — сильф решительно потянул створки рамы на себя. — Просто пора закрыть окно. Не люблю сквозняки.
Не озвучивать же обде его бредовые видения! Крокозябре ясно, что как небо не упадет на землю, так ни одна доска не полетит против ветра. Должно быть, померещилось от усталости, все-таки несколько дней в дороге, почти без отдыха.
Климэн написала в своем письме к нему: «Я желаю устроить ваше знакомство с потомком последней обды. Это выгодно мне не менее чем вам…»
Письмо было загадочное, туманное, и явно содержало в себе подвох, который Костэну еще предстояло разгадать. Но потомок — слишком лакомая приманка, чтобы не рискнуть. Конечно, может оказаться и так, что обда с ухмылкой поставит перед сильфом кого-нибудь вроде своего башковитого колдуна, неподдающегося не то что вербовке, а даже элементарному пониманию. Но лучше неудобная правда, чем неизвестность. Кто сказал, что колдуна нельзя перевербовать? Лишь потому, что не пробовали? Костэн не первый год служил в тайной канцелярии, и по опыту знал: перевербовать можно кого угодно, вопрос лишь в цене и способах. Есть, конечно, отдельные личности, вроде той же обды, которых переманить действительно нельзя, но их, к счастью, можно по пальцам перечесть.
Поэтому он сорвался в дальний путь, вопреки планам начальства и своим собственным. И сейчас стоит в кабинете Климэн, ожидая обещанного знакомства. А обда, как обычно, не торопится…
Дверь без стука открылась, и вошел молодой юноша, почти мальчик, в алой форме политического отделения. Он нес в руках поднос с чашами ромашкового отвара и какой-то нехитрой снедью в вазочке.
— Я обо всем распорядился, — доложил юноша, ставя свою ношу на стол. — Вещи господина посла доставлены в отведенную ему комнату, доска почищена.
— Ты молодец, Валейка, — кивнула обда. — Как твое плечо?
— Зажило, и следа не осталось.
— Я рада. Позаботься, чтобы в ближайшие два часа нас никто не беспокоил.
Валейка кивнул и направился к выходу, напоследок бросив на Костэна короткий,
