Формула власти. Новая эпоха - Анастасия Поклад
Вечер тянулся особенно долго, темнота наступала нехотя, а ночь выдалась не по-осеннему ясной: каждую звездочку на небе видно и лунная дорожка на полреки.
Но выбирать не приходилось.
* * *
Гера и Тенька сумели добраться до Института только к вечеру следующего дня — пропахшие лягушками, в тине пополам с грязью, голодные и уставшие. В таком виде и отправились сдаваться Климе в директорский кабинет, из-за чего Гера чувствовал себя провинившимся воспитанником.
Обда долго созерцала их тяжелым взглядом исподлобья, очень выразительно и с чувством комкая в кулаке какую-то бумажку. Когда провинившимся воспитанником почувствовал себя и Тенька, а от мокрых ног «разведчиков» начала расползаться грязная лужа, Клима с силой швырнула измятую бумажку в мусорное ведро и, наконец, изрекла:
— Думаете, орать буду, смерчи вас дери? Не дождетесь. В другой раз либо докладывать перед авантюрой, а не после, либо можете не возвращаться.
Она выдержала паузу, чтобы нерадивые соратники до конца осмыслили сказанное, а потом деловым тоном спросила, что они смогли узнать.
Во время доклада Клима мрачнела все больше и больше, крепко переплетала пальцы и докрасна терла этим двойным кулаком переносицу. Услышав о подкреплении из Голубой Пущи, она зло скрипнула зубами, а в ответ на предположение Геры бросила:
— Конечно, сильфы! Больше некому. И не просто «сильфы», а вполне конкретный Костэн Лэй, чтоб у него доска треснула и укроп погнил! Юра однажды проговорился, как здорово его обожаемый начальник умеет копаться в архивах и находить нужное. Наверняка Костэн Лэй и в этот раз нашел сведения или аргументы, которыми наиблагороднейший смог убедить Пущу!
Клима поворошила на столе бумаги, еще раз смерила подданных неодобрительным взглядом.
— Завтра в девять утра я назначу совет ставки. Будьте там оба. Тенька, приходи на советы и впредь. Всем до смерча надоело слушать, как старший колдун ничего не умеет.
— Но опыты!..
— А опыты ставь в свободное от советов время!
Тенька недовольно сморщил нос, но возражать дальше не стал. Климу не переспоришь.
В дверь кабинета постучали, и вошел Зарин — такой же мокрый и уставший, лишь грязи поменьше. При виде Климы его изможденное лицо просияло, словно само существование обды придавало Зарину сил.
— Мы вернулись! — воскликнул он. — И привезли ее!
Клима настолько обрадовалась, что перестала хмуриться и разжала кулак. Она встала из-за стола, подошла к Зарину, и тот неожиданно сгреб ее в охапку, чуть приподняв над полом. Клима, помедлив, прикоснулась щекой к его щеке и мягко сказала:
— Ну, хватит. Поставь меня на место.
Зарин смутился и разжал руки. Клима одернула платье, заправила за ухо локон из прически.
— Какова из себя моя гостья?
Зарин усмехнулся, вспоминая.
— Судя по виду, она застала еще первых обд. Но держится бодро, ее даже не пришлось уговаривать на путешествие, и часть дороги мы летели на досках. Говорит, ей очень интересно на тебя посмотреть и составить свое мнение. Привезла с собой шкатулку с какими-то реликвиями, но никому их не показывает. Сегодня она устала с дороги, а завтра утром рассчитывает повидаться.
— В таком случае, я перенесу совет на полдень, — решила Клима. — А в девять жду ее здесь. Тенька, Гера, вам тоже разрешаю прийти.
— А мне? — спросил Зарин, не сводя с нее глаз.
Клима ответила на его взгляд и кивнула.
* * *
Загадочная дочь человека, одарившего отца Налины Делей портретом прабабки Костэна Лэя, оказалась седой сгорбленной старушкой, в которой морщин и бородавок было больше, чем росту. Она назвалась сударыней Теей, и с порога уставилась на обду во все глаза, подслеповато щурясь.
Клима представила себя, своих соратников, предложила гостье сесть в специально приготовленное для нее кресло и отведать отвара ромашки.
Сударыня Тея долго и суетливо устраивалась в кресле, расправляя юбки и успевая следить, чтобы Гера налил ей в чашку ровно столько отвара, сколько она хочет выпить. Наконец, перестала крутиться, сдула с рукава в кулачок несуществующую пылинку и позвала:
— Заринька, поди сюда. Где мой ларчик?
Зарин шагнул к креслу и подал старушке увесистую на вид шкатулку, обитую зелеными от времени медными пластинами. Тея пристроила «ларчик» на коленях, извлекла откуда-то из складок одежды маленький ключик и, ловко щелкнув замком, отворила крышку. Снова пристально глянула на обду, и достала желтый от времени лист бумаги, удовлетворенно произнеся:
— Похожа. Да. Совсем похожа!
Она развернула лист лицевой стороной к остальным. Это был портрет молодой девушки, примерно Климиного возраста. Цветной и удивительно точный: художник поставил себе задачу запечатлеть самые мельчайшие черточки, от легкого румянца на щеках до темного волоса, выбившегося из косы.
Эта девушка была моложе, когда Клима видела ее во сне.
— Да, — неуверенно отметил Зарин, сличая лицо обды с портретом. — Вроде что-то есть…
— Совсем не похожа, — заявил Гера.
— Вылитая! — потрясенно ахнул Тенька. — Да вы не на лицо, на глаза посмотрите! И представьте, что они не светло-светло-золотистые, а черные.
— Это обда? — спросил Зарин.
— Не просто обда, — поправила сударыня Тея, — а Обда! Та, которая первой приняла бремя дара высших сил. Этот портрет, нарисованный при ее жизни и сохраненный колдовством от тления — наша самая драгоценная семейная реликвия. А наш род — потомки Обды.
Клима усмехнулась своим мыслям.
— Ты ведь ради этого позволила уговорить себя на дальнюю дорогу, сударыня Тея. Как многие на ведской стороне, ты не верила, что я — истинная обда, и проехала через всю страну, чтобы узнать наверняка.
— Твоя правда, — не стала отпираться Тея, бережно пряча портрет обратно и щелкая замочком.
Она передала шкатулку Зарину, снова поправила все свои юбки, маленькими глоточками в один присест выпила полчашки отвара.
— Зачем меня, старуху, понесло к обде, мы разобрались. А вот каков интерес обды до старой Теи?
— У меня, как ни странно, тоже портрет, — не стала лукавить Клима и протянула старушке медальон. — Есть три таких портрета. Один был у орденского убийцы, подосланного ко мне. Другой у орденской разведчицы. Третий принадлежит Эдамору Карею. Его жена, Налина Делей, сказала, что владельцем оригинала был твой отец. Ты знаешь, кто здесь изображен?
Сударыня Тея едва глянула на портрет.
— Как не знать, — пожала она плечами. — Ветреная была девчонка. Вышла за сильфа и — фьють! Только и видели ее в Принамкском крае, — тут старушка хитро улыбнулась. — Но ты, обда, конечно, спрашиваешь не об этом. Да. Я все могу тебе рассказать. Но история долгая, путаная-перепутанная, как и все в общем-то истории, где замешаны родственные связи и высшие силы.
— Время у меня есть, — заявила Клима, подавшись вперед. — Говори.
— Тогда слушай, — торжественно произнесла Тея,
