Практикантка (СИ) - Роман Абдуллов
— Поворачивай! — велел он вознице.
Похоже, «погодники» так расстарались, что на иссушенную землю уронят не благословенный щедрый дождь, а все небо.
Налетел ветер. Разом, сильно. Взревел, ударил в лицо и грудь, играючи закружил вокруг пыльными воронками, и будто пытаясь обогнать его, коляска развернулась и, дребезжа и подпрыгивая, понеслась к едва видимому вдали городу. Алерайо вцепился в спинку сиденья.
На полях, где только что сеяли, уже никого не было, лишь брошенные бороны сиротливо лежали посреди пашен, а далеко впереди виднелись облака пыли, поднимаемой мчащимися повозками.
— Ох, и грянет! — крикнул, полуобернувшись, Туций.
Теперь ему не приходилось погонять лошадей: те хрипя и рассыпая пену, сами рвались вперед. Словно чуяли беду.
Алерайо с тревогой посмотрел в сторону озер. Он велел дочерям оставаться сегодня дома, но они так упрашивали… Обещали ненадолго… Вернулись уже или нет? Что если заигрались?
— Туций, давай к озерам!
Возница не услышал. Ветер завывал, свистел, стонал на все лады, рвал крики на части и утаскивал в поле…
Алерайо привстал, чтобы стукнуть Туция по плечу и жестами указать направление, но на очередной кочке его так подбросило, что он чуть не вылетел из коляски. Едва удержался, но прокусил язык. Резкая боль и солоноватый привкус во рту вернули способность трезво мыслить: прямой дороги отсюда к озерам нет, все равно придется ехать через город.
Гремело все ближе, все громче.
Внезапно коляску накрыла тень. В сумрак погрузились задыхающиеся в бешенном галопе лошади, почернели поля… Впереди еще угадывалась светлая полоса дороги, но мир за спиной поглощала тьма. Словно на ночной аллее один за другим гасли светляки.
Локтем прикрыв лицо от ветра, Алерайо оглянулся, и дыхание его перехватило. Сердце на миг замерло, а затем торопливо застучало в ребра: сзади нагоняла сама Бездна. Тучи — непроницаемый мрак, раздираемый вспышками света, — шли так низко, что казалось давят все под собой. Давят и втирают в землю.
Алерайо перевел взгляд на цепь холмов, за которыми скрывались озера. Тьма уже нависла над первыми из них.
Туций что-то кричал и стегал лошадей, и без того отдающих последние силы, но теперь Алерайо не останавливал его. Быстрее! Домой! Убедиться, что его девочки в тепле и безопасности…
Они не миновали и половины пути до города, когда первые тяжелые капли забарабанили по тенту и стенкам коляски, а затем словно небесный рой разъяренных ос обрушился разом, тысячами ледяных жал впился в тела лошадей.
Порывы ветра швырнули этих ос под тент, прямо в лицо, в грудь, хлестнули по открытой шее, но Алерайо не почувствовал боль.
Онемевшими пальцами он вцепился в дверцу и, распахнув глаза, смаргивая лишь когда по ним ударяли колючие струи, вглядывался туда, где белесо-серая пелена дождя уже минут пять прятала знакомые силуэты холмов. Там, в пелене, начало что-то двигаться. Что-то гигантское, что-то, чего там не должно быть…
Вдруг пелена стала прозрачней, словно кто-то протер запотевшее стекло, и Алерайо наконец увидел, что же она скрывала. От представшего зрелища внутренности его опалило жаром.
По озерам шли смерчи.
Уродливые черные пуповины, соединяющие небеса и землю… Чудовищные воронки, изгибающиеся в смертельном танце…
Шатры и беседки для них не преграда. А люди… Дети… Минутная забава. Игрушка, которую сломают, даже не заметив. Сломают и выбросят…
Коляску занесло на повороте, и ослабевшие ноги не удержали. Алерайо упал на колени. Перед глазами его метались черные тени.
Боги, пусть Алли и Роса будут дома!
Глава 23
Буйство стихии
— К вам приехал ревизор, — пробормотала Лера, рассматривая детские горки. Интересно, что из предложенного ею дэр Вастес воплотил в жизнь.
Кажется, он расстарался. Три горки, и все для разных возрастов.
Одна, довольно-таки высокая, заканчивалась небольшим трамплином. С нее, визжа и хохоча, в фонтане брызг скатывались подростки и «приводнялись» в небольшой бассейн, отведенный прямиком из озера. Две другие внизу превращались в желоба с водой: ту, что повыше, оккупировали дети среднего возраста, а самую низкую, но и самую же широкую — малышня. Тут же на покрывалах расселись женщины, бдительно наблюдающие за детьми.
— Самое то для тебя, — Дилан с серьезным видом кивнул на горку-малышку.
Лера посмотрела на его неподвижное лицо — как у новичка в покере — и с сомнением протянула:
— Даже не знаю… По-моему, она высоковата.
Дилан хрюкнул и рассмеялся, потом указал на темно-зеленый шатер по соседству:
— Там артефакт тишины работает, можешь поспать.
— Ого… Неужто дэр Вастес настолько заботлив?
Вспомнив последнюю встречу с ним, Лера вздохнула: все-таки она была невежлива.
В голове эхом отдаются злые слова, лоб еще чувствует, как в него упирался палец, но Маркус исчез, оставив ее с дэром Вастесом на этой проклятой стене.
— Вэлэри, ты же умная девушка, — говорит дэр Вастес, — должна понимать, что с таким слабым даром магом не станешь. Так зачем время тратить? Бросай академию и ко мне. Что скажешь?
Слова с запозданием доходят до сознания, смысл ускользает. О чем он вообще? Какая ему разница станет она магом или нет? Подняв голову, Лера встречается глазами с пристальным, выжидающим взглядом дэра Вастеса. Ах да, он же рассчитывает, что она может оказаться полезной.
— Нет. — Она делает шаг, чтобы обойти дэра Вастеса.
Тот преграждает путь. Лицо его становится неприятно жестким, холодным, напоминая, что перед ней не абы кто, а патриций, и в его раздутое самолюбие острой палкой лучше не тыкать — лопнет. Он ждет извинений, поклонов, оправданий — чего-то такого, что загладило бы ее резкое «нет». А все его предыдущие слова ничего не стоят. «Умная девушка»?.. Да он просто хочет выжать из нее еще хотя бы одну свежую идею, выдавить что-то новое в этот мир, задушенный вечными патентами. Выдавить и заработать. Нормальное человеческое желание, вот только у дэра Вастеса нет того, что ей надо…
Лера криво усмехается:
— Вы же слышали лэра Маркуса? Ну, так он прав: я не особо умная.
Они свернули к беседке, в глубине которой виднелись печь и разделочный стол. Здесь пахло свежей выпечкой, за стойкой на высокой скамье сидел карапуз лет трех и, болтая ногами, с аппетитом уминал пирог. Судя по измазанной мордашке, пирог был с ягодами. Рядом с карапузом стояла средних лет женщина. Ее тога не развевалась свободно, как у отдыхающих, а была перехвачена в талии широким поясом с вышитым узором, означающим принадлежность в какой-то семье. Значит, эсса, то бишь няня, гувернантка.
— Мне то же самое, — попросила Лера торговца и взглядом указала на мальчишку. — И попить. Что-нибудь
