Практикантка (СИ) - Роман Абдуллов

Внезапно Вэлэри шагнула ближе и, бросив по сторонам быстрый взгляд, вполголоса спросила:

— Так хорошо?

— Что хорошо? — не понял Маркус.

— Ну, мое поведение, обращение к тебе! — Вэлэри с намеком подвигала бровями, а затем, потупившись, добавила: — Прости, я была не права. Нельзя забывать о правилах, традициях и тому подобном…

Маркус нахмурился. Мелькнуло смутное воспоминание, как его палец упирается Вэлэри в лоб.

«Ты безмозглая⁈»

Он в замешательстве посмотрел на ее макушку. Увидел застрявшую в волосах сухую травинку и, не успев осознать что делает, вытащил ее.

Вэлэри подняла голову. Заметив травинку, смутилась и отступила.

— Это я на земле лежала, сил набиралась…

Она провела рукой по голове.

— Больше нет, — сказал Маркус.

Снова повисло неловкое молчание. Вэлэри качнула сумкой, та отозвалась бряцаньем. Видимо, пустые фляги. И губы у Вэлэри пересохшие… Кашлянув, Маркус отвел глаза и сказал:

— Идем, возьмешь мазь от ожогов. У тебя нос обгорел.

Уже шагнув в сторону коридора, он заметил краем глаза, как Вэлэри улыбнулась.

Значит, она не обижается, просто работает, устает… Ему тоже следует пошевеливаться, пока он здесь, а не в академии, где «решатель проблем» может заинтересоваться его делами.

* * *

Зажав в руке баночку с мазью, Лера взлетела на третий этаж. Маркус не сердится на нее! Еще и попросил вечером зайти, дирижабль обсудить!

Она закинула сумку под кровать и метнулась в умывальню. Там глянула в зеркало. В зеркале радостно сияла глазами чумазая растрепанная девица со шрамами и облезлым красным носом.

— Тьфу на тебя!

Лера отвернулась и, скинув пропитанную потом и пылью одежду, встала под душ. Теплые упругие струи ударили по коже. Лера подняла лицо им навстречу… Словно дождь… Ходят слухи, что где-то рядом «погодники» начали магичить — погнали тучи на юг — и что по пути могут «обронить» чуть-чуть дождика на Флиминис. Хорошо бы…

После встречи с Маркусом спать расхотелось, и Лера, намазав щеки и нос, села к открытому окну, чтобы побыстрее высушить волосы.

К травяному запаху мази тут же примешался нежный аромат цветущего дерева. Ветви его были так близко, что Лера просто вытянула руку и потрогала фиолетовый цветок. Красивый… Только напоминает о Фидо.

Внезапно один лепесток оторвался, прилип к пальцам.

— Дартс, а ведь это ты виновата, — говорит Ленора, когда все легли спать.

В ночной тьме не видно ни зги, но и по голосу ясно — блондинка усмехается. Пинна перестает пыхтеть, вслушивается, Белла согласно хмыкает…

— Ведь не просто так нас поднимают на рассвете, — продолжает Ленора. — Одна ты возишься со своим полем по такой жаре, не думаешь, что кто-то может последовать столь глупому примеру. Фидо такой идиот — нашел на кого смотреть.

В дверь постучали.

Лера стряхнула лепесток и, отпрянув от окна, крикнула:

— Входите! Кто там?

Вошел Дилан.

— Наконец-то я застал тебя! Вэлэри, тебе же диа Мирнон запретила целый день работать. И мне ты каждый вечер даешь слово, что будешь работать только до полудня!

— Подумаешь… Мое ведь слово. Хочу даю, хочу забираю.

Дилан удивленно крякнул, запыхтел, и Лера скорее, пока он снова не начал возмущаться, кивнула на стул напротив ее кровати:

— Садись уже!

Оглядевшись, Дилан осторожно сел.

— Это разве твое место?

— Мое, — коротко отозвалась Лера, сразу поняв, к чему он клонит.

— У окна?

— А что? Кровати не подписаны.

— Скажешь тоже! — хмыкнул Дилан, уже уверенней разваливаясь на стуле. — Кровати подписывать… А если б подписаны были, что тогда? Свою бы к окну подвинула?

— Может и подвинула бы… — проворчала Лера. Снова навалились усталость и чувство голода, еще и Дилан чушь какую-то несет. — Завидуешь, что ли?

Рыжика аж подкинуло.

— Завидую⁈ Вэлэри, да ты проблемы из воздуха создаешь!

— Ну, я же маг-«воздушник».

На такой «аргумент» Дилан только рот раскрыл.

— Ладно, выкладывай, зачем пришел, — сменила тему Лера.

Будто невзначай она прикоснулась к волосам. Не высохли еще, но придется заплести, иначе Дилан косоглазие заработает, вон как старательно взгляд отводит. Все же они с рыжиком лишь друзья, не кровные родственники, а здесь, в Республике, распущенные волосы, что у женщин, что у мужчин, носящих косу, означали очень близкие отношения. Ближе, чем у друзей.

— Собирайся! — рубанул Дилан. — На горки пойдем!

Выпустив только что разделенные пряди, Лера изумленно округлила глаза:

— С ума сошел⁈ У меня сил не осталось ни на сферу, ни чтобы выплыть. Я там либо об воду убьюсь, либо утону!

— Ничего, на детских покатаешься. Ты ведь их даже не видела.

— И видеть не хочу! У меня с ними неприятные ассоциации.

— Вэлэри, не глупи! Тебе отвлечься надо! — Дилан вскочил и прошелся по комнате. — И полежать ты можешь там, на песочке… Где-нибудь в тени. И поесть там же…

Наблюдая за метаниями рыжика, Лера заплела косу и хотела уже сказать, чтобы он шел один и дал ей спокойно отдохнуть, но тут Дилан остановился и, глядя в сторону, пробормотал:

— Пойдем, а? Не хочу, чтоб ты, как Фидо…

Лера до боли сцепила пальцы. Фидо как раз мечтал больше спать и развлекаться, поэтому и решил норму выполнить быстрее.

Она покосилась на Дилана. Тот ответил упрямым взглядом исподлобья. Не отстанет.

Обреченно простонав, Лера встала:

— Ладно, идем. Все равно поесть надо… Но такое ощущение, будто у меня еще один брат появился. Излишне заботливый…

В атриуме они разминулись с Шоном и Ленорой. Сладкая парочка прошествовала мимо с гордо вскинутыми головами, и если Ленора хотя бы презрительно скривилась, то Шон не удостоил Леру с Диланом даже взглядом.

— Чего это с ним? — спросила Лера, когда они вышли из атриума. — Ну ладно, на меня он не хочет смотреть, а от тебя-то почему нос воротит? Друзья ведь.

Дилан задрал подбородок едва ли не выше, чем Шон:

— Зачем ему такой друг как я? Я ж плебей!

— Вы поссорились, что ли?

— П-ха! Лэр Шоннери ван Терон просто показал свое истинное лицо. Гребаный патриций…

— Ну, ты всех-то под одну гребенку не греби. Не всяк патриций плох, и не всяк, кто плох, патриций.

— Сожри меня пески! Вэлэри, ты говоришь, как Шон!

Дилан досадливо махнул рукой и побежал по ступеням вниз. Лера вздохнула. И без того невеликое желание тащиться на озеро окончательно пропало. Действительно, гребаные патриции.

Снова вздохнув, она поплелась за Диланом.

Сквозь тонкую кожаную подошву «мокасин» делились теплом нагретые за день каменные плиты двора, горячий неподвижный воздух наваливался со всех сторон пуховым одеялом, а сверху припекало