Практикантка (СИ) - Роман Абдуллов

— Это ее выбор. По другому Вэлэри не справится.

— То есть так вы проявляете заботу о клиенте? Необычный способ.

Маркус не ответил и отошел к окну. Чуть погодя за спиной раздались шаги, и Мирнон встала сбоку. Маркус покосился на нее. Ниже всего на полголовы. Так странно, оказывается он привык уже, что рядом кто-то намного мельче…

— Ну хорошо, — продолжила Мирнон, — вам все равно! Вы можете и другого клиента взять. Даже нескольких… Но мне-то совсем не хочется присутствовать на еще одних похоронах!

— Понимаю, — медленно кивнул Маркус. Изучающе вгляделся в свое едва угадываемое в стекле отражение. Ему «все равно»? За кого ван Хиль его принимает?

— Тогда прикажите своей клиентке! — волнуясь и громче, чем требовало расстояние меж ними, воскликнула Мирнон. — Я пыталась удержать ее, но… Даже не знаю, это хитрость такая или что? Лиа Вэлэри в курсе, что дэр Паблиус по какой-то причине ее весьма не жалует, и будто специально обратилась к нему, спросила, ограничено ли правилами академии время работы. Тот, конечно же, подтвердил, что таких ограничений нет. Просто не возникало потребности… Я возмущена!

— Понимаю, — повторил Маркус, пряча усмешку. Такой ход был вполне в духе Вэлэри.

— И на горки запретите ей ходить! — воскликнула Мирнон.

Маркус резко обернулся:

— А разве она ходит?

— Прямо сейчас, при мне, ушла!

Он отвернулся, чтобы скрыть беспокойство и злость. Проклятье! Вэлэри думает, что у нее две жизни?

— Так вы вернете ее? — Мирнон попыталась заглянуть ему в лицо.

— Я патрон, а не эсса при неразумном ребенке.

Маркус не скрывал раздражения в голосе, и Мирнон поняла, настаивать перестала. Вместо этого, осмотревшись, заметила:

— А у вас хорошо, прохладно…

Она явно ожидала, что Маркус наконец предложит ей присесть, но он молчал. Понимал, что по меркам общества ведет себя грубо, но с некоторых пор его такие мелочи перестали волновать. К тому же в академии он уже не раз ловил на себе взгляды «воздушницы». Оценивающие и в то же время нерешительные.

Возможно, ван Хиль просто интересовало, как наследник ван Саторов чувствует себя в «отстойнике», однако он всегда помнил, что в отличие от альтийских студенток Мирнон — представительница первого круга, и дар ее очень силен. То есть для него она была хорошей партией. Кажется, бабушка даже вносила ее в список невест… Ну, а сам Маркус в качестве жены Мирнон не рассматривал и потому поощрять ее интерес не собирался.

Долго его безучастность Мирнон «не замечать» не смогла. Огорченно спросила:

— Вы были заняты? Простите. Я так невежливо ворвалась…

— Ничего, — пожал он плечами. — Вам, наверное, нелегко в последние дни.

Мирнон благодарно и грустно улыбнулась:

— Кажется, что в смерти студента все винят меня… Я знаю, что не виновата, но все равно тяжело.

Вновь повисло молчание. Маркус смотрел в окно, краем глаза наблюдая за ван Хиль. Ее тонкие ноздри напряглись и побелели, улыбка стала натянутой. Разозлилась… Однако голос ее, когда она заговорила, звучал ровно и даже дружелюбно:

— Что ж, мне пора… Простите, если отняла у вас время. И все же, лэр Маркус, прошу еще раз, запретите своей клиентке работать в такую жару.

* * *

Небо чистое, ни облака… Плеснув из фляги на ладонь и смочив лицо, Алерайо велел Туцию подстегнуть лошадей: хоть так разогнать этот горячий кисель, в который превратился воздух.

Вскоре показался дом. Высокие кипарисы, словно стражи, встретили у ворот, а на шум подъехавшей коляски из дома выскочили дочки, пятилетняя малышка Алли и шестилетняя Роса. Алерайо едва успел ступить на землю, как обе налетели на него.

— Папа приехал! Папа!

— Ты закончил, да⁈ Ты поиграешь с нами⁈

Алерайо, посмеиваясь, переждал шквал звонких криков, и с сожалением покачал головой:

— Я только пообедать.

— А Роса рыбой подавилась! — тут же сообщила Алли. — Мама целителя вызывала.

Алерайо присел, сочувственно вглядываясь в загорелое лицо старшей дочки.

— Больно было?

— Чуть-чуть, — радостно улыбнулась Роса и развела ладони почти на пол-локтя: — Во-о-от такая кость была.

— Папа! — Пользуясь моментом, Алли забралась к Алерайо на колени и обхватила за его шею. — Давай поедем на горки вместе.

На другое колено уселась Роса:

— Ты же устал, да? Ну? Устал ведь? А там так весело! Поехали…

Подхватив дочек, Алерайо встал и с ними на руках направился в дом.

— Самая страда, красавицы мои. Не могу.

«Красавицы» одинаково выпятили нижние губки.

— Вот вырастем, замуж выйдем, а ты и не заметишь! — серьезно заметила Алли.

Едва сдержав улыбку, Алерайо чмокнул обеих по очереди в румяные мягкие щечки:

— Обещаю, как закончу посевную, отправлюсь с вами, куда захотите…

Полчаса спустя дочки проводили его обратно. Уже усевшись, Алерайо вспомнил о кукле, которую на днях Алли забыла в его коляске.

— Подождите!

Вынув тряпичную девицу из ящика, в котором возил запасную одежду, еду и разные нужные мелочи, он отдал ее счастливо взвизгнувшей дочке.

— Твоя Тэри уже все поля со мной объездила.

— Тэри! Бедняжка! — Алли прижала куклу к груди. — Тебя работать заставили…

Алерайо остановился рядом с граном Куштом, который отвечал за сев на участке альтийских студентов, и с удовлетворением оглядел внушительную площадь возделанной земли. Сегодня, как и вчера, чуть меньше, но это и понятно: после смерти однокурсника многие берегутся, заканчивают раньше обычного. Ладно, со временем успокоятся, наверстают.

Гран Кушт с плохо скрываемым беспокойством поклонился и замер.

— Хорошо продвигаетесь, — кивнул ему Алерайо. — За пару часов кончите?

— Должны бы… — расслабившись, гран Кушт рукавом утер лоб. — Сегодня студенты раньше отработали.

— Вы тоже поторапливайтесь. «Погодники» с утра за главным каналом обосновались, такая духота, как бы грозой по нам не прошлись.

Рубашка неприятно липла к потному телу. Алерайо расстегнул верхние пуговицы, но легче не стало. Жаркий плотный воздух, поднимающийся от земли и давящий сверху, зажимал, словно в невидимых тисках, не давал вдохнуть полной грудью.

— Восточное поле осмотрим и — в город, — сказал Алерайо Туцию.

Возница оживился, щелкнул вожжами и присвистнул, но лошади, изнуренные жарой, шагу не прибавили. Туций взялся за кнут.

— Так успеем, — остановил его Алерайо, глянув на мокрые спины животных.

Они почти доехали до восточного поля, когда в небе сверкнула зарница и ворчливо, предупреждающе, зарокотали первые, еще далекие, раскаты грома. Порыв ветра рванул тент над головой, бросил пылью в лицо. Алерайо запоздало зажмурился.

Лошади тревожно зафыркали, и коляска замедлила ход. Моргая и щурясь, Алерайо приоткрыл глаза, и с губ его слетело ругательство: за то мгновение, что он был ослеплен, горизонт